Прежде, чем возобновлять погоню за стремительно удаляющимся сопляком, вновь получившим фору, Кохей на мгновение обернулся, чтобы разглядеть причину падения. Натянутая бельевая веревка, замаскированная до этого куском картона, вызвала кое–какие подозрения, но их явно было недостаточно для того, чтобы охладить пыл разъяренного юноши. Плюнув на все предосторожности и доводы здравого смысла, Кохей с еще большим рвением принялся догонять беглеца. За свою самонадеянность и недальновидность Кохей поплатился еще несколько раз — натянутая бельевая веревка оказалась не единственной ловушкой, что заготовил для него подлый полукровка. Но как бы хафу не старался и не изворачивался закономерный конец был неизбежен. Кохей наконец нагнал мелкого ублюдка, когда они на пару с хафу выскочили из очередного переулка и внезапно оказались на знакомой всем в Тайто храмовой площади.
— Добегался, засранец? — Кохей принялся эффектно раскручивать тонфу за рукоять, приближаясь к запыхавшемуся беглецу. — Начинай молиться, говна кусок!
— Полегче, Карлсон, твой противник не я. — белобрысый парнишка с облегчением уселся прямо на мостовую.
Вместе с этой непонятной фразой до Кохея долетела первая стрела. Если бы не отточенные за годы рефлексы и тонфа уже раскрученная до высоких оборотов, то Кохею пришлось бы туго, а так — лакированное дерево «встретилось» с бамбуком и обломки стрелы отлетели в сторону.
Кохей огляделся в поисках загадочного стрелка и был практически сразу вознагражден. На противоположной стороне площади, у лестнице, ведущей к храму Чококудзи, знакомая ему девчонка в спортивном костюме с луком на изготовку застыла в образцово–показательной позиции Кай* — она стояла к нему боком, с ногами расставленными чуть шире плеч, тетива ее лука была идеально натянута — оперение стрелы уходила за ухо. Спустя секунду пальцы девушки, защищенные специальной перчаткой югакэ*, отпустили натянутую тетиву на выдохе их владелицы и в сторону Кохея отправилась очередная стрела. Которую вскоре постигла участь предшественницы — на этот раз, будучи наготове, Кохей с легкостью отразил жужжащую смерть своей вращающейся, словно пропеллер, тонфой.
Позабыв о сопляке хафу, Кохей принялся сближаться с обстреливающей его лучницей. Она была хороша и чем ближе Кохей к ней подбирался, отражая летящие в него снаряды, тем отчетливее он это осознавал. Вот только ей кое–чего не хватало, а именно: опыта и хладнокровия. Каждый удачный шаг Кохея, сделанный по направлению к ней, бил по девчонке, сбивал ей концентрацию, заставлял руки трястись, отчего последующий выстрел терял в точности и убойности. Последней каплей стало показушное извлечение Кохеем на свет еще одной тонфы, которую он сразу же принялся раскручивать свободной рукой, образуя тем самым уже два вращающихся, неприступных для стрел щита. В этот момент лучница ощутимо дрогнула и окончательно потеряла самообладание. Стрела неудачно слетевшая с тетивы, задорно поскакала по брусчатке.
— Дура, соберись! — Кохей вздрогнул от внезапно раздавшегося у него из–за спины крика. — Докажи, что ты хоть чем–то можешь компенсировать свои маленькие сиськи!!!
Кохей едва не заржал, гляда на побагровевшую от злости девчонку. Он хотел было крикнуть ей что–то обидное, но быстро поменял свое решение — что–то в стоящей перед ним девчонкой изменилось и это настораживало. Привыкший доверять собственной интуиции, Кохей рванул вперед, чтобы закончить эту нелепую схватку поскорее. Он принялся вращать своими тонфами еще быстрее, но девчонка не спешила проверять на прочность усилившуюся оборону Кохея, напротив — она медленно и как–то лениво накладывала очередную стрелу на тетиву.
— «Оно» хочет стрелять. — скорее прочитал по губам, а не услышал Кохей слова, прикрывшей глаза, лучницы.
— «Оно» стреляет. — ее веки приподнялись и их взгляды столкнулись, в ее глазах Кохей не увидел ни бушующей еще пару секунд назад ярости, ни предшествующей ей паники — лишь спокойствие и абсолютную безмятежность.
Стрела сорвалась с тетивы и устремилась к Кохею. Этот выстрел отличался от других — он был каким–то «ленивым», складывалось ощущение, что девчонка не вложила особых сил в свой последний залп. Кохей играючи подставил вращающуюся тонфу на пути стрелы, еще несколько метров и он доберется до этой дряни.
— «Оно» попадает. — сразу после выстрела произнесла бесцветным голосом лучница и принялась снимать тетиву со своего юми.
А выпущенная стрела тем временем, вильнув под резким порывом, внезапно поднявшегося, ветра, обогнула веерную защиту Кохея и ее учебный наконечник припечатал парня точно в лоб.
В себя Кохей пришел, когда солнце уже стояло в зените. Голова раскалывалась. Кряхтя, он приподнялся и сел, после чего ощупал себя. Все вещи, деньги и документы были при нем, хотя в карманах явно кто–то покопался. Даже тонфы и те никуда не делись — сиротливо валялись неподалеку. Мало того — рядом с собой он обнаружил записку.
«Она предлагала засунуть твои палки тебе в задницу, но я ее отговорил. Теперь, ты мой должник. А если вздумаешь меня кинуть, то, знай, пока ты спал я сделал пару пикантных фото. Думаю, твои кореша из старшей Ивакуры сильно в тебе разочаруются, когда их увидят. Позвони мне, искренне твой хафу Недзуми.
PS: Советую застегнуть штаны, когда придешь в себя.
PS№ 2: Номер телефона на обратной стороне записки — это, если вдруг ты отупел после попадания.»
Тяжело вздохнув, Кохей поднялся с нагретой солнцем и теплом собственного тела брусчатки, придерживая расстегнутые штаны. Думать о том, что творили с ним эти двое пока он был в отключке категорически не хотелось. Настроение и так было не ахти — его только что поимела девчонка и пускай ей повезло, но как ни раз говорил его учитель «везет тому, кто везет».
Воспоминания об учителе и помутневшее после удара сознание привели его туда, где он не появлялся вот уже больше года. Вид маленького додзе, сиротливо стоящего на отшибе лесополосы, неподалеку от храма Чококудзи навевал ностальгию.
— Чего застыл, тренировка все еще идет. Давай, не отлынивай. — в дверях стоял крепко сбитый старик с голым торсом, весь покрытый потом.
— Приветствую учитель, я… — поклонился Кохей при виде наставника.
— Мне срать. Ты, тренироваться пришел или лясы точить, как баба? — сплюнул старик на землю и потопал обратно внутрь додзе, чья вывеска гласила «Матаёши–рю кобудо*»
Кохей последовал за ним. Внутри небольшого додзе, помимо старика, был лишь один человек.
— Здравствуй, Сора, давно не виделись.
*Вакю (яп. 和弓, «японский лук»), дайкю (яп. 大弓, «большой лук»), или обычно просто юми (яп. 弓, «лук») представляет собой лук длиной более двух метров, но в отличие от других луков, рукоять делит лук не пополам, а в пропорции один (низ) к двум (верх). В современной Японии используется во время занятий кюдо (яп. 弓道 кю: до:, «путь лука»). Традиционные луки изготавливаются из слоёного бамбука, дерева и кожи, используя технологии, не меняющиеся веками.
*Кюдзюцу (яп. 弓術, «искусство лука») — японское военное искусство владения луком (юми). Практиковалось самураями в феодальной Японии.
