На самом деле это лишь моя догадка. Последнее воспоминание, где фигурировали мощи, было связано с Василием. Хоть убейте, не могла поверить в то, что он согласился бы использовать зелье и пропустить меня сюда, будучи виновным в краже. Такой глупый поступок злодея из фильмов про полицейских, где во всем виноват муж. Я вижу, как к Шумскому подходит Олег и что-то тихо начинает говорить, размахивая руками. Опускаю взгляд, когда Дмитрий Архипович прикасается к ящичку, совершенно не опасаясь его магии, и приоткрывает крышку, даже не используя ключ. Дыхание перехватывает, и я замираю в ожидании чуда, стоит ему сунуть туда руку.
— А вы молодец, Кристина, — раздается рядом едва слышимый голос.
Вздрагиваю от ощущения дыхания на коже, непроизвольно втягивая носом запах терпкого одеколона Георгия Сергеевича. На свет настоятель извлекает что-то в знакомом белом платке. Сглатываю, прикрывая глаза, и слышу вопли:
— Невероятно!
— Это они!
— Но как такое возможно?
— Мощи на месте…
Поворачиваю голову и смотрю на капитана сквозь полуопущенные ресницы.
— Вы ведь знали, не так ли? — задаю ему вопрос в лоб, но он не отвечает. Лишь смотрит как-то задумчиво, а после говорит:
— Держитесь от этого подальше, госпожа Замогильная. Не лезьте ни в свое дело. У вас без того достаточно неприятностей, — после чего обходит меня, оставляя с гадким ощущением, будто кто-то основательно покопался в моей душе.
Чем дальше, тем запутаннее. Я сжимаю крепче древко лопаты, ощущая ее энергию, и хмурюсь. Вася подбирается ко мне, проходя мимо солдат. Стоит ему остановиться, я задаю тот самый вопрос уже в лоб:
— Зачем?
Шумский опускает взгляд на пол, а на щеке дергается мышца. Первый признак того, что он нервничает. Сжимает кулаки, будто не зная, с чего начать. Не время и не место вести подобные разговоры. Я правда хочу понять. Большой риск пытаться использовать мощи самостоятельно. Ведь явно Вася их брал для какого-то ритуала, иначе зачем они ему.
— Они были на месте до начала церемонии, перед тем, как я ушел к тебе, — зачем-то оправдывается Шумский, пока я жду ответ на свой вопрос. — Клянусь.
— Я не об этом спросила.
Вася мнётся, смотрит по сторонам. Вокруг все галдят, шумят и пытаются понять происходящее. Пантелей Пантелеевич спорит с военными, которые жаждут забрать мощи для дальнейшей проверки. Настоятель молчит, отец Сергий пытается успокоить главного священника. Станку уже отпустили, и она стоит подле Олега. Они смотрят на нас, но не подходят. Понимают, что сейчас нам нужен разговор один на один.
— Я… — начинает было Вася, но в этот момент из коридора слышатся крики.
— Это Виталька, — недоуменно отзывается Еська, стоит всем замолчать. Он первым отступает от двери, когда Гулько, придерживая фуражку, забегает в Алтарь, размахивая руками.
— Ваше высокоблагородие! Скорее! — выдыхает он с трудом, кашляя от нехватки воздуха и оттягивая ворот форменной рубашки. — Там на улице…
— Да че случилось-то? — бурчит Иванушка, потирая кулаком переносицу. — Опять у Бабы Яги ступу сперли?
— Что происходит? — Георгий Сергеевич переглянулся с офицером Ящинским, выходя вперед, пока Гулько отчаянно махал рукой, пытаясь ответить.
— На Царской улице… Там… — с трудом выдавил из себя Виталик, падая на колени, и, уже теряя сознание, выдохнул:
— Убивают друг друга…
Глава 28
Первым из церкви вышел Ящинский, успевший призвать парочку адских гончих. Они завыли так, что кровь застыла в жилах и страх крошечными иголками вонзился в мозг. Никогда раньше я не видела подобного призыва. Нет, безусловно, я знала: профессиональные тренированные демонологи способны призывать чудовищ пустоты, не чертя на земле пентаграмму и десяток необходимых символов. Однако увидеть воочию оказалось чем-то невероятным. Я не сразу поняла, что яркая красная вспышка и мелькнувшие в воздухе руны — это открытие портала.
Вблизи эти твари оказались просто жуткими. Они были массивнее и больше среднестатистической бойцовской собаки породы доберман. Черная кожа и красные глаза, пристально смотрящие на своего хозяина. Только сейчас я заметила, что при передвижении за гончей тянулась темная дымка. Будто не могла полностью принять физическую форму в нашем мире.
— Найти! — приказал коротко Владислав, щелкая кончиком кнута по земле. Гончие высунули раздвоенные языки и вновь завыли, поднимая удлинённые морды к небу. А затем сорвались с места, бросаясь вперед.
— Там просто семейная драка. Кто-то кому-то изменил. Не вижу смысла для вмешательства, — заявил Георгий Сергеевич деланно-равнодушно. — С этим справится и рядовой.
— Но капитан… — попытался возразить офицер, однако его прервали.
— Отставить, — Владислав замер, после чего кивнул и поднял руку, заставляя нетерпеливых гончих остановиться у самых ворот.
— Место! — крикнул он, пока мы ошарашенно открывали и закрыли рты. Холодный взгляд Георгия Сергеевича прошелся по нашей застывшей компании. Еська дернул меня за рукав, тихо пожелав удачи, и бросился вниз по ступенькам с Иванушкой.
— Нет никакой необходимости разнимать уличных драчунов магам. На это есть другие люди, — будто пояснил нам капитан, поворачиваясь и шагая обратно в церковь. — Мы еще не закончили с мощами. У меня остались вопросы.
Мы смиренно отошли в сторону, пропуская его обратно в здание. Не то чтобы очень хотелось разнимать очередную пару пьяниц, однако все лучше, чем общаться с капитаном. Вася молчал, Станка делала вид, будто разглядывает окружающий ее мир. Нам предстоял долгий допрос с пристрастиями.
Ох, как я ненавижу все это. Угораздило же вляпаться на свою голову. И кто меня в свое время за язык тянул…
— Георгий Сергеевич, все в порядке? — задал вопрос Ящинский, когда капитан неожиданно замер рядом с пустующей лавкой. Противной кикиморы сегодня не наблюдалось, видимо, где-то спряталась.
Менталист словно не слышал его. Он медленно повернул голову вначале одну сторону, потом в другую. Словно пытался увидеть что-то скрытое внутри этих стен. Я даже непроизвольно повторила его действия. Церковь как церковь. Вокруг иконы, росписи и свечки. Красиво, однако ничего особенного не заметила. Почувствовала, как Станка тронула меня за руку.
— Все в порядке? — спросила она одними губами. Кивнув, я покосилась на Василия, стоящего рядом. Он не сводил глаз с менталиста. Хотелось бы мне знать, о чем он думал. Ведь если Георгий Сергеевич всерьез возьмётся за него, какие у Шумского шансы остаться в живых?
— Сколько здесь икон? — задал неожиданный вопрос капитан, пока мы молча наблюдали за ним. Шумский вздрогнул и удивлённо огляделся, непонимающе наклонив голову.
— Больше тысячи, наверное. Точное число знает только игумен, — пожал плечами Вася, переглянувшись со мной.
