Вместо ответа раздался визг. Фрау Носс в ужасе отскочила от иллюминатора и спряталась за спинкой кресла.
С той стороны в иллюминатор кто-то смотрел. Глазища у него были размером с раскрытый зонтик.
У герра Носса затряслись поджилки.
– Подслушка! – позвал он свистящим шёпотом. – Что там такое за стеклом?
Но детектив по-прежнему мирно похрапывал в своём уголке.
И тут началась жуткая качка и болтанка, как будто «Морской чёрт» не подводная лодка, а надводный корабль и на него налетел страшенный шторм. Супруги Носс и детектив Подслушка покатились по полу в своей великолепной субмарине, точно круглые камешки.
От этакого беспокойства великий детектив проснулся и возмущённо завопил:
– А-а! Что тут происходит?
– В иллюминаторе! – крикнул герр Носс и кубарем покатился под стол.
– Что? – Подслушка взвыл, с размаху налетев на стену.
Гигантские глаза в иллюминаторе не исчезли. И, похоже, они прямо-таки искрились от веселья. Потом рядом показалось чьё-то маленькое личико. Но только на минутку, так что в сумасшедшей неразберихе никто его не заметил.
– О наш прекрасный корабль! Герман, сделай же что-нибудь! – запричитала фрау Носс. – Я уже вся в синяках и шишках!
– Скорей в спасательную капсулу! – пыхтя скомандовал герр Носс и куда-то пополз, хоть и швыряло его из стороны в сторону. Фрау Носс и Игнатий Подслушка то кувырком, то кубарем покатились следом.
Спасательная капсула торчала сверху на «Морском чёрте», как большая шишка. Пробраться внутрь можно было по узенькому трапу. Все трое попытались вскарабкаться по ступенькам, но субмарину так трясло и раскачивало, что ничего не получалось – они снова и снова скатывались вниз и шмякались на пол. А когда наконец преодолели трап, то на всех троих живого места не осталось – сплошные синяки и ссадины.
– Пристегнитесь! – рявкнул герр Носс.
Трясущимися руками фрау Носс и Подслушка пристегнули ремни безопасности.
– Герман, мы же забыли нашего водяного! – спохватилась фрау Носс.
– Ну давай, сбегай за ним! – огрызнулся герр Носс.
– Ох нет, только не это… – жалобно пролепетала фрау Носс.
Герр Носс поднёс трясущийся палец к большой красной кнопке, нажал…
Спасательная капсула дёрнулась, рванула с места и с диким свистом и скрежетом помчалась вверх, к поверхности моря.
Троица, сидящая внутри капсулы, бросила последний взгляд на покинутую субмарину.
Представшая им картина повергла их в леденящий ужас. Прекрасный «Морской чёрт», их собственность, изрядно помятый, был крепко стиснут громадным щупальцем огненно-красного гигантского осьминога. А ещё одно из его щупалец протянулось, чтобы схватить спасательную капсулу.
14
Когда огненно-красный гигантский спрут принялся трясти «Морского чёрта», Плавунец всё ещё сидел в своей прозрачной тюрьме.
От первого толчка стеклянная банка соскочила со своей подставки, покатилась в одну сторону, потом в другую. При этом банка гремела.
Это было ужасно. Просто ужасно.
По огромному помещению перекатывались с грохотом и звоном тысячи стеклянных банок. Они натыкались на стены, сталкивались друг с другом, иногда разбивались… Плавунец с изумлением увидел, что от них остаются лишь блестящие осколки.
– Только не это! – испугался он. Ведь за стенками банок – воздух, ужасный, смертельный для водяных воздух, а воды нигде тут нет, ни одной капельки! А его стеклянная тюрьма уже снова катилась прямиком к твёрдой стене…
Плавунец крепко зажмурился. «Вот и настал самый страшный, самый ужасный день моей жизни, – подумал он, – и, кажется, это будет мой последний день… Никакого сомнения…»
– Ой, ну что же ты делаешь! – кричала Лили в отчаянии. Она изо всех сил барахталась и плескалась перед глазами Спрута.
– Двуногим надо немножко встряхнуться, вот я их и встряхиваю, – сказал Спрут, и вся его громадная физиономия засияла от удовольствия. – А им это ух как не нравится!
– Но Плавунец-то! – закричала Лили. – Ему это тоже не нравится! Ему плохо!
– Чепуха! – Спруту конечно же хотелось досыта наиграться, он и не думал оставлять в покое подводную лодку. – Погоди, сейчас они выберутся из своей посудины. – От удовольствия Спрут тихонько заурчал.
– Кто выберется? – спросила Лили.
– Как кто? Двуногие, садовая ты голова.
И в этот самый миг спасательная капсула оторвалась от субмарины «Морской чёрт» и помчалась к поверхности.
– Видела? – Спрут горделиво сжал помятую подводную лодку одним щупальцем, а другое вытянул и ловко обхватил маленькую спасательную капсулу, после чего неторопливо подтащил её к себе.
– Хочешь заглянуть внутрь? – спросил он Лили. – Может быть, твой дружок тоже там.
Лили прильнула к иллюминатору капсулы. И передёрнулась от отвращения.
– Ой мамочки! Ну до чего же они уродливые! Бледные совсем. А один с такими странными глазами…
– Н-да… – Спрут кивнул. – Но, знаешь, бывают и чёрные двуногие. Они с виду не такие уродливые, как эти. Впрочем, все двуногие довольно противные.
– Но Плавунца там внутри точно нет, – сказала Лили и, отвернувшись от иллюминатора, разочарованно взглянула на Спрута.
– Ну что ж. Значит, он остался в большой посудине. – Спрут с сожалением развёл щупальцами, потом потряс капсулой точно погремушкой. – И как же мы поступим с двуногими?
– Не знаю. – Лили едва удержалась от слёз. – Мне всё равно. Я хочу, чтобы ко мне вернулся Плавунец, а больше ничего.
– Ладно. Отпущу их, пусть плывут, – сказал Спрут. – Составить мне компанию они не могут, играть с ними скучно, и наверняка они невкусные. Пускай убираются.
Он крепко поддал капсулу щупальцем. Точно пьяный головастик, она дёрнулась в одну сторону, в другую и вдруг на бешеной скорости ринулась вертикально вверх, к поверхности моря.
– Чтоб я вас больше не видел! – Спрут помахал на прощание всеми своими щупальцами.
А у Лили была лишь одна мысль: что с Плавунцом?
15
Когда Спрут перестал трясти «Морского чёрта», банка Плавунца была ещё цела.
