Быстроног кивнул в ее сторону и буднично произнес:
— Дача Сталина. Здесь состоялось его знакомство с Берия.
— Может, заедем?! — загорелся Остащенко.
— Юр, а ты не боишься встретиться с товарищем Берия? — пошутил Кочубей.
— Нет, он уже вышел из доверия, — хмыкнул Юрий.
В машине раздался дружный смех.
Вскоре повеяло пьянящим ароматом цветущих мандариновых и апельсиновых садов. После крутого поворота горы расступились, и впереди бирюзовой гладью раскинулась просторная гагринская бухта. Над ней, раскинулась некогда знаменитая курортная столица Северного Черноморья — Гагра.
По набережной уже прогуливались немногочисленные отдыхающие. Николай с Юрием с завистью поглядывали на загорелых курортников. За городом, обогнав вереницу автобусов, направлявшуюся к высокогорному озеру Рица, Евгений прибавил скорость. Через сорок минут они находились у стен Пантелеймоновского монастыря.
Каждый раз, проезжая через Новый Афон, Кочубей не упускал возможности пройтись по этим дивным местам. И не только их неповторимая красота, а сам дух, исходивший от стен монастыря и древней Анакопийской цитадели, некогда освященных присутствием трех великих святых Андрея Первозванного, Иоанна Златоуста и Симона Кананита, словно очищали душу.
Солнце начало клониться к закату, когда на горизонте показалась столица Абхазии — Сухум. Город утопал в буйном цветении садов, но его поросшие бурьяном окраины снова напомнили о войне. Здесь она с особой жестокостью обошлась с людьми и природой. Тут и там попадались печальные обелиски, из густых зарослей проступали развалины, стволы эвкалиптов, изуродованные осколками и пулями. Ближе к центру города, следы войны были не столь заметны. Мирная жизнь брала свое.
В санатории «Сухумский» ничто не напоминало о боевых действиях. Ухоженные тенистые аллеи, укромные беседки в глубине субтропического парка, кипарисы, пестрая цветочная мозаика перед административным корпусом и музыка, доносившаяся из репродуктора на столовой, словно возвратили Юрия и Николая в уже подзабытое советское прошлое. С конца восьмидесятых здесь почти ничего не изменилось. Разместились ребята в самом престижном корпусе санатория. Море находилось в двадцати метрах. Через открытое окно было слышно, как ленивая волна заманчиво шуршала галькой. Приняв душ, они легли спать.
Разбудил их Быстроног. Был восьмой час. В соседних номерах еще спали. Кочубей с Остащенко быстро привели себя в порядок, позавтракали в кафе «Стекляшка» и отправились в штаб миротворческих сил.
Обстановка на границе с Грузией оставалась напряженной. Командующий — генерал Чабан находился на месте, он был в курсе особого характера их службы, и потому не стал задавать лишних вопросов. Встреча с начальником штаба полковником Молчуном оказалась еще короче. Быстроног разъяснил ему особенности легенды прикрытия Кочубея. По лицу Молчуна было видно, что такой помощник по разведке ему особой радости не доставил.
Пожалуй, один Быстроног остался доволен таким пополнением. Два опытных работника существенно усиливали оперативные возможности военных контрразведчиков. В последнее время он и его подчиненные работали без выходных. Разведывательно-диверсионные группы спецслужб Грузии все чаще проникали вглубь Абхазии. Последние взрывы, прогремевшие в Гаграх, унесли жизни двоих человек. Еще три взрывных устройства удалось обнаружить и обезвредить в Сухуме. Поэтому времени на раскачку у Кочубея с Остащенко не оставалось.
В тот же день Николай включился в работу. В очередной раз ему пришлось играть непростую роль и разрываться на два участка. Для всех армейских офицеров он являлся помощником начальника штаба, и потому вынужден был исправно исполнять эти обязанности, одновременно занимаясь закордонной разведкой. Работал в паре с подчиненным Быстронога старшим оперуполномоченным Олег Гонтаревым. В течение недели Кочубей принял на связь часть его агентов. Наиболее перспективным среди них ему показался Багратион. Должность агента в штабе второй пехотной бригады, дислоцировавшейся на военной базе в Сенаки, открывала прямой доступ к секретам.
На первом этапе его взаимодействие с Багратионом складывалось непросто. Агент настороженно присматривался к новому куратору. К третьей явке между ними установился хороший контакт. Для Кочубея стал ясен мотив, подвигнувший Багратиона на сотрудничество: тяжелая болезнь сына. Основу конфиденциального сотрудничества составляли лекарства и деньги, которые регулярно выдавались агенту.
Конец апреля и весь май ушли у Кочубея на то, чтобы наладить результативную работу с Багратионом и другими агентами. Последующие явки показали, что он избрал правильную тактику в отношениях с ними, выведя на передний план заботу об их личной безопасности. Немаловажную роль в обеспечении явок играли два спецназовца из состава отряда особого назначения Министерства обороны Абхазии — Кавказ и Омар. Они со знанием дела выполняли свои обязанности.
Николай не забывал о Майкле. Тот лишь однажды напомнил о себе. В коротком сообщении он рекомендовал: «…вживаться в обстановку и накапливать материал о деятельности военной группировки российских миротворческих сил в зоне грузино-абхазского конфликта». О времени и месте восстановления связи обещал сообщить дополнительно. Сбывался пессимистичный прогноз полковника Писаренко.
Неопределенность все больше нервировала Николая, и только приезд в отпуск Татьяны вернул хорошее настроение. В редкие часы, вырвавшись со службы, они погружались в беззаботную курортную жизнь. Последняя неделя июня пролетела как один день. Наступило воскресенье и они с Татьяной, поддавшись на уговоры Быстронога и его жены Ирины, решили отправиться к «святому источнику». Он находился в семнадцати километрах от Сухума в живописной горной долине.
УАЗ, резво промчавшись по улицам Сухума, свернул на убитую проселочную дорогу. Вскоре от нее осталось одно название, но движение не убавилось. По обочинам шли паломники. Среди них были старики и дети. Кочубей предложил:
— Боря, давай кого-нибудь подвезем?
— Бесполезно! — не стал останавливаться Быстроног.
— Это почему же?
— Чтобы излечиться от недуга, надо весь путь пройти пешком, — пояснила Ирина.
— Сказки! Нам, с Колей, закоренелым атеистам, никакой святой дух не поможет, — отмахнулся Быстроног.
— Боря, перестань говорить глупости! Сам не веришь, так других не смущай! — возмутилась Ирина.
— Сколько не купался, сколько не пил, никакого толка!
— Если нет веры, то не поможет, — обронила Татьяна.
— Вера? Я что-то не увидел там ни прозревших, ни резво побежавших, — скептически заметил Быстроног.
— А дочь бизнесмена из Костромы, ты забыл? — напомнила Ирина.
— Не из Костромы, а из Тулы. Я их не видел.
— Есть свидетели тому, как девочка встала на ноги, — не сдавалась Ирина.
— Правда?! Каким образом? — в Татьяне заговорил профессиональный интерес.
