— Я в курсе. Уже подтвердил, — ответил тот.
— Пять ловкости и пять силы перекачать в Интеллект, — напомнил Адейро.
Озмунд Архварт-Джеминид. Изменение параметров. Сила уменьшена на 5. Интеллект увеличен на 6. Время действия 72 часа.
Озмунд Архварт-Джеминид. Изменение параметров. Ловкость уменьшена на 5. Интеллект увеличен на 6. Время действия 72 часа.
— Да… да, — в возбуждении шептал Озмунд, смотря в своё Системное окно, — это же ведь навсегда, правильно?
— В смысле… ты разве не видишь? — удивился Сареф, убирая своё Системное окно.
— Что я должен увидеть? — непонимающе спросил Озмунд.
— Время действия этого… изменения всего 72 часа. Система мне так показала. Наверное, на большее время способность нужно прокачивать…
— Ничего страшного, и так хорошо, — властно сказал Адейро, — ну-ка, сынок, покажи, как получилось.
Сареф, воспользовавшись моментом, тоже аккуратно заглянул в Системное окно Озмунда.
Озмунд Архварт-Джеминид. 9 уровень.
Первичные параметры.
Сила — 14,6
Ловкость — 9,4
Интеллект — 25,5
Вторичные параметры:
Сила воли — 25,5
Телосложение — 12
Хитрость — 17,5
Здоровье — 220.
Выносливость — 356
— Отец, да я и представить не мог, что такое возможно, — в восхищении прошептал Озмунд, — мало того, что у меня запас выносливости вырос, так ещё и сила мелодий будет почти в 2 раза… я хочу опробовать их немедленно, прямо сейчас! Вот только жаль, что ловкость такая низкая…
— Эта беда поправима, — Адейро ткнул пальцем в шкатулку, которая лежала рядом с ним, — в наследство от моего деда мне достался этот редчайший артефакт. Пояс Дуэлянта. Он увеличивает Ловкость на четыре единицы. Вещь очень старая, поэтому я и приберегал её до последнего. Но сейчас, когда у нас есть все шансы выиграть Системные Состязания, можно пустить её в ход. Прочности как раз на одни Состязания и должно хватить.
Сареф же жадным взглядом смотрел на пояс. Почему, почему ему не сказали об этом артефакте раньше? Если бы он знал, что в клане есть такая вещь, которая могла бы исправить его дефект…
— Я понимаю, о чём ты сейчас думаешь, Сареф, — сказал Адейро, казалось, точно угадавший недовольство племянника, — но я не мог отдать этот пояс тебе. Он слишком старый — и слишком ценный. В обычных условиях его хватило бы на год использования, после чего он окончательно рассыпался бы в пыль. Нет, такое нужно приберегать для самых важных событий. Надеюсь, ты меня понимаешь.
В этот момент Сареф почувствовал, как по его телу пробежала дрожь, а в следующую секунду он понял, что не властен над собой.
Попытка убеждения главы клана… Отклонение провалено!
— Да, дядя, — против своей воли Сареф кивнул Адейро, — вы правы. Ради нужд клана стоило приберечь эту вещь.
— Вот и умница, — улыбнулся Адейро, — если мы выиграем Системные Состязания, то получим куда больше… И обязательно уделим внимание твоей проблеме. Итак, правильно я понимаю, что сейчас запас времени этого усиления ограничен тремя сутками?
— Да, дядя, пока только так.
— Значит, на Системные Состязанияя ты поедешь с нами. Это даже хорошо. Потому что каждый участник Состязаний сражается один раз в день. И если мы будем узнавать заранее имена наших соперников, то сможем корректировать параметры Озмунда под каждого конкретного оппонента.
— Дядя Адейро, — впервые за весь вечер подала голос Джайна, — но ведь туда должна была поехать я!
— Джайна, не переживай, на эти Состязания ты тоже обязательно поедешь, — отмахнулся Адейро, — на этом все пока свободны. Пойду навещу Исмарка, а то как бы Геом его не покалечил. Он не очень любит, когда нападают на главу клана…
С этими словами Адейро вышел из комнаты. Вслед за ним выбежал Озмунд, распираемый воодушевлением, и Джайна, не желавшая оставаться рядом с Сарефом ни на мгновение дольше, чем это было необходимо. Впрочем, подобное было вполне разумной тактикой самосохранения. Ведь теперь, когда Сареф получил для клана настолько высокую ценность, вполне вероятно, что он теперь и открыто сможет сделать Джайне какую-нибудь гадость, и Исмарк может хоть лопнуть от злости — ему ничего за это не будет. И потому та благоразумно держала дистанцию сама.
— Ну что, сын, могу тебя поздравить, — Месс нетвёрдо встал на ноги из-за стола, — вон какую пользу клану приносить стал. Даже Адейро тебя уважает — и это в таком-то возрасте. Молодец, сын, молодец.
— Как мило, — обернувшись, Сареф, ещё не пришедший в себя от того, что сейчас на него использовали настолько сильное Убеждение, увидел, что он остался наедине с Мессом и Аолой, — это целый третий раз в моей, когда ты меня называешь сыном. Система благословенная, как же мне это приятно. Спасибо, дядя Месс, я так польщён твоим вниманием.
— Дядя Месс?! — взревел тот в бешенстве, — дядя Месс?! Я твой отец, маленький поганец! Если бы не я — тебя бы и на свете не было! Ну, я тебя сейчас…
Однако едва он сделал несколько шагов в сторону Сарефа, как позади него возник Геом, хватая Мессза шиворот и приподнимая его в воздух.
— Приказ господина Адейро — обеспечивать безопасность маленького господина Сарефа, — пророкотал глухой стеклянный голос, — господин Сареф, вам угрожает опасность?
— Да, — Сареф умело скрыл, как он сейчас испугался, после чего ткнул пальцем в своего отца, — оно мне докучает. Вышвырни это отсюда, и проследи, что оно держалось подальше от меня.
— Будет исполнено, — прозвенел Геом, исчезая и увлекая за собой Месса, извергающего поток отборной брани. Сареф же повернулся к Аоле.
— Ты, наверное, тоже хочешь сказать, как рада за меня? Не нужно сотрясать воздух этой ложью.
— Но это правда, — прошептала Аола, умоляюще глядя на Сарефа, — я действительно очень за тебя рада. И очень тобой горжусь.
— Ну да, конечно, — желчно сказал Сареф, — пока я был ущербным ребёнком с нулевым атрибутом, тебе было наплевать на меня. Джайна творила со мной всё, что хотела, а ты старательно отворачивалась и делала вид, что так и надо. Но как только я стал представлять для клана хоть какую-то ценность — так прямо по волшебству стал объектом радости и гордости. Надо же, какое чудо! Конечно, гордиться сыном, который приносит пользу клану, намного проще и приятнее, чем ущербным недомерком-инвалидом, из которого ещё неизвестно, выйдет ли толк…
— Это неправда, — глаза Аолы подозрительно блестели, — если бы ты только знал, сынок, какая это неправда…
Сареф отвернулся. Несмотря на всё предвзятое к Аоле отношение, ему было неприятно смотреть, как она плакала. Но в следующий момент он ощутил на своём плече её руку. Его сердце сжалось. Больше всего сейчас он хотел повернуться и, уткнувшись ей в грудь, выплакать всё то горе, что копилось в нём все эти годы. Довериться хоть кому-нибудь, чтобы его поняли и пожалели. И он почти поддался этому порыву. Почти. Потому что перед глазами снова мелькнул момент, когда он получает достижение Брошенный…
