– Звучит многообещающе. – Это было ново для обоих, и
оба дрожали от предвкушения и страха.
Они подошли к Мэри Стюарт и Хартли. Прежде чем уйти, Гордон
сжал Танину руку. Он был совсем близко, но она все равно не могла накинуться на
него с поцелуями. От этого можно сойти с ума.
– Как покатались? – спросила она у Хартли.
Тот сочувственно посмотрел на нее:
– Мэри Стюарт рассказала мне о бедняжке Зое. Рак
желудка – страшная болезнь. От него умер мой бостонский кузен. – (Таня кивнула.
Мэри Стюарт не обманула ее ожиданий). – Как печально!
– Не то слово! – Таня переглянулась с Мэри Стюарт. –
Она, наверное, протянет еще сколько-нибудь, но скоро могут начаться осложнения.
– Ей было нелегко сочинять, но он согласно кивал.
– То же самое было с моим кузеном. Близким ничего не
остается, кроме заботы об удобстве умирающего. Пусть делает, что хочет, зная,
что вы окажетесь с ней рядом по первому ее зову.
Таня спохватилась, что забыла предупредить Гордона о своем
решении удочерить Зоину девочку. Существовало немало причин, по которым ей
хотелось поставить его в известность. Главное, она стремилась проверить его
реакцию. Она не торопилась признаваться самой себе, что после трехдневного
знакомства репетирует будущую совместную жизнь, но раз они собираются
продолжить встречи, надо знать, как он отнесется к некоторым обстоятельствам, в
частности к ребенку Зои.
Хартли составил им компанию за обедом. Все разговоры были
посвящены одной Зое: ее здоровью, карьере, клинике, ребенку, ее будущему,
блестящим способностям, ее самоотверженной преданности людям. Пока они
возносили ей хвалу, объект их интереса сидел у себя в комнате, погрузившись в
размышления. Зоя знала, что должна позвонить Сэму, но откладывала звонок.
Предстояло спросить его, заменит ли он ее еще на несколько дней, но она
боялась, что он расслышит в ее голосе что-то новое.
Пока она боролась с нерешительностью и подумывала, не лучше
ли оставить ему сообщение, раздался телефонный звонок. В дело вмешалось
Провидение: звонил сам Сэм, которому потребовался ее совет относительно одной
из больных. Ей нужно сменить лекарства, и Сэм стремился сперва заручиться
Зоиным согласием. Застав ее на месте, Сэм удивился: он собирался оставить для
нее сообщение в администрации, но сперва решил проверить, не заглянула ли она
на минутку к себе.
– Рад, что поймал тебя! – радостно произнес он и сразу
задал свой вопрос, на который она дала обстоятельный ответ.
Зоя была довольна, что он обратился к ней за советом: мало
кто из подменяющих врачей удосуживался предоставлять решение лечащему доктору.
– Спасибо, что спросил, – поблагодарила она. Именно
поэтому и отдавала Зоя ему предпочтение среди всех возможных кандидатов. Другие
в ее отсутствие вносили путаницу в систему лечения многих больных, не ставя ее
об этом в известность.
– И тебе спасибо. – Он был крайне занят и страшно этим
доволен. Оказалось, устроил себе короткий обеденный перерыв, – У тебя тут не
больно разжиреешь. Никогда еще так не носился, с самого медицинского факультета.
– Прежде он подменял ее на ночь, на полдня, отпуская на ужин, в театр, на
прием. Впервые ему выдалось пробыть без нее целую неделю, и он находился на
вершине блаженства. – У тебя тут настоящий цирк! Пациенты души в тебе не чают.
Представляю, как нелегко было этого добиться.
– Теперь они, наверное, и думать обо мне забыли?
Привыкли к другому врачу – доктору Уорнеру.
– Хотелось бы...
Прислушиваясь к ее голосу, он улавливал странные нотки. То
ли она устала, то ли только что проснулась, то ли недавно плакала. Он
встревожился и потребовал объяснений. Ее поразила его догадливость, и Зоя не
сразу нашлась, что ответить. Немного помолчав, она залилась слезами. На связный
ответ уже не приходилось рассчитывать. Теперь он разволновался не на шутку.
– Что-то случилось с одной из твоих подруг? – спросил
он. – Или с тобой? – Его интуиция пугала ее до икоты.
– Нет-нет, они в полном порядке. – Она вспомнила, что
должна спросить его насчет следующей недели. – Кстати, я все равно собиралась
тебе звонить. Нам тут так понравилось, что я подумала... – Она запнулась и
выпалила на одном дыхании, надеясь, что он не заметит фальши: – Не смог бы ты
поработать вместо меня еще недельку? Это максимум. Скорее всего получится
меньше. Я вернусь самое позднее в следующее воскресенье. Я не была уверена,
свободен ли ты и как к этому отнесешься, поэтому решила спросить.
– Я бы с радостью, – тихо ответил он, напряженно
прислушиваясь к ее интонации. Он не сомневался, что она плачет. – Только я все
равно чувствую, что-то там не так. Скажи, чем я могу тебе помочь?
– Ничем. – Она не собиралась открывать ему правду. –
Главное, скажи: сможешь ли ты пробыть в моей клинике еще неделю?
– Я уже сказал, что смогу, не беспокойся. Дело не в
этом. Признайся, Зоя, что случилось? Вечно ты что-то от меня скрываешь! Зачем
эта таинственность? В чем дело, детка? Я ведь слышу, как ты плачешь...
Пожалуйста, окажи мне доверие! Я так хочу тебе помочь. – Он тоже был близок к
слезам.
В трубке раздались всхлипывания.
– Не могу, Сэм. Пожалуйста, не проси.
– Почему? Неужели это такой страх, что ты обязана
таиться и одна сгибаться под неподъемной тяжестью?
Собственно, зачем мучить ее вопросами? Ведь он и сам
догадался. Это то же самое, с чем он сталкивается в последние дни ежеминутно.
Бедствие, по сравнению с которым меркнет любая беда, губительный стыд, горе без
дна. Имя ему – СПИД. Она отказывалась ему говорить, но теперь он сам это знал.
– Зоя?
Теперь и она поняла по его голосу: что-то произошло. Она
притихла. Он бессильно закрыл глаза. Это сразу все объясняло: почему она ни с
кем не желает знаться, почему так плохо выглядит. Эта ловушка подстерегала
многих врачей, отваживающихся сражаться со СПИДом, при всей их осторожности.
Ошибиться может любой: неверное движение – и укол, предназначенный больному,
достается тебе. Усталость, оплошность – причин может быть множество, а
результат один: летальный.
– Зоя? – повторил он тихо. Сейчас он хотел одного:
оказаться с ней рядом, обнять, попытаться утешить. – Ты укололась? Я должен
знать. Прошу тебя...
Последовало нескончаемое молчание, потом обреченный вздох.
Дальнейшая борьба потеряла смысл. Он сам вывел ее на чистую воду.
– Да, в прошлом году. Девочка-крошка, ни секунды покоя,
вот и...
– Господи! Так и знал! Почему ты скрывала? Каким же я
был глупцом! И ты не лучше. Что ты делаешь? Почему от меня прячешься? Сейчас
тебе плохо? – Он был близок к обмороку: У нее СПИД, а он ничего не сделал,
чтобы ей помочь, всего лишь заменил ее на работе. Сердце билось с удвоенной
скоростью, мысли путались. – Тебе плохо?
– Не очень хорошо. Ничего серьезного, но здешний врач
советует соблюдать покой. Думаю, к понедельнику поправлюсь. Врач говорит, что
надо выдержать неделю, чтобы избежать повторной инфекции.
