Хартли молча кивал, продолжая ее обнимать. Немного погодя он
отвел ее домой. Зоя и Таня пили кофе. Хартли присоединился к ним, Мэри Стюарт
пошла принять душ. Когда раздался обеденный гонг, женщины поручили Хартли
дождаться Мэри Стюарт, а сами отправились в ресторан. После случившегося всем
было не до веселья. Выйдя из ванной, Мэри Стюарт удивилась: вместо подруг ее
дожидался Хартли. Она поблагодарила его за любезность и, увидев его ласковые
глаза, прониклась к нему жалостью. Он тоже пережил трагедию, а теперь тратил
все душевные силы на нее. Она не вправе причинять ему боль.
– Не хочу делать вам больно, – сказала она, делая шаг к
нему. Ее влекло к Хартли, но она не хотела проявлять эгоизм. Ведь Мэри Стюарт еще
не до конца разобралась с Биллом, хоть и пришла к твердому решению, как
поступить. Но ей требовалось время. – Вы так добры ко мне, хотя мы едва
знакомы! Никто еще не был со мной так добр, не считая Тани.
– Спасибо. – Он присел на ручку дивана, не сводя с нее
глаз. На ней была красная тенниска и джинсы. Она была так хороша, что у него
учащенно забилось сердце. – Я взрослый мужчина, Мэри Стюарт. Не тревожьтесь за
меня. Оба мы немало пережили и заслуживаем осторожного обращения. Понимаю, это
рискованно. Предоставьте действовать мне. Я побуду с вами.
Она не верила своим ушам. Он изъявлял готовность подождать,
пока она расстанется с Биллом.
Не сказав больше ни слова, он подошел к ней, заключил в
объятия и поцеловал. От нее пахло духами, мылом, зубной пастой – чистотой.
Хартли запустил пальцы в ее волосы. Он так давно не целовал женщину, что успел
забыть это ощущение; оба были еще достаточно молоды и не готовы лишать себя
радостей жизни. Они были как потерпевшие кораблекрушение, переплывшие Ла-Манш и
вместе выбравшиеся на берег. Уставшие, продрогшие, изголодавшиеся. Но все это
отходило на задний план по сравнению с благодарностью Провидению за то, что они
выжили и оказались вместе. Он снова улыбнулся ей и поцеловал в губы.
Никогда еще Мэри Стюарт не ощущала такого нежного
прикосновения. Она догадывалась, что он окажется потрясающим любовником, но
пока не жаждала этого. Ни он, ни она не знали, куда их это заведет. Сейчас они
находились в Вайоминге и были вместе. Этого хватало с лихвой.
Глава 15
Наступил третий день в Вайоминге. Зоя открыла глаза и сонно
потянулась. Часы показывали без чего-то семь. Еще несколько минут – и она
встанет. Из кухни доносились какие-то звуки. Мэри Стюарт уже поднялась и,
зевая, отправилась в кухню сварить кофе. При виде Тани она еле устояла на
ногах.
– Что ты тут делаешь? – воскликнула она. Никогда еще,
даже в колледже, Таня не вставала так рано.
– Живу, что же еще? – Таня уже сварила кофе, разогрела
булочки, достала из холодильника йогурты. Судя по ее виду, она успела умыться и
почистить зубы.
Зоя выглянула и тоже не поверила своим глазам.
– Что-то случилось? – Зоя даже испугалась, заподозрив
неладное. Чтобы поднять Таню в такой ранний час, требовалось что-то из ряда вон
выходящее. Она не поверила, когда ей сказали, что все в полном порядке.
– Господи, да что с вами? – всплеснула руками Таня. –
Решила встать пораньше, только и всего.
Но подруг оказалось нелегко убедить.
– Знаю, знаю! – Зоя широко улыбнулась. Настал Танин
черед отдуваться: достаточно она дразнила Зою из-за Сэма, а Мэри Стюарт – из-за
Хартли. – Гордон, да?
– Глупости! – отмахнулась Таня. – Простой ковбой...
– Ну и что? Он смотрит на тебя, как на дар с небес.
– Перестань! – Таня продолжила свои хлопоты как ни в
чем не бывало.
Зоя попала в точку. Вторая половина предыдущего дня прошла в
напряженных беседах. Происшествие с Бенджамином настроило всех на серьезный
лад. Гордон заговорил о своем сыне. Парень уже вырос, отец два года с ним не
виделся, но определенно души в нем не чаял. Таня вспоминала свой брак с Бобби
Джо и его печальный финал. Только первое свое замужество она считала настоящим
и до сих пор сожалела, что оно рухнуло под тяжестью ее карьеры, хотя и
признавала, что все равно рано или поздно переросла бы мужа.
Ей часто приходилось по нему грустить. С чем она останется в
конечном счете? Со стопкой золотых дисков, кучей денег, одна в огромном доме?
Без мужа, без детей, без единого близкого существа, способного позаботиться о
«ей в старости. С кем делить тогда победы и поражения? Жизнь представлялась ей
сейчас бессмысленной, а место в жизни, которого она так упорно добивалась,
оказалось никчемным. Весь Голливуд только о таком и мечтает, для нее же оно
ровно ничего не значило. Она поделилась с Гордоном своими сомнениями, а он,
проявив благоразумие, сумел ее утешить, оказался сообразительным, практичным,
реальным человеком, под стать ей.
Как ни странно, у них оказалось много общего. Он бы не прочь
продолжить беседу, но пришло время возвращаться. Ковбоям разрешалось ужинать
вместе с гостями только по воскресеньям, а также в выходные дни. Разговор с
Гордоном оставил у Тани приятное чувство. Многое в нем ей импонировало. Его
простота и некоторая грубоватость ничуть не смущали. Он добр, предупредителен,
не проявляет ни жестокости, ни алчности, зато умен и рассудителен. В его пользу
говорит даже техасское происхождение. Признаться же подругам, как он ей
симпатичен, она еще не готова.
– У тебя появились от нас секреты? – не отставала Зоя.
Ей вторила Мэри Стюарт.
Не обращая на них внимания, Таня завершила свой туалет. Она
выглядела сногсшибательно в выцветших джинсах и тенниске цвета персика, даже
отказалась от любимых старых сапог в пользу новых – абрикосового цвета, с
ручной отделкой, приобретенных дома, в Техасе.
Хартли дожидался в ресторане. Он радостно обнял Мэри Стюарт
и тепло приветствовал остальных. От него пахло мылом и лосьоном после бритья;
ему очень шли белая рубашка и джинсы. Таня поймала себя на мысли, что сегодня
он и Мэри Стюарт смотрятся особенно. Казалось, они созданы друг для друга. Она
поделилась своим наблюдением с Зоей, и та полностью с ней согласилась.
Бенджамин с нетерпением дожидался их, чтобы подсунуть на
подпись свой гипс. Таня наградила его поцелуем и автографом, после чего стайка
девушек, заручившись согласием матерей, тоже стала клянчить у нее автографы. Публика
уже привыкла к ее присутствию, и никто не фотографировал исподтишка, что она
оценила по достоинству. Потом ей приветственно помахал Гордон, седлавший
лошадей. Как обычно, они выехали на прогулку одними из последних. Перед этим
Мэри Стюарт посидела на скамеечке с Бенджамином на коленях. Теперь она
воспринимала его как подарок судьбы.
– Ну и напугал ты нас вчера! – сказана она, вспоминая
его несущимся на взбесившейся лошади, а потом как он взлетел в воздух и
шлепнулся на камни.
– Врач сказал, что я должен был сломать шею, но не
сломал.
– Повезло тебе!
– А как плакала мама! – Он серьезно взглянул на Мэри
Стюарт. – Ты была права. Она сказала, что не будет любить другого ребенка так,
как меня. Я передал ей твои слова, а она говорит: так и есть.
