— Пока неудачники, со свадьбой вас или что там нынче у дураков за главный праздник в жизни.
Поставил бокал на ближайший поднос. Поймав на себе горящий взор. Нона смотрела со сцены, откуда собиралась поздравлять сотрудников с праздником. Время только начало 11 вечера, но оставаться здесь боле не хотел. Достал смартфон, отписав смс.
Ярослав Тасманов: «Готовься покинуть свою богадельню, у меня на эту ночь больши-и-ие планы *предвкушающий*».
— Дорогие партнеры, коллеги, гости и друзья нашего журнала. Я рада приветствовать вас на этом вечере…
Он не слушал мелодичный голос Ноны, выходя в холл, по-прежнему ощущая горящий взор в спину, но ни капли, не реагируя на него. Вызвал Убер по приложению, очень надеясь, что в одиннадцать мало кто соберется домой. И, правда, пара минут, вот уже уютный седан ожидал его на парковке музея. Слышал, как кто-то окликнул его на самом выходе, пока надевал пальто, натягивая зимние кожаные перчатки.
— Уже сваливаешь? — поинтересовался Андрей Козлов, младший редактор, чуть пьяно пошатываясь. — Без команды Ноны?
— А она мне не хозяйка, — грубо отрезал, на что Козлов только громко хохотнул, задрав голову, почесывая округлое пузо под обтянувшей то голубой рубашкой. Оплывшие щеки точно у бульдога дернулись, когда он головой качнул.
— Жаль-жаль, наши курицы ради тебя и приперлись. Один ты в упор не видишь, как влияешь на них.
— Прекрасно вижу, но можешь занять мое место. Уступаю, — кивнул на приоткрытые двери зала, заметив округлившие маленькие поросячьи глазки, передернув плечами. Какими бы не были женщины там за дверьми, не все они сюда явились ради Ярика, и подобное обобщение показалось ему свинским. Хотя, что уж, сам порой думал также.
— Правда?
— Ага, — развернулся, шагнув вперед, не оборачиваясь и махнув рукой на прощание. — Дерзай, гордый «орёль», покори эти вершины! — с сарказмом произнес, вот только кажется, Андрей воспринял его слова всерьез, подбоченившись, крикнув на прощание:
— Вот увидишь, все самки мои будут!
— Ну-ну, — буркнул тихо, выдыхая пар, стоило оказаться на улице, где ему уже приветливо светили фары такси. — Только для начала стоило бы развестись, а потом гулять. Мудазвон.
— Баболовский дворец? — уточнил водитель ровным тоном, настраивая навигатор, пока Тасманов устраивался поудобнее в салоне, улыбнувшись себе, предвкушая хороший вечер. Щеку все еще немного жгло, даже пальцами коснулся места удара, усмехаясь.
— Да, — ответил, наконец, прикрыв глаза. Еще немного, все забудется. Хоть Раиса не ответила, но ведь могла быть занята. Ничего, обязательно вытащит ее со скучной вечеринки и все десять праздничных дней проведут вдвоем. Ведь известно, как Новый год встретишь, так его проведешь.
Автомобиль мчался по дороге, обгоняя многочисленный транспорт. Хотелось быстрее, но в переполненном городе такое невозможно. Кто не был на корпоративах, пошел на елку всей семьей, что освещала и дарила радость людям посреди главной площади города, на бесчисленные концерты, устраиваемые ежегодно. Чтобы добраться до ресторана Павла, ушло около полутора часа, вместо сорока минут. Пробки, кое-где случайные аварии из-за нерасторопности водителей да пьяных пешеходов. Ни шансон из динамиков, ни скучная болтовня водителя о семейном застолье, которое он пропускает ради работы, нисколько не волновали. Тасманов вообще чувствовал себя каким-то ребенком накануне раздачи подарков.
— Ой, парковка людьми забита, я остановлю у ворот? — спросил, стоило оказаться у знакомого здания, освещенного фонарями и ярким светом из окон. Ярик кивнул, слыша, как пискнул телефон, оповещающий, что деньги сняты, на автомате сунув тот в карман.
— Поставьте звездочку! — услышал вслед, рассеяно кивнув, шагая по скрипучему снегу распахнутым воротам. Слышал радостные крики с поздравлениями, и видел свет бенгальских огней в руках многочисленной толпы. Холодно, они выскочили на улицу, завывая глупые песенки про наступающий год. В основном женщины, но при ближайшем рассмотрении увидел мужчин разодетых порой абсолютно в повседневную одежду, будто бы обычный день рабочий. Кто вообще надевает джинсы со свитером на праздник?
— Раз, два, три… — кричали несколько женщин, пока на крыльце самозабвенно целовалась парочка. Тасманов внимания бы не обратил, пробираясь через людей к входу, если бы не одна единственная деталь. Он самолично заставил Раису натянуть ее пуховик, который в шутку называл «розовым уродцем». Не хотела, возмущалась, но аргументы о понижении температуры воздуха да усилении ветра сыграли роль в споре в его сторону. И сейчас замер, невидящим взглядом смотря на то, как девушка, утром произносящая этими губами слова любви, сейчас целовала другого парня в полицейской форме под радостные крики.
«Убедился, сопляк? Они все одинаковые», — будто издеваясь, прозвучал в голове голос того, кого слышать бы совсем не хотелось. Развернулся преспокойно, возвращаясь обратно, на ходу набирая уже знакомый номер.
«Хочешь извиниться за свое мерзкое исчезновение с праздника? Имей в виду, я не шутила, когда говорила, что за отсутствие будут санкции», — голос на том конце был полон злости, но Тасманову было наплевать. Ему нужно вернуться, обратно. Туда, где не было боли, он не чувствовал сердце под толстым слоем льда в объятиях настоящей Снежной королевы, что когда-то приняла его таким, каков он есть.
— Ты занята? — сухо спросил и услышал ее смех. Она все поняла, не надо объяснять причин такого вопроса. И надо отдать должное, не стала развозить тему на долгую беседу по душам.
«Для тебя всегда свободна»
Он больше никогда и никому не поверит. Хватит с него, наигрался. Раиса Кошкина хотела что-то доказать, она это сделала. Теперь его очередь показывать ей, чего стоит ее так называемая «любовь».
Справочная информация*:
Речь идет о событиях в третьей главе под названием «Красная тревога» из книги «Как найти работу» о Павле Канарейкине.
Глава 25 — Клевета, что создана тобой
Посмотри на меня, на грустную куклу
Висящую на веревочках
Смотри, я все еще
Кручусь вокруг тебя
Так сложно отбросить эти жестокие чувства
Я по-прежнему в твоих руках, я — эта кукла
Мне нужно стереть все
Как мне выбраться отсюда?
Это мне знакомо?
Чем больше я борюсь, тем сильнее увязаю
Я по-прежнему в твоих руках, я — эта кукла
(с) Stellar — Marionette
Клевета и обман всегда имеют лик невинности. В литературе, изобразительном искусстве прекрасная дева, одаренная аурой непорочности лживым языком произносит слова, что порочат честь. Не зря же многие ассоциировали змея-искусителя с женским коварством представительниц прекрасного пола.
