— Это все его идея! — пискнул Влад, тыкая пальцем в Ярослава, пытаясь забраться под стол, когда в него полетел старый эскиз с наработкой, смятый в небольшой шарик. В такие моменты даже секретарша Ноны, Лиза просто осторожно убирала со стола совещания любые тяжелые предметы, зная нрав начальницы.
Вот и в этот раз, едва успела умыкнуть бутылку воды, когда сверкающие яростью глаза не обратились на голову, сидящего в самом конце длинного стола блондина, с равнодушием поднявшего голову.
— Я вроде уже говорила, что Ярослав не должен участвовать в созданий каких-либо фотоссесий, тем более рекламных, — чеканя каждое слово, шлепнула рукой по гладкой дубовой столешнице. — У него нет опыта и нужных навыков!
Вот с этим поспорила бы половина творческого коллектива журнала и даже заместитель редактора, но все промолчали, привычно опуская головы. Здесь не держали дерзких, а всем остальным было больше страшно за собственные места, в конце концов, Ярику, как любимцу не будет ничего, а им достанется. Ведь, несмотря на все напряженные отношения в коллективы, здесь прекрасно платили, да и в какой творческой среде нет людей со своеобразным характером.
Сам Тасманов поднял голову в гнетущей тишине, лениво повернувшись в сторону довольного собой Влада, потянув:
— Владик, ты же слышал, надеюсь, что ушами, а не тем местом, куда пихаешь вазелин. Я вообще не должен ни в чем участвовать, — поднял руки, будто сдаваясь на милость победителя, заметив, как резко побелел помощник фотографа, стоило Ноне на него посмотреть.
— Все — вон. Работать, — прорычала, оглядывая моментально подскочившую толпу вместе с Яриком, добавляя:
— А вы, Ярослав Марсельевич задержитесь.
Тяжело вздохнул, откладывая смартфон в сторону, дожидаясь пока выйдет вся толпа. Кто-то сочувственно клал ему на плечо руку, некоторые девушки бросали ревниво-страдальческий взор, а другие наоборот, по-матерински нежно посылали ему свои лучи поддержки, прикрывая двустворчатые двери. Пока люди выходили, сквозняк сквозь приоткрытые окна трепал белые жалюзи, а Нона Леопольдовна, недовольно отстукивающая тихий ритм каблуком о светлый ковролин, подошла ближе, обойдя длинный широкий стол, останавливаясь прямо рядом с ним, кладя руки на широкие плечи.
— И что с тобой делать?
Меньше истерики, больше завлекающих, немного страстных нот в голосе. Особенно, когда она, выгнувшись, положила одну руку на стол, демонстрируя алый маникюр, чуть касаясь кончиком носа его шеи. Вдохнула запах одеколона, вновь перебравшись ладонями на плечи, ниже, к груди, скользя по атласной голубой рубашке с закатанными рукавами, чуть поскребя ногтем видневшуюся татуировку дятла Вуди, затем скользнув пальцами по витиеватому рисунку на другой руке. Крепкое сжатие на тонком запястье, не успела Нона охнуть, как он дернул ее на себя, обжигая лазурным взором своих глаз, сухо произнеся:
— Хочешь что-то?
Часто задышала, чувствуя возбуждение. Она обожала эти равнодушные нотки в его голове, всегда хотелось добиться от него чего-то большего, но он никогда не отвечал. С того самого момента, несколько лет назад, когда впервые появился на пороге её кабинета будучи лишь стажером на подхвате. Хотела коснуться волос, но Ярик отдернул голову.
— Кто та женщина, что превратила тебя в такого мудака, а? — губы растянулись в хищном оскале, украшенном темной помадой. Пуговичка за пуговичкой, распахнула ворот рубашки, касаясь гладкой кожи, чувствуя каждую мышцу, слыша спокойное биение сердца, хотя присев ему на колени, ощутила вполне себе четкое доказательство его возбуждения.
— Всего разочек, — прошептала жарко, наклоняясь к губам, ощущая жажду коснуться их, но и это было недоступно. Ладонь напротив бьющегося органа, вроде живого, способного качать кровь, но не умеющего любить. Просто приспособление для жизни, не более. — Хотела бы я хоть раз узнать, какого это, когда ты любишь. И сколько не пытаюсь, ты никогда не отвечаешь.
Пальцы перехватили подбородок, заставляя заглянуть в лазурное море, напоминающее о теплых солнечных каникулах где-нибудь на побережье, правда, для нее они оставались замерзшими льдинами, как и для большинства тех, с кем он спал.
— Ты болтать меня оставила или напряжение снять? — голос сочился ядом. То, что он не позволял прилюдно, компенсировал наедине, показывая совсем другую сторону себя. Бедные дурочки, считающие, что обративший на них взор принц, будет столь же мил и обходителен в следующий раз.
Выдохнула. Едва не захлебнувшись слюной, услышав четкий приказ:
— На колени.
Да, это именно, что хочет такая одинокая женщина, как она. То, что не может дать ее ровесник или мужчина старше, обладающий деньгами да властью. Они все далеки от тех образов, что рисуют в романах многочисленные писательницы. Совсем без кубиков, абсолютно не сексуальные. Им некогда, у них другие заботы. Все остальное могут дать тебе те, кто моложе, крепче и ярче.
Вжик ширинки, темноволосая, в очередной раз перекрашенная голова между ног, ловкие пальцы отодвигающие боксеры, обхватывающие стоящий член и горячий язык, скользящий по нему, обводящий каждую выступающую венку. Дразнит уздечку, пытаясь выжать из него максимум эмоций. Ничего, кроме обычного снятия напряжения. Сколько не пытайся представлять другую, ничего кроме мягкого солнечного образа. Это не то, что вертится вокруг секса, совсем другие чувства, куда более опасные.
Чем дольше длится ласка, тем холоднее внутри. До тошноты и оскомины надоевшее ощущение липкости от прикосновений Ноны, как будто запустил руку в нечто мерзкое, тягучее, а теперь не можешь вытащить. Сколько длятся их отношения? Восемь лет? Семь? Один глупый поступок может повернуть твою жизнь в совсем другое русло, и вот, ты уже не воплощаешь мечты, а просто плывешь по течению, чувствуя опостылевшие женские пальцы, касающиеся твоего лица, губы, скользящие по шее, оставляющие след от помады, словно напоминание принадлежности.
Однажды решив совершить хороший поступок, бедный студент из региона, живущий на стипендию и подработку, чудом устроившись в известную редакцию «парнем на побегушках», вляпался в огромную проблему. Спасая какую-то малознакомую девчонку от очередного столичного мажора, разбил ему нос, а после, неудачно толкнув, повредил дорогой автомобиль. Компенсация — страшное слово для того, у кого нет никакой защиты в чужом городе. История такая банальная, что порой Ярик думал, будто всего лишь дурной сон. Не то время, не то место. Пора бы запомнить, что никому в этой жизни не стоит протягивать руку помощи, иначе ее тебе попросту отгрызут.
«Всего месяц у нас работаешь помогайкой, а уже просишь такой большой займ. Как, по-твоему, я должна верить, что ты его отдашь мне со своей копеечной зарплаты? Парень, это мир денег, гламура и пафоса. Здесь нельзя просто придти, показывая какой ты самородок. Нельзя попросить огромную сумму, надеясь на человеческую доброту»
А он и не надеялся, потому продал то, что ценили многие: его учительница в школе, молодая мачеха отца, соседка, одноклассница. Красота — все, что было у парня их Хабаровска, приехавшего с дырой в кармане и кучей надежд.
