И тут дверь открылась и увидели мы аспида.
И что последние слова мои слышал, то ясно было как утро ясное, потому как не скрипнула лестница, покуда поднимался по ней, значит за дверью стоял. Вот только вопрос — сколько он там стоял? И неужто все услышать успел?
— Вернулся? — вопросил леший от чего-то недружелюбно.
Промолчал аспид задумчиво. Ничего говорить не стал лешему, а вот мне сказал:
— Водяной мне надобен. Самому позвать, али подсобишь с вызовом?
Переглянулись мы с лешим. Поднялась я, клюку свою захватила да и отправилась к водяному. А то, что аспид шел позади меня, это я не просто знала — это я чувствовала. Взгляд у него какой-то был — всей спиной чувствуемый.
К водяному шла неспешно. Поначалу на берег Заводи вышла, перекинулась словом с русалкой подоспевшей, и от туда уже открыла тропу заповедную к болотам, где по словам русалки и находился Водя.
И вот иду, стало быть, никого себе не трогаю, а позади раздается:
— Скажи, ведунья лесная, от чего на тропе той, поглядела на меня странно так?
Интересный вопрос. Я даже оглянулась, словно надеялась что может птица какая спросила, али олень, или может даже волк. Понадеялась на чудо, но увы, пришлось принять суровую реальность — спрашивал аспид. Аспиду и ответила:
— А ты когось еще поцелуй-то насильственно, я и не так смотреть начну.
Хмыкнул насмешливо, да и спросил:
— А если и поцелую, что тогда?
«Охранябушке тебя сдам!» — подумала мстительно.
— По обстоятельствам, — ответила, шагая неспешно.- Могу магией обидеть, а могу и клюкой промеж глаз. И знаешь, аспидушка, клюкой-то оно, думаю, понадежнее будет.
Рассмеялся аспид, ничего больше говорить не стал.
А вот меня любопытство взяло.
— Скажи, коли не трудно, аспид, а не встречались ли мы с тобой раньше?
И вот вроде иду легко и свободно, а сама напряглась. И боязно, и любопытственно, и точно знаешь — соврет ведь сейчас.
Но аспид оказался не таков.
— Не то чтоб встречались, — произнес он безразлично и даже надменно слегка, — но однажды помню, видел девчонку в платье ученическом, счастливую и цветущую как все весны разом за сто лет. Тебя видел.
И замерла я.
Обернулась.
Стою, гляжу на аспида через плечо, клюку сжимаю, на правду проверяю.
И надо же, правду сказал, не стал лукавить. Удивительно так. И неожиданно.
— Двое магов было с тобой, — продолжил аспид, остановившись в шаге от меня. — Один силен, и твоя аура с его переплеталась, полагаю — ты ему помогала часто, да ценой для тебя великой, а второй любил тебя беззаветно и преданно, но ты того не замечала, другом его считала. Прав я, хозяйка лесная?
Прав. Да не скажу никогда о том.
— Обознался, — солгала неожиданно.
Сама вообще удивилась, просто с чего врать-то взялась?
— Ну-ну, — произнес аспид.
Я о дальнейшем спрашивать не стала, дальше по тропе пошла, да и перевела тему разговора:
— А, говорят, много вас среди людей живет.
— Кто говорит? — вкрадчиво аспид поинтересовался.
— Кто-то! — жестко осадила чрезмерно любопытствующего.
Да и остановиться пришлось, потому как поняла, что глаза зеленью на клюку отсвечивают. Не заметила бы, а отполированная она у меня, ухоженная, вот блеск глаз своих заметила. Вот только от чего гневом-то засветились яростным? От чего сердце сжалось? Почему в душе словно холод зимний да студеный? Что со мной?
— От чего ж негодуем? — аспид ближе подошел, на меня с улыбкой глядит.
Не ответила ему, стояла молча. Слова его припоминала, да и вдруг поняла, что так не понравилось — аспид правду сказал. О Тиромире правду. О том, что пользовался маг силой моей, да дорого мне это стоило. Очень дорого. Только сейчас не о цене речь-то, цена то дело второе. А я… стыдно мне стало. Оно ж как — когда тебя обманули, да дурой набитой считали, но об этом лишь тебе ведомо — так легче. Для гордости, для равновесия душевного, для меня. А если о том, что Тиромир мной пользовался, даже посторонний ведал, тогда хоть волком вой, хоть и поздно уже страдать.
— Скажи, — молвила, постояв, — ты то, что сказал мне, ты это по ауре видел?
Подошел аспид еще ближе, в глаза мне посмотрел, да и кивнул утвердительно.
Вот значит как…
Выдохнула с шумом, нахмурилась и уточнила:
— А окромя тебя кто еще видел?
— Из людей? — уточнил аспид, да только томить не стал, ответ дал сразу: — Архимаги. От чего ж по-твоему Тиромир звание магистра получить не мог никак? Видели, что не по силам ему испытания, что без помощи твоей не справляется.
Аж нехорошо стало мне, от осведомленности такой. Тиромир и Славастена скрывали. Хорошо скрывали. А я… помогала им в этом. Потому что хотела, чтобы Тиромиром гордились все, потому что любила. Просто любила, отдавая всю себя. И оно может и отдала бы безропотно, да только хоть бы спросил, а он не спросил даже…
Ну да то дело прошлое.
И дернув головой, я то прошлое от настоящего как отрезала. Потому что незачем теперь о прошлом думать. Да, глупая была, но на ошибках учатся. Да, позволяла собою пользоваться, но больше никому не позволю. Да, любила, но больше не полюблю.
Урок получен — урок усвоен, и я закрыла ту страницу жизни моей раз и навсегда. Теперь моя жизнь это лес. Мой Заповедный лес. И уж если о чем и тревожиться, так это о нем, о судьбе его, процветании существ его населяющих. Об этом думать надобно, а прошлое… прошло оно уже. Не вернешь, да и не хочется.
И вздохнула я, спину распрямила, подбородок запрокинула, в небо синее поглядела. И перестала. Думать о себе перестала. Еще успею, потом, когда-нибудь.
— Что ж, — сказала, не гладя на аспида, — поторопимся.
— Вот как? — лениво осведомился зверь вообще не лесной, чудище огнелюбивое. — И что, небось и вопросов более не задашь? О прошлом может еще, что узнать хочешь?
— Не хочу, — холодно ответила, обойдя аспида, да вперед направившись.
— От чего же? — алхимик не торопясь за мною направился.
Не торопясь, но шаг у него был такой, что это он шел неспешно, а вот я… гордость моя страдала опять, да не покажу никогда.
— Не интересно, от того и не спрошу, — ответила сдержанно.
Усмехнулся господин Аедан, а не сказал более ничего. Оно и понятно — злая я, глаза сейчас зеленые, а душа стылая. Но прошлое это прошлое, отпусти и забудь. Вот и я — отпустила и забыла.
Все забыла, только от чего-то, все равно на аспида злая почему-то. Правду, конечно, сказал, но бесит!
