На кухонном столе ее ждала записка от Тони. Он уехал на
выходные в Палм-Спрингс. Она долго стояла, держа перед собой записку и
размышляя, что стало с их жизнью и сколько времени уйдет у него на то, чтобы
поставить точку. Не надо обладать способностями провидицы, чтобы понять: он
принял окончательное решение. Она была готова остановить его на полпути,
позвонить в Палм-Спрингс, напомнить о своей любви к нему и о том, как она
переживает, что причиняет ему столько неприятностей. Но взяв трубку, не стала
набирать номер. Почему он отказывается подставить плечо, почему не разделяет ее
невзгоды? Почему мечтает о бегстве? Напрашивался один-единственный разумный
вывод: Тони Голдмэн никогда ее по-настоящему не любил. Спрашивать об этом у
него самого теперь бессмысленно. Она положила трубку и, не утирая слез,
медленно побрела в безмолвную спальню.
Глава 3
Таня вылетела в Нью-Йорк самолетом компании звукозаписи и,
желая побыть одна, не захватила с собой секретаршу. Программа ограничивалась
участием в одном телешоу и встречей с литературным агентом. Для этого Джин ей
не была нужна. Кроме того, хотелось спокойно поразмыслить о Тони. Проведя уик-энд
в Палм-Спрингсе, он, как положено, вернулся в воскресенье вечером домой. Они
поужинали вместе с детьми и весь вечер старались избегать разговоров о
последних событиях. Промолчал Тони и тогда, когда журнал «Пипл» подхватил тему
с иском. Он знал, что уже сказал достаточно. Во вторник они разъехались: его
путь лежал, как всегда, в контору, ее – в аэропорт.
Самолет дожидался ее одну. Это было все равно, что
самостоятельно распоряжаться рейсовым лайнером. В салоне уже сидел один из
боссов компании. Он наверняка знал, кто она такая, но ограничился холодным
приветствием. Она делала записи, звонила по телефону, работала с нотами. На
полпути к Нью-Йорку ей позвонил адвокат: бывший телохранитель соглашался
отказаться от иска за миллион долларов.
– Передайте ему, что мы увидимся в суде, – храбро
заявила Таня.
– По-моему, это не самое разумное решение, – возразил
Беннет Пирсон.
– Не собираюсь оплачивать услуги шантажистов! Все равно
он ничего не сумеет доказать. Какие у него улики? Одни выдумки!
– В суде это будет выглядеть, как его слово против
вашего. Вы – звезда. По его утверждениям, вы его домогались, нанесли ему травму
тем, что уволили, испортили ему жизнь за то, что он отказался заниматься с вами
сексом...
– Хватит, Беннет! Зачем повторять всю эту грязь? Я знаю
содержание иска.
– У него могут найтись сочувствующие. В наши времена
присяжные ведут себя непредсказуемо. Советую вам как следует поразмыслить.
Вдруг они оценят его страдания в целых десять миллионов? Как вам это
понравится?
– Тогда у меня зачешутся руки его прикончить.
– Вот и пораскиньте мозгами. По-моему, проще
откупиться. Миллион – миленькая круглая сумма.
– А вам известно, каких трудов мне стоило заработать
эту миленькую сумму? Такие деньги никто не платит просто так.
– На будущий год вам предстоит большое турне. Отнимите
от будущего заработка миллион и махните на него рукой. Считайте, что у вас в
доме произошел пожар, а вы не успели застраховаться.
– Это какое-то безумие! Настоящий грабеж, разве что
невооруженный.
– Совершенно верно. Утешайтесь тем, что так уже бывало.
И с вами, и с кучей других людей.
– Платить ни за что ни про что? Меня от этого тошнит!
– Все равно подумайте. У вас и без судебного
разбирательства хватает хлопот. Меньше всего вам нужно давать показания,
которые растиражируют журнальчики. Ведь все разбирательство – от начала до
конца – станет достоянием прессы!
– Хорошо, я подумаю.
– Позвоните мне из Нью-Йорка.
Боже, какая же гадость! Неудивительно, что Тони спешит
катапультироваться. Ей тоже иногда хочется махнуть на все рукой, но, увы, на
это не приходится даже надеяться: все эти уродства пристали к ней, как
бородавки.
Она долетела до Нью-Йорка всего за пять часов и перед
приземлением позвонила Мэри Стюарт – договориться о встрече через полчаса. Мэри
Стюарт с нетерпением ее ждала. Через полчаса она перезвонила ей уже из машины.
Подруга спустилась в вестибюль своего дома в джинсах и легкой блузке. Женщины
обнялись. В полутьме машины Таня старалась к можно лучше разглядеть Мэри
Стюарт. Та за истекший год похудела и посерьезнела: этот год дался ей нелегко.
Таня знала, что, отправив Алису в Париж, Мэри Стюарт еще больше страдает от
одиночества. Впрочем, дочери требовалось побыть немного подальше от родных.
Зная это, Мэри Стюарт не жаловалась.
– Боже, ты все такая же! – восхищенно воскликнула Мэри
Стюарт. Возраст совершенно не сказывался на Таниной красоте. Время, как видно,
над ней не властно. – Как это у тебя получается?
– Профессиональная тайна, дорогая! – Подруга загадочно
засмеялась, Мэри Стюарт тоже. Возможно, дело в пластической операции, но у Тани
к тому же чудесная кожа, прекрасные волосы, фантастическая фигура. От всего ее
облика всегда веяло неувядающей молодостью. Мэри Стюарт тоже неплохо выглядела,
но ее моложавость не шла ни в какое сравнение с Таниной. Впрочем, сохранять внешность
не является для Мэри Стюарт профессиональной необходимостью. – Ты тоже
превосходно выглядишь, детка, невзирая ни на что, – смело проговорила Таня.
Трудно поверить, что за плечами у подруги остался самый тяжкий период ее жизни
и, видимо, жизни Билла, хотя он никогда бы в этом не признался.
– Сдается мне, ты заключила договор с самим дьяволом. –
Мэри Стюарт удрученно покачала головой. – Как это, немилосердно по отношению к
нам, простым смертным! Сколько тебе лет теперь? Тридцать один? Двадцать пять?
Девятнадцать? Меня, чего доброго, примут за твою мамашу!
– Перестань! Это ты выглядишь на десять лет моложе. И
не говори, что это для тебя новость.
– Хотелось бы мне, чтобы ты оказалась права... – Увы,
Мэри Стюарт знала, какой отпечаток оставил на ней прошедший год. Достаточно
посмотреть в зеркало...
По давней привычке они заехали в закусочную «Мелонс» и еще
какое-то время продолжали рассыпаться в комплиментах друг другу. Потом Таня
сообщила, что зимой уезжает в концертное турне.
– Как к этому относится Тони? – Мэри Стюарт
рассматривала подругу, поедая гамбургер.
Беседа ненадолго застопорилась. Взгляд Тани, устремленный на
Мэри Стюарт, стоил пера писателя или кисти художника.
– Он еще не знает. В последнее время я его редко вижу.
У нас... В общем, у меня, кажется, возникла проблема. – (Мэри Стюарт озабоченно
нахмурилась.) – Он уехал на несколько дней в Патм-Спрингс. И вообще считает,
что летом нам лучше пожить врозь. Он поедет в Европу, а я – в Вайоминг с
детьми.
– У него что, религиозное паломничество или ты не все
рассказываешь?
– Нет. – Таня отложила недоеденный гамбургер и скорбно
взглянула на подругу. – Это он не все рассказывает, но скоро плотина прорвется.
Пока колеблется. Ему кажется, что он еще не принял окончательного решения. Но
я-то знаю, что оно принято.
