— Борис Юрьевич, ты, что нас на войну посылаешь? Все будет в порядке! — заверил его Кочубей.
— Война, не война, а за последние годы там больше сотни наших парней полегло, — напомнил он.
— Юрич, все будет нормально! — обиженно засопел Остащенко.
— Ладно, удачи вам! — пожелал Быстроног, и они разъехались.
После Сухума движение на дороге стало свободнее, а после Гулрыпша Гонтарев уже не снимал ноги с педали газа. Вскоре показался поворот на Очамчыру, там, на старенькой «ниве» их ждали Кавказ с Омаром. До города Гала они следовали на короткой дистанции, а перед ним разъехались, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание грузинской агентуры, и вновь встретились на восточной окраине.
Серая лента шоссе, исклеванная снарядами и минами, нырнула в лощину, и дальше потянулся унылый пейзаж: заброшенные дома и заросшие высоким бурьяном поля. Отсюда начинался район, где рыскали грузинские диверсионные группы и промышляли банды контрабандистов. До границы было рукой подать. Кочубей расстегнул кобуру, Юрий последовал его примеру, а Олег передернул затвор автомата.
Справа промелькнули знакомые по прошлым поездкам развалины чайной фабрики. Николай посмотрел на часы, до встречи с агентом Багратионом оставалось сорок минут, и попросил:
— Олег, притормози!
Тот съехал на обочину, они вышли из машины, здесь к ним присоединились Омар с Кавказом. После короткого совещания было решено: конечную остановку сделать на повороте к бывшей водолечебнице, там оставить Омара с машинами и дальше идти пешком. Охрану дальних подступов к месту явки должны были взять на себя Кавказ с Олегом, а последний рубеж Юрий. Перекурив, они тронулись в путь, через полтора километра показался изрешеченный осколками указатель: «Водолечебница».
— Все, ребята приехали! По местам! — распорядился Николай.
Загнав машины в кусты и завалив колею ветками, они, разбившись на пары, отправились занимать позиции. Николай с Юрием, избегая открытых мест, прошли к главному корпусу и, затаившись за деревьями, осмотрелись. Не заметив ничего подозрительного, Кочубей дал знак Остащенко, тот вскинул пистолет, а сам одним броском преодолел открытую площадку и запрыгнул в окно. Прошла секунда, другая, глаза освоились с полумраком, и он направился к бывшему кабинету главврача. В нем должна была состояться явка с агентом.
Смахнув пыль с колченогого стола и стульев, Николай сел напротив окна и стал ждать. Стрелки часов медленно позли по циферблату. Истекло контрольное время, затем резервные двадцать минут, а Багратион так и не появился. Молчал его сотовый, когда в коридоре под неловкой ногой скрипнула доска, и в дверном проеме возникла потная физиономия агента. Скользнув настороженным взглядом по Кочубею, он устало произнес.
— Фу-у! Я думал, что не застану.
— Что-то случилось? — насторожился Николай.
— Не. Из-за мудака контрабандиста, пришлось крюк давать! — выругался агент и плюхнулся на стул. Кочубею был неприятен его взгляд, но тут было не до симпатий. Время поджимало, и он, не мешкая, перешел к деловой части явки:
— Вахтанг, не буду тебя задерживать, перейдем к делу. Что сейчас происходит в западной группировке войск? Правда, что идет концентрация сил и усиление авиационной группы?
— Да! — не стал вдаваться в подробности Багратион, пошарил в кармане джинсов, достал пакет и пояснил: — Здесь копии секретных материалов! В них все!
— Молодец!
— Стараюсь, но если бы ты знал, чего это мне стоит, — пожаловался агент.
Николай понял все без слов — каждая явка с агентом заканчивалась одним и тем же — выкачиванием денег, и заверил:
— Вахтанг, ты же нас знаешь, в долгу не останемся.
— Если можно, то сейчас? Младшего надо срочно отправлять в клинику.
— Тысяча устроит?
— Э-э, — промычал Багратион и, облизнув губы, спросил:
— А если две и евро?
— У меня с собой тысяча.
— С сыном совсем плохо.
— Я понимаю, Вахтанг, все зависит от качества информации.
— Она стоит того! Клянусь!
— Посмотрим, оценим, и потом… — фраза замерла на губах Кочубея.
С улицы донесся шум. Он выглянул в окно, перед глазами промелькнул Кавказ с автоматом.
«Засада?! Диверсанты?!! — вихрем пронеслось в голове Николая. Он выхватил пистолет из кобуры, вжался в простенок и шепнул агенту: Ложись».
Багратион метнулся за шкаф и распластался на полу. В следующее мгновение по стене возникла уродливая тень, и в дверном проеме появился Кавказ. Весь его вид: расстегнутая кобура, из которой торчала рукоять пистолета и автомат в руках, говорили о том, что опасность близка.
— Где?! Сколько?! — спросил Кочубей.
— За лечебным корпусом! Не меньше пяти! — выдохнул Кавказ.
— Спецназ? Бандиты?
— Навскидку не скажешь.
— Что предлагаешь?
— Пусть уходят! Не трогайте! — подал голос Багратион.
— Николаич, так что будем делать?! — наседал Кавказ.
Кочубей стоял перед непростым выбором: внезапно напасть и уничтожить бандитов, и при этом рискнуть жизнью ценного агента или попытаться незаметно скрыться. В глазах Кавказа он читал только один ответ. Николай, бросив взгляд на Багратиона, принял решение.
Глава 11
Тихо гудящий кондиционер навевал на Марка Перси дремоту. На конспиративной квартире ЦРУ, вдали от городского шума, ничто не напоминало о том, что в ее стенах родилась наиболее секретная часть плана, который должен был радикально изменить соотношение сил на Южном Кавказе и навсегда вытеснить Россию из этого стратегически важного региона. Высокая кирпичная стена надежно ограждала ее от городской суеты, глазки видеокамер бдительно стерегли подходы, а плотно закрытые жалюзи на окнах скрывали обитателей от любопытных глаз. Со стороны дом казался вымершим, но он жил своей, особенной жизнью.
На первом этаже в холле топтался мрачный охранник и, маясь от скуки, прислушивался к тому, что происходило за дверью «особой комнаты», в которую имели доступ только оперативные сотрудники резидентуры. Запершись в ней, Роберт Ливицки склонился над пультом управления электронной защиты и сканировал пространство вокруг дома, пытаясь обнаружить электронные щупальца вездесущей русской разведки. Пока она себя никак не проявила, и на дисплее сохранялась ровная картинка. Переведя систему из ручного в режим автоматического контроля, он запер дверь и поднялся на второй этаж.
Услышав шаги на лестнице, Перси поднялся из кресла. Появление Ливицки вызвало на его лице недовольную гримасу. Стрелки показывали начало четвертого: время встречи с первым заместителем Специальной службы внешней разведки Константином Чикованишвили и главой контрразведки Леоном Табидзе истекло, а они не соизволили появиться.
