— Эй, семпай, вы что плачете? — образ патриарха Грейси разрывает со мной связь и делает шаг в сторону нового ученика, первого в этом мире.
— Совсем дурак? Соринка в глаз попало. — странная пустота внутри, словно лишился чего–то важного.
— Семпай, я как–то странно себя чувствую.
— Я тоже пацан, я тоже.
— Нет, семпай, я серьезно! — паникует мальчишка за спиной которого возвышается образ отца бразильского джиу–джитсу.
— Давай продолжим тренировку, если не хотим опоздать на закрытие фестиваля.
В сторону храма Асакуса шагаем в гробовом молчании. Каждому из нас есть о чем подумать. Мне — о том, чем чревато подобное разбазаривание Рейки, а пацану — о появлении странного наития, которое помогает ему исполнять приемы бразильского джиу–джитсу, даже те, что я ему еще не показывал. Мне еще предстоит придумать достойную отмазку, а пока я скормил мальчишке стандартную байку формата «ты просто не такой, как все». Пришлось обильно навешать ему лапши на уши о невиданном таланте и его предрасположенности к джиу–джитсу, что отчасти является правдой, но ни хрена не проясняет. Жалею ли я о том, что совершил — нет конечно, рефлексия не моя сильная сторона. Я циничный, черствый ублюдок, который использует наивного пацана в собственных целях. На этом этапе уже поздно строить из себя святого. А вот безвозвратная утрата части Рейки, хоть никак и не сказывается пока на моем организме, но сам факт настораживает, а все из–за того, что мне неизвестны механизмы работы Ки. Возможно, я совершил страшную ошибку, превратил себя в какого–нибудь Ки–инвалида или «отстегнул и выбросил» несколько лет жизни — черт его знает, как эта мистика устроена.
Семпай, семпай! — Мичи хватает меня за рукав и увлекает за собой, поближе к огромной толпе, что перекрыла собой все подступы к храму. — Смотрите, начинается!
На высоком, деревянном помосте, опершись на колени, восседает группа каннуси — священнослужителей синто, числом в пару десятков. Они обряжены в сейсо — традиционные, парадные одеяния. Со своего места я могу оценить лишь их роскошные накидки и высокие, черные колпаки.
Внезапно со стороны самого храма раздается бой барабанов. Громкость и частота ударов стремительно нарастает и в момент кульминации я замечаю, как священнослужители немного подаются вперед и возносят к небу свои ритуальные жезлы под названием онуса. На этом моменте в голове происходит небольшой когнитивный диссонанс — память Тон–тона подсказывает, что жезлы должны быть деревянными, а ленты украшающие их бумажными. Но я отчетливо различаю блеск металла и это касается не только стержня жезла, но и лент, свисающих с его навершия. Мое удивление не длится долго, спустя секунду все проясняется: тусклое, желтоватое свечение пробивается сквозь нательные халаты священников в области груди и перетекает в их ладони, сжимающие загадочные жезлы — где–то я это уже видел, причем совсем недавно. БУМ! — отбивают барабаны свой последний такт, наступает гробовая тишина и из–за помоста показываются батареи салютов, перетянутые яркими, красными лентами. Затишье перед бурей прерывают каннуси, они синхронно взмахивают своими светящимися ритуальными орудиями, отчего Ки грома, содержащаяся в металлических жезлах, начинает резонировать между собой и тянуться друг к другу, образуя некий аналог электрической цепи. Когда она замыкается, каннуси также синхронно «смахивают» свою коллективную Дэнки на украшенные батареи салютов. Под овации толпы фейерверки взмывают к небу, тысячи глаз восторженно следят за огненными цветами, что распускаются на вечернем небосклоне, а я, как идиот, продолжаю пялиться на священников.
Ёб твою мать, Антон, какие нахрен священники?! Сегодня эти добродушные ребята в смешных колпаках детонируют своей Ки салют на потеху публике, а завтра подорвут боезапас танка или магазин в разгрузке вражеского бойца. О, нет, эти чертовы каннуси далеко не простые священнослужители…
— Семпай! Было круто!!! — скачет вокруг меня восторженный мальчишка, сверкая своими блестящими от возбуждения глазенками.
— Ты даже не представляешь насколько, даже не представляешь…
— Пойдемте, процессия уже началась! Сейчас будет огненный сплав по Сумиде. — под звуки флейты и возобновившийся бой барабанов толпа японцев тронулась с места.
— А может ну его этот сплав, я еще фейерверки не переварил.
— Вот! Видите, семпай, а вы еще идти не хотели! — да лучше бы и не ходил, спал бы себе спокойно и горя не знал.
Благо, остальная часть праздника обходится без сюрпризов. Мы всего–то прогулялись вдоль набережной, наслаждаясь музыкой и наблюдая за плывущими по Сумиде, красиво украшенными лодками, на чьих бортах трепетали от ветра многочисленные факелы. Шли мы неспешно, поэтому огненные лодки достаточно быстро обогнали нас и превратились в яркие точки на вечернем горизонте. Не сказать, что вечер удался, но он определенно подкинул мне новой пищи для размышлений.
*Тэндзин Мацури — праздник, проходящий в храмах Тэммангу, посвященный Сугавара Митидзанэ (845–903), выдающемуся государственному деятелю, ученому и поэту Японии. Тэндзин («небесный бог») — посмертное имя Сугавара, он почитается как бог литературы и просвещения.
*Кагура (яп. 神楽,かぐら, Божья радость) — древние ритуальные синтоистские танцы, сопровождающиеся игрой на барабанах и флейте. Этот термин можно также перевести как «развлечение для ками (божеств 神)»
*Бунраку (яп. 文楽), также известно как Нингё дзёрури (人形浄瑠璃) («нингё» — означает кукла и «дзёрури» — разновидность напеваемого рассказа) — традиционная форма кукольного японского театра.
*Сэнсо–дзи (яп. 浅草寺 сэнсо: дзи, «храм молодой, бледной травы»), или Асакусадэра (яп. 浅草寺, «храм Асакусы») — храм буддийской школы Сёканнон в районе Асакуса, Тайто, Токио. Полное официальное название — Кинрюдзан Сэнсо–дзи (яп. 金龍山浅草寺 кинрю: дзан сэнсо: — дзи, «храм молодой травы на горе золотого дракона»).
Глава 23
— Семпай… — украдкой дергает меня за рукав Мичи, когда мы, нагулявшись, возвращаемся в родной квартал по тихой, безлюдной улочке.
— Знаю, не верти головой. — шепчу в ответ.
Я давно срисовал парочку подозрительных парней, плетущихся за нами от самой набережной. У меня даже есть предположение на их счет, кажись, этих двоих выблядков я видел во время налета на склад банчо. Вот и всплыли обосанные мстители. Знал бы, что Шота такое трепло, не стал бы прерывать его неудачное рандеву с тем патлатым беспризорником. Бежать не вариант, мы с Мичи те еще коротышки, от двух таких увальней точно далеко не удерем — только силы зря потратим. Нужен план…
— Ну вот ты и попался, блондинчик. — из–за угла, нам навстречу выруливает пара знакомых рож: главарь опущенной банды в своей родимой косухе и стукач Киёси собственной персоной — вечер перестает быть томным.
— Я тебя вые… — если драка неизбежна бей первым, зубной состав Киёся трогается от мощного хука на скачке.
