Калли покосился на эту колонну, поёживаясь, как всегда. Такое уродство и впрямь могло нравиться разве что монстру.
Они вместе направились к дому.
– Ах да, только не говори про дождевых червей в присутствии мамы, – предупредил Калли, когда они подошли к дверям. – Скажи ей что-нибудь про пианино, как оно хорошо звучит и всё такое.
– Понятно, – ответил Лохматый Коготь. – И слизняком её, наверное, тоже не стоит называть, да?
– Только посмей!
– Фи! – фыркнул Лохматый Коготь и сплюнул на дорожку.
– И это тоже оставь, – сказал Калли. – Больше не плеваться, ясно?
– Да! Да-да! А она? – захрюкал монстр. – Мне тоже хотелось бы надеяться, что она не будет вести себя так по-человечески безобразно и отпускать дурацкие замечания про мою шёрстку. В противном случае я за себя не ручаюсь.
«Ну, скучно нам тут не будет», – подумал Калли и открыл дверь.
12
Когда они вернулись в дом, у матери Калли была ученица.
– Тьфу, гадость! – выругался Лохматый Коготь. – Что за погремушечное бряканье вместо музыки?
– Идём, – сказал Калли, подталкивая его к лестнице. – Тебе для начала надо принять душ.
– Без проблем! – хрюкнул Лохматый Коготь. – Но за это ты должен выделить мне флакон жидкого мыла.
– Договорились. – Калли втолкнул Лохматого Когтя в дверь ванной. – Только не выпивай всё. Хотя бы часть используй на помывку, идёт? Уж больно крепко ты пахнешь.
– Опять начинаются придирки! – ворчал Лохматый Коготь. – Я же не говорю про то, что от тебя нестерпимо несёт человеком. Вот то-то же! Кроме того, моющие средства жалко переводить на мытьё.
– Ах, да делай что хочешь, – махнул рукой Калли, бросил ему флакон шампуня и отправился к себе в комнату.
Там он лёг на кровать и принялся ломать голову, как бы ему настроить и отца на дружелюбный лад по отношению к монстру. Ведь против папиной аллергии не поможет никакой шампунь. Даже если Лохматый Коготь в виде исключения помоется им, а не употребит его внутрь.
Он услышал, как мама внизу уже проводила свою ученицу до двери, а ему так ничего и не пришло в голову. Вздыхая, он побрёл в ванную и не поверил своим глазам.
Лохматый Коготь стоял перед зеркалом, с него капала вода, и он рисовал на себе розовые крапины маминой губной помадой.
– Трень, трень! Брень, брень! – горланил он, изводя помаду на свой большой нос.
– О нет! – простонал Калли. – Что ты делаешь?
Лохматый Коготь горделиво улыбнулся своему отражению в зеркале.
– Завитушно-улиточно, скажи? – Мокрыми пальцами он схватил флакон маминых любимых духов.
– Нельзя! – вскричал Калли. – Поставь на место.
– С чего это вдруг? – Лохматый Коготь восхищённо обнюхивал флакончик. – Ах, как жучисто-стрекозисто! Как смачно-червячно! Ну хоть один малюсенький глоточек!
– Нет! – Калли молниеносно вырвал флакончик из его лапы. – Если ты не хочешь ещё одного скандала с моей мамой, лучше не трогай это – ясно тебе? Кроме того, это тоже не для питья.
– Разве?
– Да. Духами опрыскиваются.
Лохматый Коготь поскрёб мокрый живот.
– Это расточительство! – хрюкнул он.
Калли забрал у него губную помаду, от которой уже мало что осталось, и достал из шкафа мамин фен.
– Что это? – с подозрением зарычал Лохматый Коготь.
Когда Калли включил прибор, он оскалил зубы и нацелился цапнуть ими фен.
– Эй-эй, прекрати, – сердито сказал Калли. – Эта штука тебя всего лишь просушит.
Лохматый Коготь недоверчиво повернулся к этому странному прибору спиной. Но, когда струя тёплого воздуха прошлась по его космам, он блаженно заквохтал:
– Ахх, тёплый ветер из банки! Жуковно-копошисто!
Потребовалось немало времени, чтобы просушить монстра целиком. Но Лохматому Когтю всё было мало, и он начал скандалить, когда Калли убрал фен. Монстр с проклятиями скрёб свою разогретую шерсть, перепачканную розовой помадой.
– Перестань бухтеть, и идём, – сказал Калли, открывая дверь ванной. – Мама уже, наверное, ждёт.
– Ты так думаешь? – Лохматый Коготь нервно ковырялся у себя в ухе. – Боюсь, перед этим мне надо подкрепиться дождевым червём из моей баночки.
– Нет, – отрезал Калли. – Пойдём так.
– Но черви так успокаивают нервы! – канючил Лохматый Коготь.
– Мои нервы они только взвинчивают, – сказал Калли и потащил монстра к лестнице.
Первые минуты в гостиной были ужасны. Несмотря на наличие торта.
Лохматый Коготь и мама Калли враждебно смотрели друг на друга поверх накрытого стола. Калли ёрзал на своём стуле, озабоченно поглядывая то на маму, то на монстра. Мама сидела так, будто собиралась в любой момент вскочить. Нож, которым она перед этим разрезала торт, лежал подозрительно близко у неё под рукой.
Лохматый Коготь смотрел на неё поверх торта так, будто не сомневался, что в следующую минуту она вспорет ему живот и сделает из него чучело. Торт он не удостоил даже взглядом. Только нервно поводил носом.
– Хочешь торта, Лохматый Коготь? – спросил Калли в зловещей тишине.
Монстр вытянул губы трубочкой, и в продолжение нескольких жутких секунд Калли боялся, что тот сейчас плюнет на стол.
Но Лохматый Коготь лишь пропел сладким голосом:
– Да, с удовольствием! Спасибо!
Потом благовоспитанно сложил две свои лапы на животе, а двумя другими взял чашку.
И хотя он довольно шумно прихлёбывал горячий кофе и не мог скрыть лёгкую отрыжку, но свой кусок торта обкусывал весьма церемонно.
Мать Калли удивлённо подняла брови, что было хорошим знаком. Калли с облегчением тоже взял себе кусок торта.
– Ахх! – вздохнул Лохматый Коготь и закатил глаза к потолку. – Какой личинисто-козявный торт!
– Как вы сказали? – переспросила мать Калли.
– Ах, мама, это просто такой монстровский оборот речи! – поспешно вмешался Калли и пнул Лохматого Когтя под столом.
Тот удивлённо воззрился на Калли. Потом повернулся к его матери, улыбнулся, обнажив все свои зубы, и прогнусавил:
