– Хочешь, мы останемся с тобой? – великодушно предложила
Мэри Стюарт, но Зоя, естественно, покачала головой.
– Наоборот, я хочу, чтобы вы не теряли времени зря. Вы
обе этого заслуживаете. – Все они, каждая по-своему, пережили непростые
времена: смерть, развод, невзгоды. Из всего этого и состоит жизнь.
– Ты заслуживаешь этого даже больше, чем мы, –
напомнила ей Мэри Стюарт.
– Я хочу одного: поскорее вернуться к работе. – Зоя уже
кляла себя за лень. Вторая неделя вне клиники казалась ей настоящим грехом. С
другой стороны, она понимала, что сперва должна полностью оправиться от
недомогания.
– Будь умницей, побалуй себя, – проворковала Таня и
погрозила ей пальцем. Через минуту они с Мэри Стюарт отправились завтракать.
Хартли осведомился о Зоином здоровье. Все восхищались ее
отвагой, а Таня с благодарностью, думала о самоотверженности Сэма.
– Какой удивительный человек! – восхищенно произнес
Хартли, услышав от Мэри Стюарт о реакции Сэма на Зоины слова. О том, что Зоя
больна не раком, а СПИДом, подруги умолчали, не желая нарушать обещание.
– Может, она еще выкарабкается? – с надеждой
предположил он, хотя, судя по всему, не считал это вероятным, как и они. – Я
знаю еще одну пару, образовавшуюся примерно при таких же обстоятельствах: они
поженились, узнав о неутешительном диагнозе. Это были самые чудесные люди, с какими
меня только сводила судьба и, наверное, самые счастливые. Полагаю, именно
благодаря этому жена прожила гораздо дольше, чем ей сперва прочили. Муж
отказывался ее отпускать, она тоже отчаянно сопротивлялась судьбе, вот любовь и
добавила ей несколько лишних лет. Никогда их не забуду. По-моему, после ее
смерти он так и не женился, а написал книгу о пережитом, о ней – самое
трогательное откровение, которое мне доводилось читать. Я проплакал от начала
до конца. Не могу передать, какое удовольствие получил от книги и ее автора.
Так, как он, ни один другой мужчина еще не любил.
Мэри Стюарт слушала его рассказ, не стесняясь слез. Как же
она желала того же Зое!
Во второй половине дня Сэм опять позвонил Зое. Разговаривали
долго. Он всерьез требовал от нее обещания, что они поженятся, а она
по-прежнему корила его за безумное намерение.
– Ты не можешь делать мне предложение. – Она была
тронута и польщена до слез. – Ты вообще плохо меня знаешь.
– По-твоему, двадцать два года с хвостиком –
недостаточный срок, чтобы узнать человека? Из них пять лет я время от времени с
тобой сотрудничал. Последнее двадцатилетие был в тебя влюблен. Если мы оба
оказались слепы и тупы, это не моя вина. Ты постоянно о ком-нибудь заботишься,
потому и не замечаешь, что творится у тебя под самым носом. Я хочу быть с тобой
рядом. – Он произнес это нежно и одновременно грубовато, полным соблазна тоном.
– Ты и так всегда рядом, Сэм, – ответила она ему.
– И останусь с тобой столько, сколько ты захочешь.
Между прочим, нам еще только предстоит первое свидание.
– Знаю. Ты еще не пробовал мою лазанью. – Их еще
столько всего ждало, столько открытий друг о друге предстояло совершить!
– Я тоже повар что надо. Какое твое любимое блюдо? – Он
мало знал о ней, а хотел знать все в подробностях. Мечтал баловать ее, ублажать
любой ее каприз. Втайне он мечтал войти в историю первым исцелением больного
СПИДом. Если не получится – что ж, он будет с ней до самого конца, как бы горек
он ни был. Он проникся убежденностью, что такова его судьба, и никакие уговоры
его не переубедят.
– Мое любимое блюдо? – с улыбкой переспросила Зоя. Она
почти забыла, что больна. Сегодня ей гораздо лучше, и она была счастлива.
Больше ничего и не требовалось: только продлить это волшебное мгновение и не
переживать из-за наступления завтра. – Дай сообразить... Блюда, которые продают
на вынос. Еда быстрого приготовления. Которую держишь на полке в кабинете и
глотаешь, когда вышел один больной и еще не вошел другой.
– Какая гадость! С этим покончено. Теперь ты будешь
лакомиться самыми отменными кушаньями. Посмотрим, может, я вообще перейду на
кулинарию и заброшу медицину.
На самом деле только сейчас ему предстояло стать настоящим
медиком, и обоим нравилась эта мысль. Он был в восторге от перспективы
ежедневно работать бок о бок с ней. Кроме прочего, это позволит ему за ней
приглядывать и не давать перетруждаться.
– Кстати, – напомнил он, – нам придется найти нового
сменного врача: раз мы будем работать вместе, кто-то должен ездить на вызовы.
Она уже освоилась с мыслью, что им предстоит большую часть
времени проводить вместе. Это ее устраивало, раз он в курсе ее положения; более
того, у нее было предчувствие, что все сложится даже лучше, чем оба
рассчитывают. Она улыбнулась, вспоминая Дика Франклина. С ним подобное
сотрудничество невозможно: он никогда не стал бы ей таким близким человеком.
Встреча с Сэмом Уорнером – главная удача ее жизни.
– У нас будет возможность подменять друг друга, –
нашелся Сэм. – Я поспрашиваю, не найдется ли у кого-нибудь среди знакомых
надежная кандидатура сменного врача. Мне уже приходит на ум один приятный
человек, с которым я одно время работал, и еще одна женщина, тоже занимавшаяся
больными СПИДом. Несмотря на молодость, она хороший врач. Думаю, тебе
понравится.
– Симпатичная? – испуганно спросила Зоя.
Сэм рассмеялся:
– С этой стороны вам ничто не угрожает, доктор Филлипс.
– Судя по тону, он был польщен. – Вот не знал, что вы умеете ревновать!
Все это было безумием, чудесным безумием. Их жизнь
переменилась мгновенно, как по волшебству.
– Вовсе я не ревнивая, просто умею соображать и не
забываю об осторожности.
– Что ж, внесу коррективы: для подмены нам нужны только
мужчины и некрасивые женщины. Я люблю тебя, Зоя!
В его голосе звучало столько нежности, что она, слушая его,
не удержалась от слез.
– И я тебя люблю, Сэм, – ответила она.
Он пообещал перезвонить ей сегодня же, когда кончится
рабочий день.
– Твои больные уже образовали очередь. Вернусь-ка я к
делам, пока меня не линчевали. Отдыхай! Позвоню позже.
– Может быть, я даже пойду ужинать. – Она чувствовала
несомненное облегчение.
– Не слишком усердствуй. Лучше двигаться вперед мелкими
шажками. Когда ты вернешься, я приглашу тебя на ужин. Хочу побывать в одном
новом ресторанчике. – От его слов и настроения веяло надеждой.
Когда к ней наведался доктор Кронер, она радостно сообщила
ему об улучшении. Впрочем, он и сам все видел. Признаки обезвоживания еще
сохранялись, однако она выглядела человеком, родившимся второй раз. Оба знали,
что такие кризисы будут повторяться: сильное недомогание, приступы отчаяния,
сменяющиеся приливами сил. Со временем ей все чаще будет становиться хуже и
реже – лучше. Возможно, пройдет немало времени, прежде чем, наступит настоящее
ухудшение. Нельзя исключать и противоположное – все может кончиться очень
быстро. Не может быть только одного – точного прогноза. Она знала это лучше,
чем доктор Кронер.
