– Настоящая техасская индюшка! – грубоватым шепотом
пошутил он, улыбаясь до ушей. – Ты заткнула меня за пояс! Можешь больше не
твердить, что никогда прежде не танцевала этот танец.
– Почти никогда, – ответила она ему также шепотом.
Танец возобновился, их примеру последовали другие пары.
У остальных получалось не в пример хуже, многие отчаянно
сбивались. Таня и Гордон станцевали еще четыре раза, после чего он стал менять
партнерш, превратившись в опытного наставника. Под конец он вернулся к ней, и
они исполнили заключительный танец. И танцоры, и публика получили огромное
удовольствие. Зрители были без ума от Тани, но не решались к ней приставать.
Большее, на что они отваживались в ее присутствии, – это восторженный шепот. К
ней привыкли, и она чувствовала себя на ранчо, как дома, даже лучше, особенно в
обществе Гордона.
Когда отыграла музыка, ковбои, в том числе Гордон, стали
запросто общаться с гостями. После пяти дней отдыха все успели подружиться; кое
у кого возникла не просто дружба, а сильная привязанность, хотя никто, кроме
Тани и Гордона, не мог бы похвастаться настоящим романом. К их облегчению,
никто вокруг не подозревал о силе их чувств.
– Я отлично позабавился, – произнес он с улыбкой. Она
смотрела на него глазами, полными восторга и веселья.
– И я. Вы прекрасный танцор, мистер Уошбоу!
– Благодарю, мэм, – сказал он с техасским акцентом и
отвесил низкий поклон.
На их смех поспешила Шарлотта Коллинз.
– Вам самое место на конкурсе на ярмарке штата! –
сообщила она с широкой улыбкой. – Этот танец надо танцевать либо хорошо, либо
вообще никак.
– Боюсь, я неважно двигаюсь, – скромно молвила Таня.
В действительности они с Бобби Джо когда-то не пропускали ни
одного танцевального конкурса и во всех выходили победителями.
– Все в порядке? – спросила Шарлотта, имея в виду Зоино
здоровье. Джон Кронер не открыл ей, чем больна рыжая гостья, ограничившись
сообщением, что состояние тяжелое. Хозяйка не находила себе места от волнения.
– Сегодня доктор Филлипс выглядит гораздо лучше.
Конечно, Зоя еще оставалась бледной и, несмотря на свое
оживление, была очень слаба.
– Сегодня вечером она буквально ожила, – ответила Таня.
Ее беспокойство несколько ослабло, хотя Зоя продолжала
вызывать у нее огромную жалость. Стоило отойти чуть в сторону – и становилось
особенно заметно, как подруга худа и бледна, правда, при разговоре Зоя
проявляла такую живость, что ее болезнь была почти незаметна.
– Как я погляжу, завтра вы снова отправляетесь на
родео, – сказала Шарлотта Тане. (Перед ужином подруги заказали себе билеты.) –
Опять собираетесь петь? После прошлого раза только о вас и говорят.
– Я бы не отказалась. – Таня, откидывая назад длинные
волосы, уголком глаза заметила, что Гордон хмурится, услышав ее слова. –
Посмотрим, попросят ли меня спеть еще раз, а самое главное – каким будет
настроение публики.
– Попросят, вот увидите! Ваше выступление в
Джексон-Хоуле стало событием года, а то и целого десятилетия. Вы такая молодец,
что согласились! – Хозяйка, улыбаясь, двинулась к другим гостям.
Гордон по-прежнему хмурился.
– Не хочу, чтобы ты выступала, – прошептал он. – Не
нравится мне, что делается с людьми, когда рядом оказываешься ты. Сцена –
другое дело: там есть служба безопасности, там до тебя не дотянутся.
– Еще как дотянутся! – Она знала, что опасность
существует всегда. Как-то на Филиппинах она выступала в пуленепробиваемом
жилете и потом дала себе слово, что это в первый и последний раз. На протяжении
всего концерта певица дрожала с головы до ног и боялась, что ее вырвет. –
Потому я и ухватилась за предложение петь из седла. В случае чего я смогла бы
ускакать.
– Мне не нравится, когда ты так рискуешь, – гнул он
свое. Ему не хотелось навязываться, просто он сильно за нее волновался.
– А мне не нравится, когда ты садишься верхом на
мустангов и бычков! – парировала Таня, глядя ему в глаза.
Она хорошо знала, что собой представляет жизнь ковбоя –
недаром вышла из той же самой среды, – и понимала, с какими опасностями все это
сопряжено.
– Значит, так, – продолжал он. – Мы заключим
соглашение: ты перестаешь рисковать, а я больше не смотрю на мустангов и
бычков.
– Ловлю тебя на слове, – сказала она, но тут же
оговорилась, желая оставаться с ним до конца честной: – От концертов я все
равно не откажусь, Гордон. Ими я зарабатываю на жизнь.
– Знаю. Этого я бы и не стал от тебя требовать. Просто
не хочу, чтобы ты шла у них на поводу и подвергала себя опасности. Они того не
стоят, а ты этого не заслуживаешь.
– Понятно! – вздохнула она, не сводя с него взгляда. Ей
трудно было поверить, что они действительно обсуждают свое будущее. Впрочем,
взаимные обязательства не сулят вреда обоим. – Но иногда так хочется попеть
просто так, без импресарио, контрактов, рекламы и шумихи. Ради собственного
удовольствия.
– Тогда пой для меня, – с улыбкой предложил он.
– С радостью!..
Таня вспомнила старую техасскую песню, которую исполнила бы
для него хоть сейчас. В детстве она пела ее на школьных вечерах. С той поры
песенка приобрела популярность, но про себя певица продолжала называть ее
своей.
– Подожди, еще спою.
– Я тоже ловлю тебя на слове. – Они не колеблясь давали
друг другу гору обещаний.
Наговорившись, Мэри Стюарт и Таня отвели Зою домой. Гордон
дал слово заглянуть попозже, если у него выдастся свободная минутка. О своем
появлении он оповестит стуком в окно. Таня подсказала ему, в которое стучаться,
после чего Гордон отправился по своим делам. Хартли проводил женщин до дому, а
затем предложил Мэри Стюарт немного прогуляться. Таня с Зоей скрылись в доме,
не переставая болтать.
Мэри Стюарт поведала Хартли о звонке Билла. Он задумчиво
выслушал ее.
– Наверное, муж спохватился, что много потерял и теперь
потерянного не вернуть, – проговорил он, глядя на нее. – Как ты поступишь, если
он захочет восстановить отношения?
– Ума не приложу, – искренне ответила она. – Но во
время разговора с ним я кое-что поняла. Не хочу ничего восстанавливать, не хочу
возвращаться назад. Последний год был так гадок, что его не зачеркнуть. Тодда
не оживишь. По-моему, я не сумею простить мужу его поведение. Можешь считать
меня злопамятной и вредной, но, честно говоря, он сам похоронил наш брак.
– А если нет? Если он вернется и признается тебе в
любви? Если скажет, что был кругом не прав? Что тогда?
Он посоветовал ей хорошенько обо всем поразмыслить и не
наделать второпях ошибок. Их сильно влекло друг к другу, но они помнили об
осторожности. Хартли не хотелось, чтобы и его отправили в отставку.
