— Не отвлекайся, — попросила я аспида.
Руку его отпустила, ладонь правую опять к щеке приложила, подалась к чудищу и передала последний образ — древопад. Так, на случай всякий. Вообще то ни одна лесная ведунья в своем уме на такое не решилась бы — лес сильно страдает, деревья гибнут невосставимо, да только в Гиблом яру черт его разберет, решаться али нет.
— Треск, — прошептала я, передавая видением звук жуткий, да следом деревья падающие. — Страшный оглушительный треск. Верить мне хочется, что не услышишь его, да только… кто их, умертвий, ведает. Что мертво, то живое беречь не станет. Так вот, аспидушка, коли услышишь треск такой — беги. Назад беги, страшно это, да и пламя не поможет.
И тут я вот о чем подумала — аспид на бой ведь сам пойдет. Моровым, бадзулам да злыдням ничего не страшно, бестелесные они, а вот аспид…
Села я ровно на стуле, на Аедана глядя в задумчивости…
Правду Агнехран сказал, не осталось у меня ни амулетов, ни артефактов, а самой мне из леса выходить уж никак нельзя, от того… Короче — суровые времена требуют суровых решений.
«Леший» — позвала мысленно.
И едва друг верный ответил, попросила:
«Браслет на ноченьку одну отдай».
Браслет обручальный появился на столе моем тот час же. Второй все так же на руке моей оставался. Взяла я серебряный венчания символ, да и попросила у аспида:
— Руку дай.
Странно поглядел на меня Аедан, но просьбу исполнил мгновенно.
И защелкнула я серебро на черном запястье, попутно объясняя:
— Зов твой до меня не дойдет — иной лес, от того деревья не донесут. Но коли случится недоброе — злыдня шли, они быстрее всех будут. А я тебе так скажу — времени тебе даю до часу ночи, опосля…
— До трех, — вдруг воспротивился аспид.
Ну что ж с ним делать-то.
Глядя на угольно-черного аспида, что в сумраке избушки терялся в очертаниях, вздохнула и попыталась объяснить как дитю несмышленому:
— Аспидушка, родненький, ты пойми, пожалуйста, я в этот Гиблый яр за тобой прийти не смогу, и лешего не отправлю, опасно нам, понимаешь? Мне от того, что уж сунулась не так давно, теперь вот силы восстанавливаю, да выходит с трудом. А лешему в Гиблый яр путь заказан — там хозяйка его бывшая умертвием бродит, а между ведуньей и лешим связь особая, и коли призовет… тут и я ему не указ, понимаешь?
— Понимаю, — холодно произнес аспид. — Только до трех часов, хозяйка лесная, доверься мне.
Легко сказать «доверься». А как довериться, если и сама там поражение потерпела, да какое! Как вспомню, до сих пор слезы в глазах.
— Два с половиною? — попросила почти.
Усмехнулся аспид, да и сказал:
— Учись доверять, ведунья. Что-то еще сказать имеешь?
А что уж тут сказать?
— Учебник дам, отодвинься, пожалуйста, дай встать.
Аспид встал сам, но не сдвинулся ни на пядь.
Осторожно поднялась я, проскользнула мимо, пошла в учебниках нужный искать, а дело то не легкое. Долго искала, между тем у аспида с водяным разговор завязался.
Первым водяной начал:
— Два моста под контроль возьму, это не обсуждается.
— Твое право, — холодно ему аспид ответил.
— А с полуночи, как возвернутся волкодлаки с вампирами, уберу оба и твой прикрою.
Ох, Водя, ответственный совсем… совсем как я.
— Я бы не стал…- начал было Аедан.
— Ну раз не стал бы, то и не начинай, аспидушка, — попросила я, выудив, наконец, нужный учебник из-под самой нижней стопки. Далеко ж закинула.
На четвереньках выбралась из-за книжных нагромождений, встала, отряхнула плащ свой, под ним все так же сорочка ночная обреталась, волосы поправила, книгу от повреждений зачаровала, да и передала могучему аспиду. Тот молча взял, и деликатно промолчал, ничего не высказывая по поводу паутины на книге.
— А… это защита такая, — решительно соврала я.
Аспид покивал, тактично сделав вид, что поверил.
В избенке повисла неловкая тишина.
— Ну, так ты пошел? — невинно вставил водяной.
Я была полностью с водяным согласна, даже на дверь поглядела.
А аспид почему-то нет.
— Да времечко еще есть, я бы чаю выпил, — произнес он, и совершенно нагло, демонстративно и как-то даже по-хамски уселся на стул.
Мы с водяным переглянулись.
Неловкая тишина приобрела оттенок нервозности.
— Эмм, — проговорила я.
— Чаю?! — грубо вопросил водяной.
— Да, — невозмутимо отозвался аспид. — Чай — напиток, получаемый посредством заваривания или настаивания листьев, веток, цветов иногда ягод. Ты не знал?
По идее знал, но от чего Водя вдруг начал подниматься с кровати моей, да с видом устрашающей глыбы, я вот не знала.
— Чай так чай, — согласилась поспешненько. — Воденька, чай будешь?
Водя глянул на меня коротко, затем уставился на аспида и произнес:
— Чай, Весенька, наш гость возжелал, ему и нальешь. А для тебя, краса моя, я вино принесу. Хорошее. С выдержкой.
И тут в избе вспыхнула ярость. Да такая, что я на ногах едва удержалась — вот только источник определить не сумела, как ни пыталась. И на аспида уж глядела и так и этак, да только сидел он невозмутимой скалой, книгу листал, читал внимательно, словно и не слышал вообще ничего, в процесс изучения погруженный.
И вот его отрешенностью пользуясь, я и сказала тихохонька:
— Воденька, ты прости, пожалуйста, да только не дружу я с вином. Больше скажу — последний раз как медовухи выпила… так с одними портками и осталась.
Стыдно было признаваться, но Водя это Водя, он свой, а вот от аспида внимания к словам моим не ожидала вовсе, от того покраснела вся, едва Аедан на меня потрясенный взгляд поднял. И такой этот взгляд был…
— А ты не переживай, Весенька, я тебя и с портками, и без портков, все одно люблю и уважаю. Ты чай заваривай, с остальным сам разберусь, — и улыбка у Води была странная, и смотрел он от чего-то на аспида.
И аспид тоже на него смотрел, да таким взглядом пристальным, нехорошим.
Мне же… токмо признаться окончательно и оставалось.
— Воденька, не про мои портки речь, — стыдоба то такая.
Но коли первое слово сказала, за вторым очередь.
— Понимаешь, Водь, — я чайник взяла, поглядела на него, подумала, что помыть бы его пора, — алкоголь не мое это. Хмельная ведьма с меня та еще… Говорю ж тебе, когда последний раз медовухи выпила, с одними портками-то и осталась. Я как выпью, азарт такой просыпается — и главное везти начинает во всем вообще. И в карты, и в камушки, и даже на пари всякие. Неестественное везение. Вот в прошлый раз я всю таверну без портков и оставила. Кто был, тот стыдливо веничками прикрываясь и ретировался. А на таверну долговая расписка до сих пор где-то валяется. Так что чай, Воденька, чай он вещь полезная, а главное — не азартная.
