— Люди говорят. Да и читать я умею, — говорит он, меж тем как она неотрывно смотрит на экран:
“КВЕЛЛЬСПОСТЕН” СООБЩАЕТ: ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО НА НООРЁ.
ДЕД И ВНУК — ЖЕРТВЫ ОДНОГО УБИЙЦЫ?
ПОЛИЦИЯ МОЛЧИТ.
Несколько минут спустя, направляясь в главное здание, Карен молча чертыхается. Не по поводу заголовков “Квелльспостен”; их появления она ожидала, с той самой минуты, когда позвонил Бюле и сообщил, что произошло еще одно убийство. Встреча с Оддом — вот что нейдет из головы. Воспоминания о том, что́ она прочла в лице кузена. Через секунду после удивления. Недоверие, а затем проблеск чего-то иного. Странно чуждого, чего она никогда раньше в глазах кузена не видела. Беспощадно жесткого. Именно тогда Одд понял, что Габриель использовал “ОР” ради собственной выгоды. А спустя несколько дней Габриеля нашли с перерезанным горлом.
И эту информацию Одду дала я, думает Карен.
39
— Ну, кто начнет, ты или я?
Они сидят в “форде-рейнджере” Карен, возвращаются в Люсвик. Чтобы сэкономить время и обменяться впечатлениями, они попросили одного из полицейских ассистентов перегнать туда машину Карла. Снегопад временно перестал, а пока они были на винокурне, магистральное шоссе расчистили и посыпали солью, но на боковых дорогах, как они заметили по пути, по-прежнему везде сугробы.
— Начни ты, — говорит Карл. — С кем ты говорила сначала?
— С Бьёрном и Лаурой Грот.
Она коротко подытоживает их показания о том, что они делали вечером, затем переходит к рассказу о планах строительства конференц-центра. А когда упоминает о важных гостях, что прилетали на вертолете, Карл Бьёркен фыркает.
— Господи, как же типично, — говорит он.
— Что типично? Мне лично это кажется совершенно неправдоподобным и вполне может быть выдумкой.
— Отнюдь! Скорее это яркий пример отчаянных попыток буржуазии побороть скуку, я так думаю. Новизна тут, знаешь ли, в том, чтобы слегка опростеть. Убраться в какую-нибудь убогую захолустную деревню, устраивать рискованные путешествия в места, о которых никто слыхом не слыхал. Что угодно, лишь бы никто до них такого не делал.
— Вряд ли визит на поле для гольфа на Ноорё тянет на рискованное путешествие, — сухо роняет Карен.
— Нет, скорее на новый слоган “часок-другой пожить как обычные люди”. Мой шурин — лесничий в Хаммерфорсе. Знаешь, в чем теперь новизна, когда землевладельцы приглашают своих приятелей на охоту? Теперь они будут сидеть где-нибудь в простой курной избе, есть бутерброды с колбасой и пить хеймёское!
— Не шампанское с икрой?
— Не-а. Вдобавок последний писк — плюнуть на современные охотничьи костюмы. Они теперь напяливают либо что-нибудь ностальгическое, из тридцатых годов, либо экипируются под ооновских солдат в Афганистане. Ну, к обеду, понятно, облачаются в привычные парадные костюмы, но сперва маленький вояж в неведомое.
— Вроде перелета на вертолете в Гудхейм? — скептически спрашивает Карен.
— Ага, как раз подобные вещи их и привлекают. Почти невообразимое поле для гольфа, на котором никто из их друзей уж точно не играл. Ты разве не слышала, как Смеед и Хёуген рассуждают про его архисложность?
Карен качает головой. Когда речь заходит о гольфе, она обычно прикидывается глухой.
— Во всяком случае, дело обстоит именно так. Гудхеймское поле определенно чертовски сложное, к тому же с уникальным местоположением — высоко и с трех сторон окружено морем. Зуб даю, это может привлечь скучающих бизнесменов, которым требуется встряска.
— Ладно, однако по логике вещей клиентская база невелика? Бизнес не выстроишь.
— Зря ты так говоришь. Когда распространится весть, что здесь побывал высший свет, наверняка выстроится очередь. Не из вертолетов, а из обычных людей. А им требуется ночлег. Добавь еще экскурсию по винокурне с дегустацией виски и посещение мегалитов — вот тебе и концепция.
— Ты рассуждаешь прямо как Уильям Трюсте. Подумываешь устроиться к Гротам на работу?
— В таком разе дегустатором. Кстати, Трюсте в своей отрасли — фигура крупная. Любопытно бы повидать его.
— Да, по словам Бюле, он один из ведущих специалистов. Но вернемся к Бьёрну Гроту. У меня такое впечатление, что он знает больше, чем говорит, и о Габриеле, и о его деде. И что он чего-то боится или, по крайней мере, чем-то встревожен. Как и его сын Йенс. Что-то они оба скрывают.
— И ты понятия не имеешь, что именно?
Карен мнется.
— В случае Йенса дело, возможно, в “ОР”.
— Байкерская шайка? “Odin Predators”, или “One Percenters”, так, что ли?
Она кивает, а затем рассказывает о метках, которые видела на стене склада, и о том, что Габриель регулярно воровал виски и угрозами заставил Йенса молчать.
— Много воровал?
— Нет, в том-то и штука. На пару тысяч марок в месяц, пожалуй.
— На “ОР” не тянет. Думаешь, Габриель действовал в одиночку?
— Подозреваю, что именно так. А в таком случае парни в кожанках вряд ли этому рады.
Она опять мнется.
— Один из моих кузенов состоит в “ОР”.
Карл Бьёркен оборачивается к Карен, удивленно вскинув брови. Секунду-другую она смотрит ему в глаза, потом опять переводит взгляд на дорогу.
— Ты не перестаешь меня удивлять, Эйкен. У тебя есть еще криминальная родня?
— Может быть. Тетка, три кузена и черт знает сколько племянников и троюродных братьев и сестер. И никто из них не ест бутерброды с колбасой, когда они устраивают гулянку меж выплатами по больничному и браконьерской охотой, тут я уверена. Зато бидон-другой самогона выхлебают.
— Как это говорят в Штатах? Rednecks
[14]?
Карен пожимает плечами.
— Пожалуй, hillbillys
[15]. Все они, во всяком случае, живут возле Скальвета, как раз к северу от границы с Гудхеймским округом.
— Иными словами, неподалеку от штаб-квартиры “ОР”. Ты говорила со своим кузеном?
— Да, но коротко, за пивом. Он, по-моему, искренне удивился, когда я рассказала про метки, и решительно отрицал, что Габриель член группировки. Но ребята Бюле определенно видели его там несколько раз. Черт, неохота мне туда ехать, но, пожалуй, придется.
— Мне кажется, с этим пока можно повременить, — говорит Карл. — Если бы “ОР” надумала разделаться с Габриелем Стуубом, они вряд ли стали бы пробираться на винокурню в новогоднюю ночь и перерезать ему горло. Пуля в лоб дома в гостиной — вот это в их стиле.
