— Какое сотрясение?! О чем ты говоришь, Коля?! После пятнадцати лет службы, если что и осталась, то одна извилина, и та от фуражки, — не терял присутствия духа Остащенко.
— Держись, Юра! Подъедет Кавказ и рванем в госпиталь! — старался поддержать его Николай, накладывая повязку.
На аллее появились УАЗы. Остащенко перенесли к машине, уложили на заднее сидение. Олег осторожно, стараясь объезжать ухабы, стал пробиваться к дороге. Вслед за ним ехали Кавказ с Омаром. На развилке за лечебницей они разъехались. Абхазские спецназовцы направился в галский райотдел СГБ, чтобы забрать с собой сотрудников и до заката солнца успеть провести осмотр места боя. Машина с Кочубеем, Гонтаревым и раненым Остащенко еще около час со скоростью черепахи тащилась до Очамчыры, и только после нее Олег прибавил скорость. В Сухум они добрались, когда на дворе сгустились сумерки. На въезде в зону миротворческих сил машину остановил дежурный по КПП, узнав Гонтарева, не стал проверять пропуск, и открыл ворота.
— Николаич, куда едем? В приемный покой или сразу в хирургию? — спросил Олег.
— В хирургию! Бумажки потом оформим! — распорядился Кочубей.
— Понял! — Гонтарев свернул на дорогу, ведущую к хирургическому отделению.
Им повезло, хирург оказался свободен. Осмотрев Юрия, он распорядился готовить его к операции. Николая попытался пробиться в операционную, но дальше порога ординаторской его не пустили. Не помогло присутствие Гонтарева, который был здесь своим человеком. Помявшись, Кочубей предложил:
— Олег, подежурь, а мне надо отправить срочную шифровку в Москву.
— Не вопрос, Николаич! Возьму все под контроль! — заверил Гонтарев.
Кочубей, чтобы не испугать кого-нибудь свои видом, держась темных аллеек, добрался до отдела. Несмотря на поздний час, Быстроног продолжал работать.
— Коля, ты бы для приличия футболку надел. Я понимаю, тут не Москва, но как ни как воинская часть, — не удержался он от упрека.
— Извини, Боря, не до того.
— В засаду попали?! — Быстроног изменился в лице.
— Юру подстрели, — потерянно произнес Кочубей и тяжело опустился на стул.
— Юру?! Как? Куда?
— В бедро, находится на операции.
— Кто оперирует?
— Не знаю.
— Сейчас выясним! — Быстроног схватился за телефон.
— Не надо, там Олег, — остановил Николай.
— Ладно, не будем дергать. Так что случилось?
— Напоролись на группу диверсантов.
— Где?
— У лечебницы.
— И что?
— Думали разойтись по-тихому, не получилось, — посетовал Кочубей и, не задерживаясь на деталях, рассказал, как развивались события, а когда закончил рассказ, бросил тоскливый взгляд на телефон ВЧ-связи. Быстроног посочувствовал:
— Теперь с телефона не слезешь. Помотают нервы.
— Если бы только это — работать не дадут.
— Это точно. У меня в прошлом году подобная беда случилась, так инспекторская группа в отделе неделю сидела. Уехали, думал, пронесло. Хрен! Потом еще две недели отписывался, пока бумага в секретариате не закончилась. Не понимаю, все когда-то были операми и знают, что работу с агентурой на раз-два не построишь, тем более на Кавказе.
— Чего об этом говорить. Плетью обуха не перешибешь. Ладно, я как-нибудь переживу, обидно, если придется законсервировать Багратиона, — сожалел Николай.
— Это не самое плохое. Главное, чтобы Юра на ноги встал.
— Должен. Кость не зацепило, но крови много потерял.
— Не зацепило?! Так зачем докладывать? Обойдется.
— Вряд ли, не я, так военные доложат, — усомнился Кочубей.
— Доложат?! Это мы еще посмотрим! — он нажал на кнопку вызова.
В коридоре раздался топот ботинок и в дверь постучали.
— Войди! — разрешил Быстроног.
На пороге возник помощник дежурного по отделу и доложил:
— Товарищ полковник, младший сержант Шефруков по вашему приказанию явился!
— Ратмир, это черт является, а исправный боец прибывает! — строго заметил Быстроног и распорядился: — Гонтарева мне на связь!
— Так он вместе с Остащенко в хирургии, — напомнил Кочубей.
— Ты слышал, Ратмир? Найди и пусть выйдет на связь!
— Так точно, товарищ полковник! — подтвердил тот и исчез за дверью.
Не успели затихнуть шаги Шефрукова, как зазвонил телефон. Быстронога поднял трубку и в кабинете отчетливо зазвучал голос Гонтарева.
— Борис Юрьевич, слушаю вас.
— Ты где, Олег?
— В хирургии.
— Что с Остащенко?
— Нормально.
— Что врач говорит?
— С ногой без осложнений. А с головой день-другой надо наблюдаться.
— Так-так… Как сам Остащенко?
— Говорит, лучше стало.
— Кто из хирургов ведет?
— Степаныч. Да вы его знаете.
— А-а, тот, которого ломом не перешибешь.
— Он самый.
— Теперь, Олег, слушай меня внимательно. Пусть твой айболит ни в какие свои кондуиты Остащенко не заносит, тем более, никуда ни докладывает. Ты понял?
— Но, это же врачи, Борис Юрьевич, а они в таких вопросах народ щепетильный, — замялся Гонтарев.
— Что?! — повысил голос Быстроног. — Забыл, как твои щепетильные пытались «гэсэмщика» отмазать! Мерзавец! Пол-лимона стырил, а они его идиотом делали! Короче, ты старший опер или кто?
— Вам виднее, Борис Юрьевич.
— Тебя что, учить надо, как такие дела делаются?
— Ну…
— Не нукай, а поговори с ним, как мужик с мужиком.
— Борис Юрьевич, вы же видели этого слона?! Он на грудь не меньше литра принимает.
— Извини, Олег, но ты тоже не кролик. Короче, решай вопрос, а Лену я беру на себя.
— Ясно, — сдался Гонтарев.
— Другое дело! — хмыкнул Быстроног и, потерев руки, заявил: — Все, Коля один вопрос уже закрыли!
— Боря, я твой должник! — оживился Кочубей. — Теперь можно заняться шифровкой в Москву.
— Про меня только ничего не пиши. Лишний раз начальство не должно знать своих героев, — пошутил вслед Борис.
Повеселев, Николай занялся составлением шифровки. Это была информационная бомба. Багратион прыгнул выше своей головы и добыл такие материалы, о которых разведка могла только мечтать. Кочубей не удержался, чтобы не поделиться этим с Быстроногом. Тот все еще находился в кабинете и заканчивал работу над еженедельной докладной для руководства управления округа.
