Чикованишвили переглянулся с Табидзе и без особого энтузиазма ответил:
— По моей службе наберется полтора десятка.
— У меня с агентами-маршрутниками тридцать! — с гордостью объявил Табидзе.
— Простите господа, но я, видимо, не совсем точно обозначил вопрос. Меня интересуют агенты, которые имеет прямой доступ к секретам и могут повлиять на ситуацию в выгодном для нас плане. Или агенты-двойники, работающие с русской разведкой и контрразведкой.
Чикованишвили промолчал, ответил Табидзе:
— Таких трое.
— Кто с ними поддерживает связь? ГРУ? ФСБ? — оживился Перси.
— Два работают с ГРУ, а с третьим пока не все ясно.
— В смысле?
— Раньше с ним работал военный контрразведчик Гонтарев, а сейчас непонятно, то ли ФСБ, то ли ГРУ.
— Интересно?! Впервые слышу, чтобы ФСБ и ГРУ обменивались своими агентами! — удивился Перси.
— Да, как-то странно, — согласился Табидзе.
— Кто такой? С кого времени работает?
— Подполковник. В Абхазии появился недавно.
— Занятно! Очень даже занятно! Что есть на него? — заинтересовался Перси загадочным русским подполковником.
— Под рукой нет.
— А когда сможешь подготовить?
— Сегодня они будут у тебя! — заявил Табидзе и поинтересовался: — Думаешь завербовать?
— А почему бы и нет.
— Я тоже об этом думал.
— Если не завербуем, то скомпрометируем.
— С тобой, Марк, мы самого черта завербуем, — польстил Табидзе.
— Леон, я жду материалы, — Перси не стал размениваться на любезности и, отказавшись от настойчивых предложений сесть за стол, возвратился в посольство.
В тот день он так и не дождался ответа от Табидзе. Только на третьи сутки к нему поступила куцая справка на двух сотрудников ГРУ и загадочного подполковника. С него Перси начал знакомство с документом и чем дальше вчитывался, тем все сильнее в нем нарастала тревога. Отложив справку в сторону, он нервными шагами мерил кабинет. Имя Орест рождало в нем недобрые предчувствия. Но не только имя, а и описание его внешности, которое дал двойной агент Янус-Багратион вызывали в памяти Перси образ Фантома.
«Чертовщина какая-то? Но этого не может быть!» — отказывался он верить столь чудовищному предположению. Возвратившись к столу, Перси, снова и снова перечитывал справку.
«Бред какой-то! Но факты! Какие факты? Это игра твоего воображения! И все-таки, Марк, от них не отмахнуться. Надо проверять! Надо!» — решил Перси, поднял трубку телефона специальной связи и позвонил Табидзе. Тот оказался на месте.
— Леон, если не секрет, у кого на связи находится Янус? — поинтересовался Перси.
— Марк, какие от тебя могут быть секреты? — бодро ответил Табидзе.
— Спасибо, так у кого?
— Майора Ломинадзе.
— Через него можно собрать подробные данные на этого непонятного подполковника Ореста?
— Не вопрос, Кахабер сделает все как надо.
— И как скоро?
— Через неделю материал будет у тебя! — заверил Табидзе.
— О'кей! Жду. До встречи, — попрощался Перси.
После разговора с Табидзе ему оставалось запастись терпением и ждать. На этот раз тот сдержал свое слово и на шестые сутки прислал видеозапись, сделанную агентом Янусом-Багратионом во время явки с загадочным подполковником. Забыв про все дела, Перси, сгорая от нетерпения, сел за ее просмотр. Качество записи было невысоким. Агент, опасаясь разоблачения, действовал предельно осторожно, тем не менее, голос собеседника был хорошо слышен, а черты лица четко видны. После первых же кадров Перси бросило в жар. И если раньше еще теплилась надежда, что, Фантом и подполковник Орест не одно и то же лицо, то теперь от нее не осталось и следа. Перси снова и снова обращался к записи: ловил каждое слово, каждый жест подполковника и убеждался — это не игра воображения. Характерный поворот головы и голос подтверждали факт — русский разведчик и Фантом являлись одним и тем же лицом! И уже было неважно: являлся он сотрудником ФСБ или ГРУ. Для него — Марка Перси суровая действительность состояла в том, что он, отдавший разведке свыше двадцати лет, в конце своей карьеры оказался игрушкой в руках русских.
— Нет! Нет! Этого не может быть! — Перси в ярости хватил кулаком по столу, но не почувствовал боли. Сшибая стулья, он метался по кабинету. Несколько минут длился этот приступ необузданной ярости, а когда угас, Перси покинули силы. Он рухнул на диван и невидящим взглядом уставился в потолок. В душе царила абсолютная пустота, а в голове не осталось ни одной здравой мысли. Порывы ветра распахнул окно. Перси подался вперед и, жадно вдыхая холодный воздух, приходил в себя. К нему снова возвратилась способность мыслить, и он закружил по кабинету в поисках выхода:
«Забыть! Зачеркнуть! Немедленно порвать связь! Порвать? Идиот! Ты глупее ничего не мог придумать? А что ты скажешь Дугласу? Как будешь объясняться перед Саймоном? Как?!.. Может доложить все, как есть? Доложить?! Святая наивность! А потом с треском вылететь на улицу? Нет — это не выход! Думай, Марк! Думай!» — подстегивал себя Перси.
Резкий звонок телефона ударил по нервам. Это был Дуглас.
— Марк, через два часа подъедут Чикованишвили и Табидзе, — напомнил он и поинтересовался: — У тебя готово дополнение к плану операции «Хористы»?
— М… да, — промычал Перси.
— Как продвигается работа с подполковником «X»? Тянет ли он на руководителя террористов?
— Что? Ах, да конечно! — не мог собраться с мыслями Перси.
— Марк, ты меня слышишь?
— Да, сэр, работа с Фантомом продвигается.
— Причем здесь он? Я не о том!
— Извините, сэр, заработался.
— Ладно, поднимись ко мне! Разберемся! — пригласил к себе Дуглас.
— Хорошо, сэр, — промямлил Перси и лихорадочно зашуршал документами. Как назло, дополнение к плану операции «Хористы» куда-то запропастилось. Выложив из сейфа все что было, он принялся просматривать каждый лист, а из головы не шла мысль: «Как быть с Фантомом? Как? Доложить или не доложить?»
Наконец, на глаза попалось злосчастный листок. Положив его в папку, Перси с тяжелым сердцем направился к Дугласу. Тот, задерганный звонками и докладами подчиненных, не обратил внимания на его убитый вид, кивнул на кресло. Отчитав кого-то по телефону, Дуглас бросил трубку на аппарат и устало произнес:
— Скоро с ума сойду, скорее бы все это началось.
— Нарастает как снежный ком, — буркнул Перси.
— И не говори. Как у тебя с дополнением по «Хористам»?
— Готово.
— Хоть, ты радуешь, Марк, — с вымученной улыбкой произнес Дуглас.
