— Молодой человек, пора бы задуматься о безопасности граждан. Носитесь на своих мотоциклах, совершенно не думая о себе и других, — проворчал мужчина, пока Ярик доставал ключи, открывая домофонную дверь. При других обстоятельствах парень бы просто перевел все в шутку, но сегодня все иначе. Он резко повернул голову, взглянув в надутое от важности лицо, тихо огрызаясь:
— Вы о себе за всех нас вместе взятых думаете, — выплюнул с ненавистью, слыша возмущенное аханье супруги мужчины. Даже не знал, как их зовут и кто они такие, да не слишком интересовался. Просто молча скользнул в подъезд, освещенный яркой лампочкой, быстро поздоровавшись с консьержкой, услышав вслед:
— Ярик, там у тебя гости!
Проигнорировал, мало ли. Может она о Раисе, хотя кажется, баба Варя относилась к девушке уже, как к чему-то постоянному в его жизни. Потому взбегая по лестнице не дождавшись лифта, ощутил дрожь волнения в руках, отчего едва не уронил ключи. Разговор будет тяжелым, сложно принять произошедшее да еще тяжелее оправдаться, но нужно лишь правильно прояснить ситуацию. Тем более сам себе Ярик дал зарок покончить с этими невнятными многолетними отношениями, больше напоминавшими союз любимой игрушки при лояльной хозяйке. Словно она позволяла играть с ним кому-то без права передачи. Замер на пару минут у двери, положив ладони на холодную сталь, отсчитывая секунды, затем повернул ключ в замке, грохот которого показался ему громоподобным.
В прихожей было привычно светло, а из кухни в конце коридора разливался яркий свет. Послышался тихий скулёж, когда Пуся неуверенно выглянула, приподняв уши, осторожно шагнув к нему, постоянно оглядываясь, будто не решаясь подойти.
— Эй, — хрипло позвал собаку, садясь на карточки, протягивая руку, дабы коснуться белой шерстки, — ты чего? Иди сюда, Триша, — позвал коротким именем, заметив, как шпиц вновь оглядывается, помахивая хвостиком. Цокая коготками, подбежала, принявшись суетиться вокруг, не давая пройти дальше.
— Пуся прекрати, — буркнул, стягивая куртку, с отвращением отбрасывая в сторону, стягивая ботинки. — Лучше скажи, где Рысенок?
— Гав!
Она уставилась маленькими глазками пуговками, упрямо стоя посреди дороги на пути к предполагаемому месту нахождения Раисы. С отвращением понюхал ворот синей рубашки, расстегивая ворот, чувствуя подступившую вновь к горлу тошноту, и с трудом сглотнул желчь. Сегодня же соберет эти вещи, обольет чем-нибудь горючим, а затем сожжёт к чертовой матери на улице.
— Рысенок, ты дома? — позвал, слыша тихий шепот по мере приближения к кухне, выдыхая нервно, не зная, как начать. Облизнул пересохшие губы, стягивая рубашку, бросая прямо в открытую дверь ванной комнаты, хватая скорее домашнюю кофту со стиральной машины, куда бросил утром. — Знаешь, день был поганный, я тут подумал, может н*хрен этот журнал? Как насчет пары недель отпуска где-нибудь подальше? Можно даже в горы, ты же любишь экстремальные виды спорта. Обещаю не ныть…
Пока говорил, в уме раскидывал, как лучше подступиться к скользкой теме. Каждая попытка начать разговор казалась себе нелепой и неправдоподобной. Краем глаза заметил сидящую сгорбленную фигуру, мало напоминавшую Раису. Мельком скользнул по светлым волосам, копошась в ванной комнате, передвигая бесконечные баночки с бутылочками, пытаясь себя занять да отсрочить момент вынужденной беседы. Даже облегчение испытал, что у них оказывается гости. Судя по виду, Лана, хоть они и не очень хорошо расстались, сейчас Ярик был рад ее видеть.
— Яр… — позвала его Раиса приглушенно, а он продолжал говорить, строя планы. Шагнул в светлую просторную кухню, наполненную запахом ароматного дорогого кофе арабика, вдохнул его и замер. Как статуя застыл, ощущая, будто мир вокруг сузился вокруг до черной безвозвратной точки. Кто-то выключил свет в маленькой комнатушке без окон с дверьми, заставляя задыхаться от безысходности, ужаса и страха.
Рая осторожно поставила кружку с недопитым кофе на стол, отчего Ярик вздрогнул, будто от удара, поднимаясь со стула.
— Яр, я встретила ее на улице. Знаю, глупо было тащить незнакомую женщину в твою квартиру, но…
— Ярослав, — прошептала его мать, перебивая Раису, смотря на него огромными глазами. Сама невинность, бедная нищенка, явившаяся в дом просить милостыню у собственного сына. Хотя ладно, у него она ничего не просила. Кажется, даже пыталась помогать чем-то. Присылала какие-то переводы, которые он никогда не забирал с почты и каждый раз не оставляла попытки поговорить. Много лет, возвращаясь, словно бесконечный ночной кошмар, несся с собой разрушение его жизни.
— Что она тут делает? — отшатнулся от Инги, не давая тронуть себя. В спину больно врезалась ручка кухонного ящичка со столовыми приборами, отрезвляя немного. Раиса выглядела очень виноватой, даже губу закусила и оттого еще больше взбесила.
Зачем она полезла в его жизнь?
Кто ее просил?
Или это какой-то план у баб вокруг него. Довести до ручки, чтоб жилось интереснее.
— Я приехала поговорить, — выдохнула Инга, неловко сжимая ткань большого свитера, устремив голубые глаза в пол. — Твоя подруга сказала, что если ты выслушаешь меня…
— Моя… кто? — задыхаясь, прошипел с такой ненавистью, что обе женщины на кухне вздрогнули. Рая нахмурилась, непонимающе переведя взгляд с одной на другого. — Какая в задницу подруга, когда я велел тебе убираться в ту дыру, откуда ты вылезла?! — голос сорвался на крик, отчего женщина совсем сжалась в комочек, побледнев. Еще бы, такой он ее запомнил. Жмущейся по углам безликой тенью в их доме, когда отец приходил не в духе, громогласно оповещая о своем приходе домой. И осознавая это сравнение, Ярик разозлился еще сильнее. На нее. Ведь во всем виновата его мать. Из-за нее он не может спать нормально по ночам, из-за нее эти мысли о том, что похож на отца. Во всем виновата только она.
А еще себя, ведь больше всего на свете боялся, что он точно такой же.
— Ярик! — Раиса встала между ними, заметив, как он сжимает край тумбы, проведя языком по губам. — Пожалуйста, успокойся, — попыталась коснуться, но тот отбросил ее руку, прорычав:
— Не трогай меня, — Рая дернулась от взгляда полного ненависти, злости и непонимания, обращенного в ее сторону, точно от удара пощечины. От ядовитых слов, брошенных пусть на эмоциях все равно очень больно. Особенно, когда любимый человек ничего в ответ слышать не хочет.
