— Это косметика, будь добр валяйся на ней аккуратнее. Не раздави помаду, — фыркнула, оказавшись под ним, обвивая шею руками и позволяя стянуть с себя окончательно праздничный наряд. — И мы опоздаем.
— Отлично, не пойдем.
— Ведешь себя, как пятилеточка, которая в детсад не хочет на утренник.
— Вот видишь, я тоже считаю, что бестолковые праздники в окружении кучки идиотов не есть хорошо. Будет у меня ребенок, стану проповедовать ту же религию, — шутливо проговорил, не осознавая насколько важными оказались эти слова для Раи, затаившей от услышанного дыхание. С трудом проглотила ком, зарываясь пальцами в светлых волосах, выдыхая в губы и притягивая за ворот белой рубашки:
— Тасманов?
— Ась?
— Иди сюда.
Пуся прикрыла лапами глазки, делая вид, что ничего не видит.
К празднованию Нового года Ярослав Тасманов всегда относился с легкой долей пофигизма. Точнее сказать, с тех пор, как ему стукнуло 16, практически никогда его не запоминал, напиваясь в компаниях и на вечеринках до беспамятства, очухиваясь исключительно в последний день новогодних каникул. Он никогда его не ждал, хоть любил подарки, не горел этим днем и в чудеса верить прекратил давным-давно. Но этот Новый год обещал стать другим. Даже Нона, периодически дефилирующая под руку с дочерью Миленой, не могли испортить настроение. Каждая вторая девица в большом светлом зале строила ему глазки, каждая третья томно вздыхала, вспоминая былые встречи. Все белое помещение Мультимедия Арт Музея было украшено декорациями в честь вступления в новую жизнь, как журнала, так и тех, кто в нем работал. Тема: цирк-шопито. Партнеры, друзья издания, некоторые знаменитости, сотрудники редакции, а также бывшие работы, разодетые в пестрые наряды щеголяли туда-сюда с неоновыми коктейлями в бокалах, кто моднее и обычным алкоголем, кто постарше. Уникальные закуски из меню ресторана «Баболовский дворец» совместно с сетью гастромаркетов «Империя вкуса» братьев Генецвали радовали самых придирчивых гостей. Если Паша что и потерял, помогая Раисе устроить корпоратив в своем ресторане, то он с лихвой окупил это, поставляя блюда сюда по цене в четыре раза дороже. В свете разноцветных гирлянд, переливающихся огнями на стенах и большой елке, в выгодном свете смотрелись картины современных художников, развешенные вдоль стен. Флажки с эмблемами журнала украшали стол, диско-шар сиял в приглушенном свете сафитов, а бенгальские огни буквально создавали вокруг сумасшедшую атмосферу праздника. Вся вечеринка полностью соответствовала новым ценностям журнала — декорации были созданы с бережным отношением к окружающей среде, без использования пластика. Вилки — из переработанной стружки, а в качестве подарков — эксклюзивные футболки из 100-процентного органического хлопка и сумки-шоппер с новомодными хэштегами, намекающими на экологичность продуктов.
Стильно, модно, но дико скучно. Пока на импровизированной сцене надрывалась очередная молоденькая поп-звезда, Тасманов смотрел на часы, считая минуты. Почувствовал, как по его руке скользнула женская узкая ладонь, сжавшая рукав, подняв взгляд на рыжеволосую девицу. Длинные наращенные ресницы чуть опустились в навязчивой попытке кокетства, а юркий язычок скользнул по ярко-алым губам. Кто-то должен сказать женщинам, что глянцевая помада не есть хорошо на праздниках, где собираешься перекусывать, тем более, если она имеет привычку отпечатываться на зубах.
Вздохнул, привычно улыбаясь, вскидывая светлую бровь.
— Помнишь меня? — хриплый, чуть прокуренный голос, но нигде внутри Тасманова не колыхнулся малейший намек на понятие о том, кто перед ним. Лишь чуть голову наклонил, убирая смартфон в карман пиджака.
— А должен? — озадачился, услышав в ответ тихий смех, когда рыжая приложилась к бокалу с ярко-голубой бурдой, оставляя на краю след.
— Ты и, правда, бесчувственный мудак, Тасманов Ярослав. Напоминаю: год назад, клуб «Адова пасть», вы с другом устроили бешеную вечеринку*…
Где-то там, на задворках подсознания что-то шевельнулось. И тут же умерло, а вот Ярослав равнодушно пожал плечами. О том дне он помнил, в конце концов, после него они устроили едва ли не оргию в клубе на радость пьяной толпе. Вот только вспоминать очередную подстилку, которая в тот вечер прошла через его руки? Этого точно делать не собирался.
— Только ради этого подошла? — усмехнулся, отпивая шампанского, без интереса разглядывая молоденькое личико, спрятанное под тонной тяжелого макияжа. Девушка только головой качнула, выдохнув:
— Сначала я запала на твоего дружка, но он меня оттолкнул и потом появился ты. И я все забыла. Для тебя привычно это, не так ли?
Снова пожал плечами, искренне желая куда-нибудь сбежать. Снова слушать пьяные излияния о девичьих разбитых мечтах на счастье. Как будто он им что-то обещал. Прыгая в постель, ни одна не думала о том, что творила. У них всегда был виноват мужчина, ведь она же видимо себя переломила. Чтобы спокойно раздвинуть ноги на очередной пьяной вечеринке. И каждая верила, что будет точно последней в череде безликих одинаковых женщин.
Видимо что-то отразилось у него на лице, потому что девчонка отшатнулась, занеся руку, обжигая щеку ударом ладони. Голова дернулась в сторону, однако Тасманов преспокойно продолжал стоять на месте, равнодушно глядя на ту, чьи черты даже был не способен воскресить в памяти. Кто-то из стоящих поблизости ахнул, принявшись перешептываться.
— Не пробовала реже прыгать в постель каждого парня, который тебя пальцем поманит? — бросил, зная прекрасно, что удар достигнет цели. И, правда, секунда и вот уже на глазах сверкают первые слезинки. Ему не жаль, отчего-то ни капли. Потому что в глубине больших светлых глаз сияет надежда, а через гостей к ним пробивается какой-то жилистый парнишка в костюмчике и интеллигентных очках в прямоугольной оправе, с волнением выдыхая имя рыжей:
— Женечка, все хорошо?
И взгляд полный ненависти в сторону Тасманова. Кажется, один из сисадминов их команды. В сплетенных пальцах парочки успел заметить обручальные кольца, а еще уловил выражение надежды на то, что проявит хоть какую-то реакцию. Во рту появился неприятный горький привкус. Стоя тут со своим женишком, может мужем, эта девчонка, явно еще молодая да глупая, ждет, что Ярик вспомнит ее, как-то отреагирует, а может, отобьет.
«Все женщины одинаковы», — мелькнул в голове голос отца, произносящий мантру. Отсалютировал бокалом парочке, усмехнувшись:
