Уже зайдя в домик, Сареф сразу выбрал себе комнату. Она находилась дальше всех, в ней было целых два окна и столик со стульями. В шкафу были книги. Сареф был уверен, что его ждёт лучшее время, какое только было в его жизни. Только, наверное… это будет завтра. Три дня непрерывной езды в экипаже, даже по достаточно ровным клановым магистральным дорогам всё равно изрядно его утомили. Есть ему не хотелось: всего один сытный пирожок с мясом и сыром надёжно перебил голод. Сейчас ему хотелось только спать, а завтра… а завтра он узнаёт всё и побывает везде, где только захочет…
* * *
Сареф вынужден был признать, что сейчас началось самое лучшее, самое весёлое время в его жизни. По утрам их кормила вкусностями Адия, после чего он с Авелин отправлялся в город. И чего там только не было. Улицы с рынками, на которых можно было купить, наверное, всё, что угодно, фонтаны, парки, где росли деревья и где гулял, наверное, весь город. По выходным дням в Аржке открывалась ярмарка, и там было всё, что может пожелать мальчишка одиннадцати лет от роду: балаганы, карусели, выступления трюкачей, палатки, где разряженные гадалки предсказывали будущее.
Стоило при этом отдать должное Авелин: она всегда ходила туда, куда захочется мальчику, безмолвно поощряя его любопытство, которое тот, наверное, единственный раз в жизни получил возможность полноценно утолить. Они возвращались в домик на обед, потом у них был тихий час, затем они снова шли гулять в город. Вечером они выбирали место, где поужинать, после чего возвращались обратно.
На третий день пребывания они заглянули в таверну к той самой бабушке Мив, о которой Авелин и кучер упоминали по приезду в город. Её таверна была расположена в незаметном на первый взгляд проулке, а чтобы попасть в неё, нужно было углядеть ещё более неприметную дверь. Поначалу Сареф удивился: как же посетители тогда приходят в таверну бабушки Мив? Ведь если не знать, где её таверна, то ты её в жизни не отыщешь. Когда же он задал этот вопрос Авелин, она с улыбкой пояснила:
— А сюда и не приходит кто попало. Сюда приходят только те люди, которых бабушка Мив рада видеть. Большие шумные таверны, стоящие на главных улицах, собирают больше посетителей и приносят больше дохода, это правда. Но бабушка Мив уже давно не гонится за богатствами. Ей куда важнее приятные люди и уютная атмосфера. И она всё это получает.
Авелин была совершенно права. Помещение было не очень большим, наверное, десять столиков на сорок человек. Но обстановка… окна были занавешены зелёными бархатными шторами, по стенам висели коврики, такие же зелёные, с разными узорами. Жёлтый магический светильник давал ровно столько света, сколько нужно, чтобы было приятно глазу. Сареф был просто поражён. Дело в том, что новая комната Джайны тоже была отделана в зелёном цвете. Сареф знал это, так как регулярно наведывался в комнату сестрицы и подкладывал ей в кровать какую-нибудь гадость, чтобы она тоже не забывала, как сильно он её любит. И разница была ошеломительна. Когда он заходил в комнату Джайны, ему казалось, что он находится в склепе. Здесь же было ощущение, что он на вечерней лесной лужайке.
Посетителей почти не было. Зато рядом со стойкой, где делались заказы, стояло кресло-качалка, в котором старушка что-то вязала, изредка бросая полный любви взгляд в зал. Сареф догадался, что это и есть бабушка Мив.
— Авелин, дорогая, — старушка, подняв голову, расцвела в улыбке, — уж три года тебя не видела. Как я рада, что ты всё же смогла меня навестить. А этот молодой человек…
Старушка окинула взглядом Сарефа. И тот на мгновение ощутил странное и не очень приятное чувство, как будто ему кто-то бегло ощупал голову.
— Вай, — всплеснула руками старушка, удержав, однако, в них вышивку, — какой умный молодой человек. Уже и чувствует, когда о нём что-то узнать пытаются, уже прям и неприятно ему. Шустрый мальчик, шустрый… О, святая Система…
Старушка внезапно перестала улыбаться. Потом достала из складок платья очки и водрузила их себе на нос.
— Неужели… Мальчик, ты сын Аолы и Месса?
Как всегда, при упоминании родителей в Сарефе вспыхнула злость, но сейчас он очень быстро её подавил. Он находится в самом лучшем месте и проводит время самым лучшим образом. А что до этого… Аола и Месс его родители, это биологический факт, с которым ничего нельзя поделать. Но скорее небо обрушится на землю, чем он обратится к ним мама или папа.
— Да, мадам, — сдержанно ответил он.
— Ого, да мне польстили, — хихикнула старушка, кокетливо махнув своей вышивкой и как-то странно быстро сливая тему про родителей мальчика, — раз уж я мадам, то, может, меня кто и на свидание ещё позовёт. Ладно, мальчик, присаживайся, где тебе захочется, тебе сейчас принесут покушать. А ты, Авелин, иди ко мне, да расскажи, как у тебя дела.
Сареф вынужден был отдать должное: накормили его здесь просто отменно. Такого вкусного жаркого, такого чудесного слоёного пирога он ещё не пробовал нигде. Под конец ему даже захотелось остаться здесь на ночь. Так было тихо, уютно, хорошо… ему ещё нигде и никогда не было так хорошо. А домой, в клан можно не возвращаться аж до самого конца лета…
Когда Авелин вела полусонного мальчика домой, тот всё же сумел вспомнить приветствие бабушки Мив. И он спросил:
— Нянюшка Авелин, а почему бабушка Мив спросила меня про родителей?
Авелин нахмурилась. Отвечать на этот вопрос ей явно не хотелось, однако всю жизнь та придерживалась порядка, что раз уж кто-то задал вопрос, значит, готов получить на него ответ.
— Потому что её сестра, Нина, происходит из клана Гайранос. И Нина — мать твоего отца.
От этой информации с Сарефа мгновенно спала сонливость.
— Значит, она моя двоюродная бабушка?
— Да. Она не взяла с нас за еду ни монетки, хотя я желала заплатить. Подозреваю, что именно поэтому.
— А… а как же она оказалась тут? Она же жила в клане. Она была богата и обеспечена. Как она оказалась тут?
Авелин нахмурилась ещё сильнее и молчала целую минуту. Но потом всё же сказала:
— Я отвечу тебе на этот вопрос, если ты дашь слово, что этот разговор останется между нами.
— Я даю слово, нянюшка Авелин, я никому ничего не расскажу, — пообещал Сареф.
— Потому что она ушла из клана Гайранос.
— Ушла? То есть из клана можно уйти? — не поверил своим ушам Сареф. Разрозненные факты внезапно начали складываться в единую картину. Постоянное нудение Адейро о том, что Сареф должен гордиться тем, что он член клана Джеминид, что он должен быть благодарным, что родился в благородной и состоятельной семье…
— Да, можно. Если член выплатит клану долг за своё взросление, то начиная с возраста Полуторного Совершеннолетия он может покинуть клан.
— А что такое долг за взросление? — спросил Сареф.
— Я точно не знаю всей процедуры, — сказала Авелин, продолжая вести Сарефа за руку, — вроде как член клана должен изъявить главе своё желание уйти. После этого идёт совместное обращение к Системе, которая выставляет члену клана его долг. Всей формулы не знаю, она, говорят, очень большая и состоит из нескольких частей. Вроде бы расходы до первых пяти лет не учитываются полностью, расходы с пяти до десяти лет режутся в десять раз, расходы с десяти до пятнадцати в три раза, и расходы до двадцати лет нужно возместить в полном объёме.
