Да не до взглядов было, я об ином задумалась. Огляделась растерянно, только сейчас главное-то понимая, и вопросила:
— А ты меня как нашел, аспидушка?
Мгновенно взгляд аспида изменился, да и вовсе чудище огненное глаза опустило. А я о своем сижу, размышляю вслух.
— Я ж когда во сосновом бору сплю, я с лесом единое целое — не отделить, не найти. Леший может, он часть и меня и леса, а больше-то и никто. Ни одно поисковое заклинание на меня во время сна не подействует. Запах — деревья скроют. Магию — сосны отразят. Как ты нашел меня, аспид?!
— Гхм, — прокашлялся индивид вымершей расы. Смутился даже как-то, да и сказал:- Я же аспид, я многое могу. А что, хозяйка леса, до меня никто не находил?
— Находил, — ответила, с сомнением глядя на аспида. С большим сомнением. — Был один тут… — голос мой дрогнул. — Вот он находил. Незнамо как, но… находил.
И вот смотрю я на аспида пристально, а на языке один вопрос вертится. Один прямой вопрос! И уж готова была задать его, как глянуло на меня чудище, усмехнулось, да и ответило:
— Браслет, госпожа леса хозяйка, обручальный браслет привел.
А!
— Хух! — выдохнула с облегчением.
Точно, браслет! Как не подумала только?
— Что? Напугал? — насмешливо спросил аспид.
— Да уж озадачил, — скрывать не стала.
Головой покачала, глядя на него укоризненно, снова на колени поднялась, ладонь к черной чешуе приложила и попросила:
— Передавай.
Аспид руку свою протягивал осторожно, а как к щеке моей прикоснулся, от чего-то и вовсе вздрогнул, и взгляд у него потемнел стремительно.
— Так, стой-стой, стой, кому говорят! — возмутилась я. — Не сметь темнеть взглядом, я ж тогда не увижу ничего!
Улыбнулся, зубами сверкнув, ладонь к щеке моей прижал, в глаза своими змеиными заглянул и увидела я, как наяву увидела — черное, скукожившееся дерево, то в которое вчера по ночи игла воткнулась, да путь самого Аедана от дерева уничтоженного, в самый Гиблый яр, к месту, откуда удар нанесен был.
— Тыжжжж, куда полеззз? — прошипела я гневно, следя за путем то уже пройденным, от того поздно было возмущение выражать.
А все равно не сдержалась.
Аспид не ответил ничего, лишь продолжил показывать. Как обошел каждый куст там, каждое дерево, да и нашел — цветок. Чистый, зеленый, среди гнили умудрившийся зацвести скверны избежав. И это была ромашка…
Аспид руку свою от щеки моей убрал, я устало наземь опустилась. Сидела недолго, да и думать особой нужды не было.
— Тот кто иглу в тебя метнул, того я знаю — чародей Заратарн Эль Тарг. В Гиблый яр его провел ведьмак, бастард короля нынче почившего Анарион. Ведьмак сейчас несколько… цветет, вот и оборонил один из волосков своих, а тот и принялся.
Помолчал Аедан, да и спросил:
— Как такое возможно?
— Ты про цветок? — уточнила я.
Аспид в ответ так посмотрел, что сразу стало ясно — не про цветок.
— Про то, как Заратарн в Гиблом яру оказался? — догадалась я.
Кивнул.
— Так ведьмак, — я поднялась, потянулась, тело после сна разминая. — Ведьмак, он по грани между нечистью и нежитью ходит, он и провел. А то, что покинул чародей лес зараженный, это тоже ясно и понятно — силен маг, и в правду силен. Порталом ноги унес.
Поглядев на мои утренние ужимки снизу вверх, потому как сидел, аспид произнес:
— Ты, хозяйка лесная, как в себя придешь, мне понадобишься. Ты и леший.
Расчесывая пряди пальцами, удивленно на аспидушку поглядела — ну я то понятно, и леший понятно, а сразу вместе то зачем.
На вопрос удивленный, аспид ответил не сразу — сначала поднялся, потом шею размял, спал видать неудобно, оно и понятно — нечего в лесу спать, лишь опосля произнес:
— Двух пойманных ведуний опознать следует. Я целью ставил уничтожить ту, что была прежней хозяйкой твоего лешего.
И руки у меня тут опустились.
Постояла я, на аспида глядя и грустно и растерянно, затем тихо ответила:
— Не нужно лешего звать. Не нужно…
Аспид посмотрел непонятливо-недоуменно, да и спросил:
— От чего так?
Я на аспидушку поглядела, протянула ладонь, за руку его взяла, да и топнула по земле, тропу заповедную открывая.
Вышли на скалистом берегу, в шаге от моих владений, и то риск был большой, знала я это, но что в лесу скажу, то леший завсегда услышать может, а я того не хотела.
Махнула рукой приветливо водяному, показавшемуся в стремительном течении реки, отпустила ладонь чешуйчатую аспида, и присев на крутом бережку, тихо объяснила:
— Так уж в Заповедных лесах повелось, что леший и ведунья рука об руку действуют, да оба своим мирам принадлежат лишь частично, лесу — тоже частично, а вот себе обоим… полностью.
Аедан слушал внимательно, но рядом не сел, стоять остался.
Может и к лучшему, такое то не скажешь, в глаза собеседнику глядя. И я, взирая на стремнину, так же тихо добавила:
— Леший да лесная ведунья не просто пара, они друг другу и друзья верные, и соратники надежные, и… супруги, Лесной Силушкой обрученные.
— Любовники, — зло усмехнулся аспид.
Глянула на него укоризненно, и поправила:
— Любящие.
Помолчав, добавила:
— Понимающие друг друга с полуслова. Доверяющие. Знающие. Ценящие. Уважающие. Да есть одно «но» — в этой паре леший сильнее любит. Леший — защитник. Леший бережет. Леший заботится. Оно знаешь как, аспидушка, иной мужик к бабе больной своей и не подойдет, а вот леший не отойдет. Он рядом будет завсегда. На него и положиться, и опереться можно. Он и роды примет, и хворую лечить будет, и увечную не бросит, а коли сможет — на себя все увечья примет, собой расплатится.
Вздохнула, и сообщила совсем едва слышно:
— Ко мне мой леший увечным пришел. Умирать он ко мне пришел, аспидушка. А теперь сопоставь, с тем, что уж сказала, и сделай выводы.
Медленно Аедан рядом на скалистый выступ опустился, тихо спросил:
— В верности его сомневаешься?
Резко голову повернув, взглянула с гневом нескрываемым, да с желанием стукнуть чем-нибудь да поувесистее!
— За него я боюсь, аспид! — воскликнула раздраженно. — За него, понимаешь? Она то уже мертвая, ей все равно, а он живой! Всего себя ей отдал, до капли последней, а все равно живой, и ненавидит он себя за то, что сам жив остался, а ее не уберег! А знаешь как это тяжело, жить, и ненавидеть себя за каждый прожитый день?
И я отвернулась, вновь на реку уставившись.
