- Дубиной ей по темечку! – орет Ладужкин, а толпа чаек рядом поддакивает, выкрикивая:
- Да, да!
- Так ее!
- Макс, будь мужиком, хватит за бабой бегать!
- Да вся школа уже ржет!
- Да заткнитесь вы, - огрызается Макс, покачиваясь на веревке. Семен Аркадьевич внизу сморкается в собственный ворот олимпийки, поглядывая в нашу сторону растроганным взглядом. В душе что-то там зашевелилось, стоит видимо, проверится на ишемическую болезнь. Мало ли чего там колет, чешется и тянет.
- Ах, эта прекрасная юношеская любовь, - вздыхает мужчина, махая нам рукой. – Спускайтесь, ваше время вышло.
Отлично, еще бы знать, как. У меня тело не двигается, походу умру на этом канате на пару с Максом, в отчаянии смотрящего на меня своими лучистыми серыми глазами из-под пушистых ресниц. Никогда не понимала. Зачем парням такие дары. Волосы, ресницы, порой кожа лучше, чем у большинства девчонок. Задумчиво губу прикусываю, заметив завороженный взор Еремина и вскидываю брови.
- Чего тебе, болезный? Тоже никак не спустишься?
И снова этот вздох, да что с ним такое происходит?
- Знаешь, Надь, - тянет задумчиво так, медленно сползая вниз, стараюсь поспеть, ощущая, как веревка невольно обжигает руки, однако продолжаю двигаться, наблюдая за Максом. Где-то на середине пути замираем, поскольку он произносит:
- Вот скажи, каким образом надо признаться в любви девушке, чтобы до нее с первого раза дошло, если она меня в упор не замечает?
Мой мозг сделал паузу, отправившись на законный перерыв. Не могу понять происходящее, вечный «лоадинг» висит, загружая данные. Моргаю – ошибка. Еще раз – ошибка. Еремин влюбился? Извилины начинают шевелиться, разгоняя работу серого вещества до скорости света. Сердце биться чаще, падая вниз. Одновременно спускаемся по канатам, под тяжелое молчание толпы подхожу ближе, заглядываю в напряженное лицо. Плевать, что ноги, пальцы, вообще все мышцы перестали слушаться от долгого пребывания в одной позе. Хочу знать.
Очень хочу.
- Еремин, - с придыханием восхищенно произношу. Подбираясь так близко, что кажется он замер, ожидая от меня чего-то. – Ты что же это… втюхался в кого-то? И она тебя продинамила?
Коллективный стон позади нисколько не умаляет моей широченной улыбки первого дурачка на деревне. Макс не выдерживает, складывая ладони рупором, заорав громко, что едва не оглохла:
- Я. Тебя. Люблю!
Ух, едва барабанные перепонки не выбил напрочь. Прочищаю ухо, дернув пару раз за мочку, чуть не оторвав вместе с маленькой золотой сережкой в виде сов, похлопав Еремина по груди, обтянутой спортивной футболкой с какой-то крутой пафосной надписью на японском.
- Вот в следующий раз также своей возлюбленной проори, глядишь до нее дойдет! – киваю, махнув рукой и поворачиваясь к выходу, топнув на толпу ошарашенных собравших парней из «Б» класса. – А ну кыш!
Расступаются, уж не знаю, что такого сказала. Однако слышу голос Семена Аркадьевича, сочувственно произносящего трагичным тоном Максу:
- Ладно, Еремин. Обойдемся без автомата. Тебя и так по жизни судьба обидела, искренне, по-мужски сочувствую. Держись там что ли, парень. Но уроки больше не прогуливай.
Фи, мужская солидарность. Из-за такой ерунды готовы друг друга в десны лобызать. Пялятся еще, будто не мифическая девушка Макса кидает, а я бессовестно разбиваю сердце несчастному парню. Это ведь не правда. Разве могу сердце Еремину разбить, там же вместо органа отвечающего за перекачку крови, плод помидора.
- Идиоты мужики, - бурчу, двигаясь в сторону женских раздевалок, приближаясь к толпе десятиклассниц, стоящих у дверей. Вскидываю брови оглядев парочку, из тех, что перепутать можно с ночными бабочками, рассекающими туда-сюда вдоль остановок посреди ночи. Юбки короче бабулиного согревающего пояса для поясницы из овчины. Жмутся, войти боятся, косясь на дверь открытую.
- Чего встали? – бурчу недовольно, толкая приоткрытую дверь.
- Стой, не входи туда! – пищит одна из бабочек, светловолосая, но поздно Мой взгляд натыкается на перевернутые вещи из собственной сумки, отчего пальцы сами сжимаются в кулаки. В обычное время я бы решила, что это Еремин так прикалывается, если бы не наблюдала сорок минут лицом к лицу подле себя. Подкладка разодрана, тетради разбросаны, пинал вывернут, ручки, карандаши, линейка, резинка – все валяется под лавками вместе с вещами. Хочу дышать огнем и убивать точно Дайнерис Таргариен, влетающая в город под осадой.
- Мы пришли так уже было! – на всякий случай выдает вновь одна из десятиклашек. Осторожно присаживаюсь на корточки, касаясь порванного до ниток пинала, сужая глаза. Кто-то не просто похулиганил, но еще стащил мою любимую корейскую помаду нейтрального цвета с легким блеском. Унес бессовестно, даже не сказав «мерси» на прощание.
- Убью, - рычу, чувствуя, как надо мной нависла тень и слышу голос Еремина. Мрачный такой, суровый, какой я от него раньше не слышала никогда.
- Предлагаю на время заключить перемирие, выловить воришку и руки ему оторвать. Что ты об этом думаешь?
Не глядя завожу за спину левую руку, ощущая, как Макс извернувшись, пожал пальцы в знак соглашения и примирения двух заклятых врагов.
- Ладно, мистер Райдер, - тяну, резко оборачиваясь. – Излагайте свой шпионский суперплан.
Серые глаза странно блестят, а сам Макс улыбается, отвечая:
- Нэнси Дрю, что ты думаешь насчет ночевки в школе?
Да помолимся же за эти бренные стены.
Аминь.
Справочная информация*:
Нэнси Дрю (англ. Nancy Drew) — литературный и киноперсонаж, девушка-детектив, известная во многих странах мира. Была создана Эдвардом Стратемаэром, основателем книжного издательства «Синдикат Стратемаэра». Нэнси Дрю впервые появилась в книге «Тайна старых часов», опубликованной в 1930 году. Книги были написаны рядом авторов и выпущены под коллективным псевдонимом «Кэролин Кин»
Алекс Райдер (англ. Alex Rider) – 14-летний мальчик-шпион, герой серии книг «Приключения Алекса Райдера» Энтони Горовица, ставшего агентом британской разведки МИ-6 после загадочной смерти своего дяди.
Глава 9
Знаете, нет ничего хуже, чем прийти домой после школы в надежде на час отдыха перед тренировкой и застать там огромный бампер вашей соседки с восьмого этажа. Представьте, заходите вы домой, в ушах играет бодрый бит, в крови адреналин от мысли о предстоящем «почти свидании» с вашей любимой девушкой. Напоминаю, пять лет безответного чувство – это ведь что-то значит, верно? В просторной прихожей четырехкомнатной квартиры, в которой проживаете лишь вы и ваша повернутая на здоровом образе жизни мама, бросаете рюкзак на тумбу, поворачиваетесь к зеркалу дабы снять куртку и поправить волосы….
А там в отражении ЭТО.
