– Прекрати, детка! – прикрикнула Таня на подругу –
Дело-то серьезное. Нам светит крупный выигрыш. Главное ничего не говори Тони. –
Таня подмигнула. Удивительно как быстро он ушел из ее жизни и как безболезненно
был положен конец всем чувствам. Можно подумать, что они являются просто
знакомыми, а не мужем и женой. За истекшие дни он сумел так сильно ее
разозлить, что она совершенно по нему не скучала. Иногда, конечно, кое-что
вспоминалось и воспоминания вызывали грусть, но через минуту грусть проходила
без следа. Этот брак был ошибкой: обычная связь, которую она по глупости
возвела в неподобающий ранг. Теперь она испытывала боль, но не такую сильную,
как опасалась сначала, и сама этому удивлялась. Одно из двух: или она стала
толстокожей, или брак с ним никогда не был тем, чем она воображала. Как странно
– супружество превращается в дым, словно его не было вовсе! Единственное, о чем
она по-настоящему горевала, – дети.
Они вышли из автобуса. На вопросительный взгляд Тома Таня
попросила его не беспокоиться за них и разрешила отдыхать, играть, спать – в
общем, делать, что заблагорассудится. Он отправился в мотель занять номер и
поужинать, а они поспешили разменять две бумажки по пятьдесят долларов на
двадцатипятицентовые монеты. Для такой горы монет потребовалось целое ведерко.
Им доставляли наслаждение игра, ерундовые выигрыши и наблюдение за публикой.
Автоматы вызывали интерес главным образом у женщин, очень
похожих друг на друга: одинакового цвета волосы, свободные цветастые кофты,
сигареты в зубах. Мужчины отдавали предпочтение игре в «очко» и спиртному.
Когда Таня зааплодировала вывалившимся из автомата десяти монетам, мужчина,
прилипший к соседнему, приветствовал ее ухмылкой. У него были длинные, как
жерди, ноги и зад с кулачок. Трудно понять, как с него не сваливаются штаны.
Физиономия его была покрыта двухдневной щетиной, руки – мозолями, зато на
голове – шляпа почти как у Тани.
– Много выиграли? – поинтересовался он дружеским тоном.
Мэри Стюарт бросила на Таню испуганный взгляд. Обе не
стремились к контакту с уиннемаккскими пьянчугами.
– Нет, пару долларов, – ответила Таня, хмурясь и делая
вид, что увлечена игрой сразу на двух автоматах.
– Вам говорили, что вы похожи на Таню Томас? Только вы,
конечно, повыше и помоложе.
– Вот спасибо! – Она старалась не смотреть ему в глаза.
Шер, такая же, как она, известная певица и актриса, учила
ее, что люди не узнают знаменитость, если не встречаются с ней глазами. Иногда
это помогало, иногда нет. Может, сейчас поможет?
– Мне всегда это говорят. По сравнению со мной она
коротышка.
– Я и говорю! Вы будете повыше. Но вообще-то она
ничего. Нравится вам, как она поет?
– Ничего себе, – ответила Таня с сильным техасским
акцентом. Мэри Стюарт чуть не покатилась со смеху. – Но сами песни глупые. –
Кажется, получилось! Она изображала безразличие, дергая ручки.
– А вот и нет, – возразил мужчина. – Мне нравится.
Таня пожала плечами. Через некоторое время он отошел и
уселся за игральный столик. Мэри Стюарт наклонилась к Тане и прошептала:
– А ты смелая!
Таня в ответ засмеялась и выиграла сразу двадцать долларов.
Пока что у них был равный счет. Выходя из автобуса, они договорились, что
прекратят игру, как только исчерпается их общая сотня.
– Иначе с ними нельзя, – весело отозвалась Таня. Через
некоторое время до них донесся женский голос:
– Глядите, Таня Томас!
Мужчина, разговаривавший с Таней, заверил, что это простое
сходство; настоящая Таня гораздо ниже. Женщина тотчас согласилась, и
продолжения не последовало.
– И моложе, – пробурчала Таня себе под нос и получила
от Мэри Стюарт пинок.
От сотни осталась ровно половина. В десять часов они
переместились в ресторан, чтобы утолить голод гамбургерами. Несколько человек
уставились на Таню, но она сделала вид, что не обращает на них внимания.
Особенно разволновалась официантка, но все же сомневалась, а задать прямой
вопрос не осмелилась, поэтому им удалось поужинать спокойно, что для Тани
являлось большой редкостью. Вернувшись к автоматам, они не отходили от них до
полуночи. Под конец они разделили на двоих оставшиеся сорок долларов.
– Гляди, мы выиграли сорок долларов! – воскликнула Мэри
Стюарт, как только за ними захлопнулась дверца автобуса.
– Ты что, дурочка? – засмеялась Таня. – Наоборот,
проиграли целых шестьдесят! Начинали-то мы с сотней.
– Ой! – Мэри Стюарт изобразила удрученность, но ее
хватило ненадолго. Раздеваясь и готовясь ко сну, обе хохотали как заведенные.
Две длинные кушетки, разделенные столом, превратились в удобные кровати.
– Знаешь, ты вылитая Таня Томас! – сообщила Мэри Стюарт
подруге, когда та расчесывала в ванной, густые светлые волосы.
Обе вспомнили юность и совместное проживание в общежитии
колледжа. Таня гордо задрала, подбородок. Несколько лет назад ей вставили
имплантат с маленьким жиропоглотителем, благодаря чему у нее была шея
молоденькой женщины.
– Только повыше и помоложе! – произнесли они дуэтом и
дружно засмеялись.
– Самое ценное – «помоложе»! – проговорила Таня. –
Недаром я, выходит, плачу такие деньжищи.
– С тобой не соскучишься, – сказала Мэри Стюарт,
натягивая ночную рубашку. Много лет она так не веселилась; впервые за несколько
месяцев совершенно забыла про Билла! Каким-то чудом у нее появилась собственная
жизнь, то что он ее отверг, конечно, печально, но уже не так важно. – Ты ведь почти
совсем не изменилась. – Она внимательно разглядывала Таню в зеркале. Впрочем,
то же самое можно сказать и о ней, а ведь она не прибегала ни к каким
ухищрениям для сохранения облика.
– Меня интересует, как тебе удается оставаться такой
же? Говоришь, ты ничего для этого не делаешь? A по-моему вранье. – В
действительности она не сомневалась в правдивости заверений подруги. Просто
Мэри Стюарт повезло с костяком, с лицом, с генами. Красивая женщина – и этим
все сказано. Они обе – красавицы.
Они улеглись, стрекоча, как девчонки, и проговорили с
выключенным светом до двух ночи, после чего уснули и не просыпались до девяти
утра. Том был предупрежден, что они позвонят ему в номер, когда соберутся.
Пока Мэри Стюарт принимала душ, Таня сварила кофе и
приготовила в микроволновой печи сладкие рулеты. Потом душ приняла Таня. К
половине десятого обе натянули джинсы и ковбойские сапожки, косметику наносить
не стали.
– Знаешь, я так никогда не делаю, – призналась Таня,
удивленно глядясь в зеркало. В Лос-Анджелесе она не позволяла себе выходить
ненакрашенной. Другое дело – здесь, Еще одна ступенька к свободе показалась
восхитительной роскошью. – Вечно я боюсь столкнуться с фотографом или
репортером. А тут мне на все наплевать! – Она широко улыбнулась. Ей было просто
хорошо, как и Мэри Стюарт. Обе свалили с плеч тяжкую ношу.
