– Может быть, мне лучше уйти? – предложила Таня. Она бы
не обиделась, если бы он посоветовал ей вернуться к себе.
– Зачем? – Гордон улыбнулся. – Никто не узнает, что ты
здесь. Эвакуация начнется только в том случае, если пожар превратится в
настоящее бедствие.
Он ненадолго вышел, чтобы взглянуть на небо. Дым виден, но
пламени Гордон не заметил и успокоился, а вернувшись, тут же забыл о пожаре и
все внимание посвятил Тане. Он поставил ей свою любимую кассету, потом взял
старую гитару, и она тихо, чтобы их никто не подслушал, спела несколько песен
под его аккомпанемент. Ей понравилось совместное исполнение. Он засмеялся и
погладил ее по щеке.
– Как в студии звукозаписи, – пошутила она.
Они еще немного попели, а в полночь перекусили – покатавшись
с Мэри Стюарт и Хартли, он подкупил еды. Гордон признался Тане, что парочка ему
очень симпатична.
– Кажется, у них тоже что-то наклевывается? – Он
заметил, как их влечет друг к другу, еще на первой прогулке. – Она разведена?
– Собирается бросить мужа. На следующей неделе полетит
в Лондон и поставит его перед фактом.
– Он англичанин?
Она покачала головой. Ей нравилось, что его интересуют ее
друзья, ее жизнь, увлечения.
– Нет, просто уехал туда на лето работать.
– Почему она решила от него уйти? – спросил он, сидя с
Таней за кухонным столом.
Она вздохнула.
– В прошлом году их сын покончил с собой. Не знаю всех
подробностей, но, кажется, муж взвалил всю вину за эту трагедию на нее. Она
совершенно ни в чем не виновата, просто Билл не нашел другого козла отпущения.
Их брак не выдержал несчастья и треснул по всем швам.
– Может, он и раньше не был таким уж прочным?
– Возможно, – предположила она, но тут же возразила: –
Был, был! Но не выдержал удара. Своим отношением муж нанес Мэри Стюарт глубокую
рану. Путь назад перекрыт.
– Думаешь, теперь она сойдется с мистером Боуменом?
– Надеюсь, – улыбнулась Таня и погладила Гордона по
руке. – А мы? Получится ли у нас с тобой что-нибудь?
– Лучше бы получилось. – Он наклонился к ней, заглянул
в глаза. – Попробуй только меня бросить! Я примчусь к тебе в Голливуд на диком
мустанге, найду и похищу.
Таня представила это зрелище и рассмеялась.
– Я думала, что ты больше не объезжаешь мустангов.
– Надо же быть в форме – вдруг придется скакать за
тобой?
Она мыла посуду, в одной его рубашке, не думая ее
застегивать. Он старался не смотреть на ее бесконечные ноги. Гордон не возражал
бы запечатлеть ее такой на фотопленке, но знал, что и так ни за что ее не
забудет. Она была настолько земной, что он покорен навсегда. Таня называла себя
простой уроженкой Техаса не ради красного словца: она такой и осталась, хотя
внешне – настоящая кинозвезда, и никто в целом свете не догадается, какая она
на самом деле, не узнав ее поближе.
– Что ты со мной делаешь? – Он подошел к ней сзади,
обнял за талию, прижался подбородком к ее плечу. – Через неделю все это
покажется мне галлюцинацией.
Напрасно он напомнил ей о скором расставании: она сразу
опечалилась.
– Будешь мне звонить? – спросила Таня.
– Постараюсь.
Она уронила блюдце в раковину, чудом его не разбив, и
повернулась. Теперь они стояли лицом к лицу.
– То есть как постараюсь! Будешь или нет? – Ей было не
до шуток.
– Обязательно! Просто не люблю телефонов, но тебе буду
названивать.
У него не было домашнего телефона, звонить с ранчо он не
может, чтобы не компрометировать ее. Придется наведываться в круглосуточный
супермаркет. Она расстроилась еще больше, поняв, что не сможет звонить ему
сама.
– Придется тебе не тянуть с возвращением, – сказал он.
– Честное слово! Три недели – и я снова здесь. Если
получится, конечно. Придется приложить все старания. – Она уже звонила Джин,
просила пересмотреть расписание. – Ты тоже не тяни с поездкой в Лос-Анджелес в
начале осени.
Это было произнесено тоном заправской соблазнительницы. Он
же ласкал ее, сбивая с мысли.
– Клянусь! Скажу Шарлотте, что в конце августа мне
необходим отпуск.
Она уже прикидывала, когда в ее плотном расписании откроются
окна, чтобы использовать их для поездок в Вайоминг. В Джексон-Хоул можно летать
с пересадкой в Солт-Лейк-Ситн или Денвере. Перспектива выглядела заманчиво.
Они снова оказались в объятиях друг друга...
Вдруг раздался стук в дверь. Таня подпрыгнула от
неожиданности. Гордон заковылял к двери, натягивая на ходу штаны. Распахнув
дверь, он увидел на пороге запыхавшегося молодого коллегу по ранчо.
– Только что звонили пожарные. Мы эвакуируемся!
– Прямо сейчас? – Задрав голову, Гордон увидел над
горой Шадоу оранжевое зарево. – Почему нас не предупредили заранее?
– В полночь была объявлена готовность, но Шарлотта
надеялась, что с огнем сумеют справиться. А тут поменялся ветер... – Ветер нес
по земле сор. В домах как по цепочке загорался свет. – Шарлотта будит гостей.
Наша задача – собрать лошадей в табун и отогнать вниз, в долину.
Поблизости находилось еще одно ранчо; ковбоям это не
впервой, но перегонять в темноте столько лошадей с большой скоростью очень
опасно: могли пострадать и лошади, и люди.
– Буду готов через пять минут, – пообещал Гордон
пареньку и вернулся в дом, чтобы предупредить о случившемся Таню.
Он не забыл запереть дверь, чтобы к ним никто не ворвался.
– Вас переведут на другое ранчо. Позвони водителю, он
приедет на автобусе. Мне надо заняться лошадьми. Мы должны быстро отогнать
двести голов. – Говоря с ней, он стремительно двигался по дому. Напоследок
остановился и поцеловал ее. – Я тебя люблю, техасское сокровище. О нас не
волнуйся: мы обязательно будем вместе, даже если для этого мне придется
нагрянуть в Голливуд. – Он знал, как она переживает, и сам беспокоился, но был
полон решимости сдержать слово. Сейчас на очереди другие экстренные дела. –
Одевайся и ступай к себе. Иди вдоль дороги, там, где трава повыше. Никто тебя
не увидит. До скорого!
– Может быть, вам нужна наша помощь?
Ей казалось глупостью и эгоизмом переезжать в
комфортабельном автобусе на другое ранчо, когда стольким людям и животным
угрожает опасность.
– Это моя работа. – Гордон улыбнулся, нахлобучил шляпу
и схватил на бегу старую матерчатую куртку. – Пока! – Он бросил на нее
прощальный взгляд и исчез.
Она почувствовала одиночество и стала поспешно одеваться,
чтобы ни о чем не думать. Отъезжая от дома на своем грузовичке, Гордон
улыбнулся, увидев, как шевелится высокая трава у дороги. Он знал, кто
пробирается в траве, и мысленно обнял ее и поцеловал.
