– Правда красиво, мэм? Задохнуться можно!
Она с ним полностью согласилась.
Следующие полчаса он взахлеб разглагольствовал о красоте
гор. У Тима оказался дядя-ортопед, однажды лечивший ему сломанную руку. Рука
срослась отменно: в прошлом году Тим участвовал в родео, и рука уже совершенно
его не беспокоила, зато он сломал другую, а заодно и ногу. Ничего, в этом году
его ждет новое родео.
– Здесь устраивают родео? – спросила она с
любопытством.
– Еще бы! По средам и субботам. Скачка на бычках всех
возрастов, метание лассо, полная программа. Вы уже бывали на родео?
– Пока нет, – ответила она с улыбкой. Таня – вот кто
захочет поприсутствовать на представлении! Когда-то она увлеченно рассказывала
о техасских родео. – Зато у меня подруга из Техаса.
– Знаю. – Он прикусил губу, словно сказал что-то
неприличное. – Я знаю, кто она, но нам на ранчо не разрешается об этом болтать.
Миссис Коллинз гневается, если персонал доставляет знаменитостям малейшие
неудобства. Иногда нас посещают большие шишки! Кого я только не повидал за
время работы здесь!.. – В его взгляде читалась верность профессиональному
долгу. Наверное, поэтому Таня и выбрала именно это ранчо. – Мы никому ничего не
рассказываем.
– Представляю, как высоко она это оценит, – сказала
Зоя.
– Их автобус прикатит с минуты на минуту, – поведал
Тим.
Она не знала, почему он сказал они; скорее всего имелись в
виду Таня и водитель. Зоя не удосужилась задать уточняющий вопрос. Спустя пять
минут они съехали с шоссе, миновали несколько ворот и потащились по извилистому
проселку, который Тим назвал дорожкой, но которому не было видно конца. Минут
через десять они достигли нескольких домиков у подножия холмов; рядом стояли
огромный сарай и несколько просторных загонов с лошадьми. Повсюду – чудесные
деревья, домики в образцовом порядке. Высящиеся над ними Титонские горы
создавали картину поистине сказочную!
При регистрации Зое сказали, что мисс Томас еще не приехала,
однако это не повлияло на оказанный ей самой теплый прием. Сама усадьба
оказалась старой и уютной. Стены были украшены головами антилоп и бизонов, полы
покрыты роскошными шкурами, из окна открывался захватывающий вид на горы. Камин
был таким огромным, что в нем мог бы поместиться, не сгибаясь, рослый мужчина,
В таком уютном местечке, наверное, здорово греться долгим зимним вечером. В
углу мирно переговаривались постояльцы. Зоя узнала, что в этот час большинство
переодевается в своих домиках к ужину. Ужин подавали в семь.
Ей вручили кипу рекламных листков и брошюру. Тим проводил ее
в домик. Домиком это можно было назвать разве что из скромности: в нем могла бы
комфортабельно разместиться состоятельная семья из пяти человек. Зоя одобрила
большую, удобную гостиную с камином и пузатой печкой, отгороженный кухонный
отсек, диваны с удачно подобранными покрывалами. Здесь царила атмосфера
американского юго-запада с привкусом стиля племени иавахо. В целом же
обстановка очень походила на разворот в журнале «Арки-текторал дайджест», где
недавно поместили репортаж об этом ранчо-пансионате. Спален в домике три, все
огромные, с чудесным видом из окон. Вокруг дома – раскидистые деревья.
Зоя поняла, что здесь ее будут баловать. Тим принес чемодан
и поинтересовался, какую спальню она предпочитает. Зоя решила дождаться подругу
и предоставить выбор ей. Одна спальня была чуть больше, две другие – меньше, но
хороши все три комнаты: с огромными кроватями, нарочито грубой мебелью,
камином. Ей даже захотелось попрыгать на какой-нибудь из кроватей, как на
батуте, и повизжать, как в детстве. После ухода Тима она не сдержала
восторженного смеха. Зоя долго бродила из комнаты в комнату, не удержалась и полакомилась
нектарином из огромной вазы с фруктами на кофейном столике. Здесь же стояла
корзина со свежим печеньем и коробка с шоколадом. Секретарша Тани поведала
менеджеру ранчо о вкусах хозяйки, и убранство гостиной полностью им
соответствовало: повсюду цветы, содовая вода и пиво из корнеплодов в
холодильнике, Танино любимое печенье, крекеры, йогурты... Бесчисленные
полотенца и ароматное мыло во всех трех ванных комнатах...
– Ух ты! – громко восхитилась Зоя, набродившись
вдоволь. Потом она села на диван и стала ждать. Скрасить ожидание помогал
телевизор.
Минут через десять послышалось тихое урчание мотора. Автобус
прибыл без опоздания. Зоя подошла к входной двери, как хозяйка дома. Увидев ее,
Таня выскочила из автобуса и бросилась ей на шею. Обнимаясь с подругой, Зоя
увидела, что из автобуса выходит кто-то еще. Она удивилась, но ее удивление не
шло ни в какое сравнение с тем, что испытала Мэри Стюарт. Та словно приросла к
месту, не зная, что делать: вернуться в автобус или все же войти в дом, затем в
нерешительности перевела взгляд на Таню. Ее разбирала ярость.
– Просто не верится, что вы посмели это устроить, –
выдавила она, впрочем, вынужденная признать, что Зоя удивлена не менее. Видимо»
для нее это тоже стало сюрпризом.
– Она ни при чем, – поспешила объяснить Таня. Том уже
выносил из автобуса чемоданы. – Бейте меня. Только сначала дайте объяснить, как
все получилось.
– Не трудись, – резко бросила Мэри Стюарт. – Я уезжаю!
Том удивленно посмотрел на Таню, слишком занятую подругами,
чтобы что-то ему объяснять.
– Перестань, Мэри Стюарт. Давай сначала попробуем. Мы
так долго не собирались вместе, вот я и подумала...
– Напрасно. Я пережила такой тяжелый день, а ты еще...
Не надо было этого делать. – Мэри Стюарт стояла бледная от гнева.
Слушая ее, Таня боролась со слезами, понимая, что поступила
как эгоистка. Ей просто захотелось оказаться в обществе обеих подруг. Впрочем,
пригласив их, она не переставала беспокоиться, что из этого получится. После их
размолвки прошло двадцать два года. Казалось бы, за этот срок старые раны
должны затянуться, однако...
– Прости, Мэри Стюарт, – тихо молвила Зоя. – Я не
должна была приезжать. В Сан-Франциско у меня по горло дел плюс маленькая
девочка. Будет разумнее, если уеду я. Я и не собиралась приезжать... Поужинаем,
и я вас покину.
Зоя говорила спокойно, мягко, за два десятилетия привыкла
вразумлять больных, несчастных. Часто взбудораженных, а то и обезумевших людей
и научилась сохранять спокойствие, даже когда ее обуревала горечь.
– Это лишнее. – Мэри Стюарт пыталась взять себя в руки,
понимая, что допустила бестактность. Слишком велико было ее изумление, и она
сорвалась. – Я запросто могу улететь утром в Нью-Йорк. – Говоря это, она
чувствовала огромное разочарование.
– Что за идиотки! – воскликнула Таня, чуть не плача. –
Не могу поверить, что вы способны упираться по прошествии двадцати с лишним
лет. Боже, нам скоро по сорок пять! Вам что, нечем больше заняться, кроме как
вспоминать детские обиды? На меня ежедневно вываливается столько грязи, и я не
помню, что происходило даже неделю назад, а вы что-то лепечете... – Она жгла
взглядом обеих.
