– Что случилось? – тихо спросила Таня.
– Не знаю. Их часто кто-то тревожит: то в загон
проберется койот, то кто-нибудь пройдет мимо... Скорее всего ничего особенного.
Но минуло десять минут, а лошади не только не успокоились,
но разволновались еще больше.
Гордон решил одеться и наведаться в конюшню.
– Уверен, все нормально, – сказал он напоследок. В его
обязанности входило приглядывать за порядком.
Таня знала, что не может пойти с ним.
– Я подожду, – пообещала она, наблюдая, как он
натягивает штаны, обувается, надевает на голое тело свитер. В лунном свете он
был так красив, что она едва не крикнула ему: «Остановись!» На прощание она
наградила его таким призывным поцелуем, что он проговорил, выходя:
– Я тебя понял. Сейчас вернусь.
Гордон побежал к загону, потом, огибая угол, замедлил бег.
Таня наблюдала за ним в кухонное окно и не заметила никакой опасности. Лошади
продолжали ржать и шарахаться, в остальном же все было спокойно. Гордон долго
не возвращался.
Через час Таня забеспокоилась. Она не знача, что и подумать.
Вдруг одна из лошадей захворала и ему пришлось остаться, или еще какая-нибудь
напасть? Она никого не могла позвать на помощь, никого не могла попросить
взглянуть, в чем дело.
Наконец решила одеться и пойти на поиски самостоятельно.
Даже если ей кто-нибудь повстречается, она сможет отговориться: мол, не
спалось, вот и вышла прогуляться. Никто не догадается, где она только что была.
Она медленно двинулась к загону. Внезапно наступила полная
тишина. Стоило ей свернуть за угол – и она увидела их: мужчину, которого они
заметили днем на склоне, и Гордона. Мужчина держал Гордона на мушке ружья, а
тот что-то ему говорил, не шевелясь. Несколько лошадей были забрызганы кровью,
одна лежала на земле. Злодей был вооружен не только ружьем, но и огромным
охотничьим ножом.
Поняв, что происходит, Таня попятилась, потом побежала. В
тот самый момент, когда она должна была скрыться за углом, злодей увидел ее.
Раздался выстрел.
Она не знала, кто в кого стрелял. Уж не в нее ли? Она просто
бежала изо всех сил, зная, что обязана быстрее привести подмогу. Господи,
только бы пуля не предназначалась Гордону! Она не могла думать ни о чем другом.
Она больше не слышала выстрелов. Единственным звуком был ее собственный топот,
потом – удары кулаками в дверь первого же домика по пути. Здесь обитал молоденький
ковбой из Колорадо, которого она запомнила.
Он выскочил на крыльцо, обмотанный одеялом, решив, что снова
начался лесной пожар. Иногда пожар, казалось бы, окончательно затушенный,
разгорался снова. Однако по Таниному лицу понял, что случилось нечто несравненно
худшее. Он мгновенно ее узнал. Она схватила его за руку и потянула за собой.
– Там, в загоне, человек с ружьем и ножом. Пострадали
лошади. Он угрожает Гордону. Быстрее!
Он не знал, конечно, откуда ей все это известно, но
спрашивать не стал. Бросив одеяло, поспешно натянул штаны. Таня отвернулась,
дожидаясь, когда парень приведет себя в порядок. Он появился на крыльце,
застегивая молнию, и постучал в соседнюю дверь. Человеку, вышедшему на стук,
велел вызвать шерифа и разбудить остальных. Затем он и Таня бросились к загону,
что было сил и успели заметить, как злодей прыгнул на лошадь и поскакал в горы.
На скаку он размахивал ружьем и выкрикивал непристойности, но больше не
стрелял. Он погубил двух лошадей: одну зарезал, другую застрелил.
Гордон лежал на земле, раненный в руку, и истекал кровью.
Таня сразу поняла, что у него рассечена артерия и он вот-вот умрет от потери
крови. Она схватила его руку и зажала чуть выше раны. Ковбой получил приказ
бежать за Зоей. Глядя на Гордона, она понимала, что дело плохо. Однако ей
удалось замедлить кровотечение. Она уже была с головы до ног в крови, все
вокруг было забрызгано кровью; рядом бесновались лошади.
– Ну же, милый... Не надо... Ответь мне, Гордон...
Продолжая зажимать ему рану, она пыталась не позволить ему лишиться чувств, но
видела, что у него закатываются глаза.
– Нет! – крикнула она. Она зажимала рану обеими руками,
иначе отвесила бы ему пощечину. – Очнись, Гордон! – Она кричала и плакала
одновременно.
Появились коллеги Гордона. Все были ошеломлены и. не сразу
поняли, в чем дело. Никто ничего не слышат. Зажимая кровоточащую рану, она
пыталась объяснить им, что произошло. Потом увидела Зою, спешащую изо всех сил
вниз по склону в развевающемся халате. При ней был медицинский чемоданчик.
Когда она подбежала, Таня увидела, что она успела натянуть резиновые перчатки,
чтобы не поделиться с Гордоном своей страшной болезнью.
– Пустите! – потребовала она. – Вот так, спасибо.
Опустившись на колени, она вопросительно взглянула на Таню.
– Его полоснули охотничьим ножом...
Зоя видела, что Гордон чуть не лишился руки.
– Кажется, у него рассечена артерия, вон как хлещет...
– Таня помнила, чему ее учили на курсах экстренной помощи, хотя с тех пор
минуло невесть сколько лет.
– Не отпускай! – распорядилась Зоя и хотела было
осмотреть рану, но стоило совсем немного изменить положение руки – и их окатил
фонтан крови.
Таня усилила нажим, Зоя кое-как наложила жгут. Раненый был в
тяжелом состоянии. Он находился в шоке, и у Зои не было уверенности, что он
вытянет. Таня тоже это видела и твердила как заведенная его имя. Остальные в
ужасе наблюдали за происходящим. На место происшествия вызвали Шарлотту
Коллинз. Двое ковбоев горевали по погубленным лошадям. Незнакомец с гор был,
судя по всему, умалишенным. Ковбой, разбуженный Таней, делился впечатлениями и
строил предположения.
– Когда, по-вашему, поспеет «скорая»? – спросила Зоя.
– Через десять – пятнадцать минут, – ответили ей, и она
нахмурилась: Гордон совсем плох, и она уже ничем не может ему помочь.
Требовались кровь для переливания, кислород, операционная,
причем немедленно. В тот самый момент, когда она простилась с последней
надеждой, ночь прорезала пронзительная сирена. Ковбои показали водителю, куда
подрулить. Гордон уже был в беспамятстве, пульс едва прослушивался. Он потерял
слишком много крови.
Таня рыдала, продолжая зажимать ему рану, Зоя пыталась ее
подбодрить. Она поведала санитарам все, что знала, пока они укладывали раненого
на носилки. Потом залезла вместе, с ними в машину. Кто-то сунул Зое клеенчатый
плащ, чтобы она накинула его поверх халата. Таня спросила, можно ли и ей
поехать с ними. Теперь раной занялись санитары. Гордон лежал белый как бумага.
– Лучше я вас довезу, – раздался из-за спины женский
голос.
Таня обернулась и увидела Шарлотту Коллинз. В ее глазах она
не увидела осуждения, только благодарность. Таня кивнула. «Скорая» унеслась.
Там для нее все равно не хватило бы места, к тому же Зоя не допустила бы, чтобы
она стала свидетельницей его смерти, которую считала вероятным исходом. Нагоняя
в машине Шарлотты «скорую», Таня рассказала, что видела днем вооруженного
человека в горах, но Гордон посчитал, что он не представляет опасности.
