Фашистская Германия активно пыталась втянуть в войну своего бывшего союзника по Первой Мировой войне – Турцию, и татарская карта в этой игре играла не последнюю роль. Во многом именно поэтому Крым не вошел в состав ни одного из оккупационных рейхскомиссариатов. Его использовали как приманку, причем одновременно и для Румынии, и для Турции. Одновременно началось заигрывание с мусульманским населением Крыма. Таким образом, судьба одного из народов СССР стала разменной монетой в большой политической игре.
Как пишет в своей докладной записке, датированной июлем 1942 г., один из руководителей партизанского движения И. Вергасов: «Первые два месяца связь с селами была хорошая, население партизан поддерживало, особенно русское. Противник провел большую и хитрую работу среди татар. Первое его мероприятие – это лояльность к татарам, даже заискивание, открытие мечетей, организация мусульманских «безвинных комитетов», в то же время с нашей стороны – отсутствие всякой политической агитации, а зачастую вызывание озлобления к партизанам, которое допускалось в связи с изъятием скота, кое-где без разбора, конфискацией продовольствия, забранного с наших баз, где иногда допускались промахи. Противник все эти обстоятельства хитро использовал»
[120].
Безусловно, среди местного населения у оккупантов нашлись «помощники». В донесении Мокроусова от 27 ноября указывалось: «С 7 ноября 1941 г. Бахчисарайский отряд в течение двух дней вел стычки с отрядами жандармерии, расположенной в д. Бия-Сала. В результате было уничтожено: 13 немцев, с нашей стороны убит командир Бахчисарайского отряда т. Сизов и два бойца ранены. Нами расстреляны как предатели, служившие проводниками для немцев: Анохин, инженер Бешуй-Копи, Налимский, житель деревни Саблы и секретарь Бешуйского сельсовета. В дер. Корбек немцами изъяты оставшиеся коммунисты и комсомольцы, взятые как заложники, судьба их неизвестна»
[121].
Немецкие и румынские войска на начальном этапе оккупации не делали различия между жителями Крыма различных национальностей, уничтожая всех «большевиков». В Алуштинском районе были расстреляны 49 партийных работников, из которых 42 были татарами.
В районе Демерджи были расстреляны бойцы истребительного батальона, попавшие в плен, из 82 расстреляных 55 были татарами. В районе ущелья Сары-Дере были расстреляны жители д. Мангуш. При захвате Варнутской долины моторизованной группой 72-й сд были расстреляны 40 татар. Совпартактив «сдавали» свои же.
Из документов немецкой 50-й пд: «От жителя деревни Узенбаш поступило сообщение, что бывшего директора школы Сеитяя Сеитджели видели в морской форме с оружием в руках в районе д. Уппа (совр. Родное) 7.11.41 г. в 7:00. Он должен был организовать партизанский отряд, действующий в районе д. Шули (совр. Терновка)»
[122].
С.Сеитджели был схвачен 18.11.41 г. и расстрелян. Еще один документ: «Также командиром партизан является Джелялов из д. Биюк Каралез (совр. Красный Мак), с ним связаны Музаба Умер, Азамат Сулейман, Эмир Курсеит, Абдураман Джемил, а так же Бекир Осман…»
[123].
И такая картина наблюдалась по всему Крыму. Расстрелы советских служащих и партактива шли без поправки на национальную принадлежность. В деревнях Бахчисарайского района были расстреляны 50-й пехотной дивизией (председатель немецкого трибунала ротмистр Бернарди) в общей сложности 211 человек (из них 172 татарина). Заигрывание с мусульманами Крыма началось позже.
Е.Б. Мельничук абсолютно справедливо указывает: «Немецкое командование в приказах, отчетах и многочисленных пропагандистских материалах использовало понятие “татары” и “мусульмане”, которые, однако, не означали “весь народ”, “все татары и все мусульмане”, равно как и “все греки, болгары и армяне”, выселенные из Крыма после освобождения в 1944 г. Применение этих обобщенных терминов преследовало вполне определенные подрывные цели – создать видимость широкомасштабной поддержки оккупационного режима одной из основных этнических групп населения Крыма, связать татар своеобразной круговой порукой, обострить межнациональные отношения и тем самым осложнить положение значительного числа татар, находившихся в партизанских отрядах. На это же были направлены приказы и постановления оккупационной администрации и так называемых “органов самоуправления” в Симферополе о регистрации татар, украинцев, итальянцев, румын и даже молдаван с целью получения документов, подтверждающих национальность, для создания им более приемлемых условий жизни по сравнению с другими национальными группами населения»
[124].
Но в Крыму действительно существовала большая группа населения, недружественная политике СССР. «Определенной частью местного населения» являлись люди, недовольные советской властью, вне зависимости от их религиозной и этнической принадлежности.
Предательство определенной части населения было, но граница предательства прошла не по национальному признаку, а по социальному. В основном предателями становились представители вполне определенных групп населения. Наибольшее количество доносов, послуживших причиной краха партизанского движения на начальном этапе, поступило от тех, кто был недоволен советским государством (и лишь немногие из них были татарами).
Многие жители Крыма, недовольные советской властью, действительно, доносили на своих соседей. Из документов 11-й армии: «Мелания Голобородько из Феодосии сообщила. что Адрей Андрейко-Жарко начальник канцелярии табачной фабрики 65 лет коммунист с 1905 года – глава партизан Феодосии. Численность партизан около 700 человек». «Захвачены партизаны Абдул Ассан и Джели Лефф из Гаспры, которые показали, что в районе Чатырдага находится большой склад оружия и продовольствия. Туда же отогнали 20 тыс. овец. Они сообщили, что с ними был раненый коммунист Юсуф Чонтук, связной с партизанами»
[125].
«Меджит Косе, бывший директор кооперативного магазина, враг коммунистов? сообщил: склады продовольствия партизан Гаспры закладывал председатель колхоза Якуб Адаманов и председатель поселкового совета (нечитаемо)»
[126].
Всего по Ялтинскому району за месяц было расстреляно 105 советских и партийных работников, из них 87 татар. Помощников у немцев нашлось достаточно много, их фамилии указаны в немецких документах
[127].
