Дромадер фыркнул и со скучающим видом сплюнул вниз.
А Маймун вытащил из складок своего золотого одеяния связку ключей.
– На этот раз Сахим слишком много себе позволил! – зашептал Маймун. – Похитил моих гостей! Или он думает, я всё готов терпеть? А ты стала ещё бледней прежнего, о цветочек из холодной страны!
– Откуда у тебя ключи? – спросила Эмма, тоже шёпотом, забираясь вместе с Тристаном на ковёр-самолёт. И про себя решила, что всё-таки будет хорошо относиться к Маймуну.
– Мы отобрали ключи у двух парней, у которых лица ещё белей твоего, – тихо ответил Маймун. – Парней мы посадили в бутылку, где раньше сидел Карим. Увы, кольца Карима у них не было.
– Конечно, не было! Сахим носит его в ухе вместо серьги! – объяснила Эмма.
Маймун в испуге посмотрел на Жёлтого джинна. А Карим от злости сделался такого густо-синего цвета, что его лысая голова стала похожа на переспелую синюю сливу.
– Моё… кольцо… Которое я ношу в носу… Теперь у него… в ухе?! – Карим был вне себя от возмущения. – Да как он смеет, этот сын голого слизня и поджавшей хвост собаки! Ой, извини, пожалуйста! – Карим испуганно склонился в поклоне перед Тристаном. – Прости меня, о царь всех собак! Это у меня нечаянно вырвалось…
Тристан щёлкнул зубами и занялся обнюхиванием хвоста дромадера.
Тем временем Карим бесшумно поднялся в воздух.
– Ждите меня здесь, – сказал он.
И прежде чем Эмма и Маймун поняли, что Карим задумал, он, точно синий воздушный шар, полетел к паутинному гамаку, в котором храпел Сахим.
По сравнению с Жёлтым джинном Карим казался крохотным, и у Эммы от страха за него чуть сердце не остановилось.
Сахим, не просыпаясь, засопел и потёр свой жирный живот. На животе сидело пятнадцать чёрных пауков.
– Спи, чудище! – зашептала Эмма. – Слышишь, спи! Спи!
В других золотых клетках никто даже не шевельнулся. Все пленники Жёлтого джинна, казалось, спали. Лишь один фламинго потихоньку вынул голову из-под крыла и с удивлением смотрел на ковёр-самолёт.
От Карима до горчично-жёлтой ушной мочки Сахима осталось не больше двух локтей.
Эмма услышала, как Маймун пробормотал:
– О Карим, поторопись, прошу!
Внизу раздался какой-то шорох. Это фламинго просунул клюв сквозь прутья решётки и внимательно наблюдал за ковром-самолётом.
– Маймун! Ты говорил, что Сахим похитил твоих ручных фламинго? – зашептала Эмма. – Птица вон там, видишь? Это один из них?
– Где? – Маймун обернулся.
И тут прекрасный фламинго с золотым оперением и длинным изогнутым клювом издал ликующий громкий крик – он узнал своего хозяина. Гривистые бараны сразу подняли головы и заблеяли. Шакалы затявкали, песчаные вараны зашипели.
И… Сахим проснулся.
С громким воплем Жёлтый джинн выпрыгнул из гамака – как раз в этот момент пальцы Карима уцепились за кольцо в ухе Сахима.
– А-а-а!! Что… что это?! – Сахим взвизгнул и затряс головой, да так, что из-под его тюрбана дождём посыпались скорпионы и пауки.
Жёлтый джинн потянулся своими горячими пальцами к уху. Карим, изо всех сил вцепившийся в кольцо, закачался, точь-в-точь как синий драгоценный камень в серьге.
– Карим, ничтожная виноградная косточка, это ты, конечно, кто же ещё! – заревел Сахим. Карим извивался как червяк, увёртываясь от тянувшихся к нему жёлтых пальцев. – Погоди же!!! Я раздавлю тебя, как букашку!
– Маймун, надо помочь Кариму! – воскликнула Эмма. – Ты что, будешь спокойно смотреть, как Сахим его раздавит? – И с криком «Ялла! Ялла!» Эмма стала тянуть за бахрому ковра-самолёта. Но от волнения Эмма забыла, что «Ялла!» – это приказ ковру опуститься на землю. А другого приказа она и не знала. Ковёр резко снизился. Дромадер зашатался, Маймун чуть не покатился кубарем вниз. Тристан едва успел удержать его, зубами схватив за штанину.
– Что же ты делаешь! – Маймун разжал пальцы Эммы, она отпустила бахрому. И как раз вовремя – ещё миг, и ковёр залетел бы в гигантскую паутину и запутался. Маймуну удалось свернуть в сторону. Но тут Сахим сверху устремил на них взгляд своих огненных жёлтых глаз.
– О, кто это к нам прилетел? – завопил он. – Халиф Баракаша пожаловал, чтобы отдать мне своего дромадера! А может, ты явился, надеясь украсть у меня желтоволосую девчушку?
Дромадер спрятал голову за спиной у Маймуна, а Тристан громко зарычал и от усилия даже затрясся всем телом.
Но Эмма ничего вокруг не видела – она смотрела только на Карима, который всё ещё висел, вцепившись в кольцо – ведь это было его кольцо, украденное Сахимом, – и отчаянно старался выдернуть его из уха Жёлтого джинна.
– Вот именно! Я здесь, чтобы забрать её у тебя, ворюга, мешок жёлтой сухой горчицы! – во весь голос закричал Маймун, закинув голову и глядя в огромные кошачьи глаза Жёлтого джинна. – Я всё заберу, что ты у меня украл! И всех твоих пленников выпущу на свободу!
– Да неужели? – Сахим фыркнул и зажмурил глаза. Потом набрал полную грудь воздуха, дунул – и с ковра-самолёта всех смело.
«Ну вот… Всё-таки не надо было открывать бутылку», – промелькнуло в голове у Эммы, когда она полетела вниз. Противная липкая паутина немного затормозила падение, но всё равно Эмма не очень-то мягко приземлилась на большую кипу старых пыльных ковров. Сверху на живот Эммы плюхнулся Тристан. Дромадер приземлился на собственный горб. А Маймун вниз головой угодил в большущий глиняный кувшин и застрял.
Сахим со злобной усмешкой поднял руку и на этот раз схватил Карима. Синий джинн брыкался и увёртывался как только мог, но всё было напрасно.
– Отпусти кольцо, ты, синий болван! – проревел Сахим.
– Оно моё! – тоненьким голоском пропищал Карим.
– Ру-у-уки прочь! – гаркнул Сахим и дёрнул Карима за ноги так сильно, что его собственное ухо растянулось точно жевательная резинка.
И наконец-то это случилось – кольцо разомкнулось.
Сахим заревел, испуганно схватился за ухо. Поздно! Карим уже вдел кольцо в свой нос.
