24.02.42 г. 72-й пд захвачено 4 партизана, в т. ч. одна женщина, переданы в СД Ялта. В районе Скеля найден склад боезапаса партизан. Оружие, боезапас, продовольствие.
25 февраля румыны засекли парашюты над Ангарой
[279]. 20-й батальон обнаружил три парашюта с продовольствием и вооружением для партизан.
28 февраля партизаны напали на машину в районе Кикинеиза, 2 убитых, 5 раненых, в том числе лейтенант
Из докладной записки командира 5-го района И.Вергасова, датированной июлем 1942 г.: «26 февраля противник крупными силами стал окружать район. Сперва мы вели бои. Окружение было настойчивым и длительным. 8 марта выбыли отряды из района. Район имел большие потери убитыми, умершими от голода, обмороженными и дезертирами. Единственно спасло – это связь с Севастополем, которую впервые удалось установить. 7 марта получили один самолет продуктов, что дало возможность передвинуть отряды глубоко в тыл. 10 марта я прибыл на место дислоцирования отрядов 4-го района. Здесь приняли меры по обеспечению продовольствием, провели ряд удачных хозяйственных операций, что дало возможность выходить на боевые операции, и фактически впервые отряды 5-го района стали заниматься своим делом. VI. 20 марта получил приказ о слиянии 4-го и 5-го районов. Командиром назначен я, комиссаром т. Амелинов, начальником штаба подполковник т. Щетинин, старшим УОО т. Витенко. Часть отрядов объединили и на 25 марта имели:
1. Ялтинский отряд (объединенный с Ак-Шеихским) – 95 человек, командир т. Кривошта, комиссар т. Кучер.
2. Севастопольский отряд (объединенный с Балаклавским) – 60 человек командир т. Зинченко, комиссар т. Черников.
3. Ак-Мечетский отряд – 70 человек., командир т. Ткачев, комиссар т. Ткаченко.
4. Красноармейский отряд – 75 человек, командир Аединов, комиссар т. Швец.
5. Бахчисарайский отряд – 80 человек, командир т. Македонский, комиссар т. Черный.
6. Штаб района – 15 человек. Всего по району 395 человек.
Продовольственное положение района было катастрофическим. Сейчас же после объединения отрядов разработали операцию на дер. Кучук-Узенбаш, где были немецкие продовольственные склады. Боеспособность личного состава за счет истощения была низкая, двухчасовым ударным боем деревню взяли, изъяли продовольствие, но ввиду прибытия свежих сил противника при отходе завязался бой, вследствие чего продуктов вынесли мало, потери 8 человек убитыми, противник понес большие потери (35 человек убитыми, 2 автомашины и т. д.). В этом бою попал в плен бывший начальник штаба 5-го района Иваненко. Голод стал косить личный состав»
[280].
Противник не подтверждает события 26 февраля 1942 г. В документах 50-й пд, в которых отмечаются даже отдельные обстрелы немецких грузовиков партизанами, об этой акции ничего нет. Возможна ошибка в дате. В связи с тем, что части СОР 27.02.42 г. начали наступление и прорвали линию обороны 24-й пд в двух местах, противник был вынужден задействовать в боевых действиях личный состав татарской пионерной школы в Албате, выведя ее личный состав вместе с личным составом школы младших командиров на тыловую линию обороны. Однако спустя двое суток личный состав был возвращен в казармы
[281].
Глава 7. Весна 1942 г. (март-май)
7.1 События марта 1942 г.
Как указывало мартовское донесение А.В. Мокроусова: «Татарское население степных районов, русские и греки с нетерпением ждут прихода Красной Армии, помогают партизанам. Болгары занимают выжидательную позицию. Деятельность партизанских отрядов осложняется необходимостью вооруженной борьбы на два фронта: против фашистских оккупантов с одной стороны и против вооруженных банд горно-лесных татарских селений». Однако в этом же донесении указывалось: «В подавляющей своей массе татарское население в предгорных, горных селениях настроено профашистски, из числа жителей которых гестапо создало отряды добровольцев, используемые в настоящее время для борьбы с партизанами, а в дальнейшем не исключена возможность и против Красной Армии»
[282].
Командование партизанским движением попыталось оправдать свои неудачи предательством татар. Получая негативную информацию о действиях предателей, советское командование допустило очень серьезную политическую ошибку. В связи с этим начались репрессии в войсках против военнослужащих крымскотатарского происхождения.
Командование Крымского фронта отреагировало достаточно оперативно, издав директиву № 107УК и распоряжение начальника политотдела фронта № 049.
Согласно этим документам, из частей отзывалось для «особого расследования» большое количество командиров и политработников, по происхождению крымских татар.
В их число попали даже и.о. военкома 404-го артполка Измайлов и военком 514-го полка Осман Караев, которые не раз доказывали свою преданность Родине. Командиру 172-й сд полковнику И.А. Ласкину стоило больших трудов отстоять военкома 514-го сп.
Далее директивами № 00397 по Приморской армии, № 0117 по Крымфронту отзывались для «особого разбирательства» политработники и командиры: болгары, греки, литовцы. Такие же «кадровые перестановки» произошли в партизанском движении. Естественно, непродуманные действия командования Крымского фронта не улучшили взаимоотношений с крымскими татарами. На фоне немецкого заигрывания с крымскотатарским народом эти репрессии сыграли свою негативную роль.
Приведу еще одну небольшую историю: «Я Тимохин Николай Иванович, рождения 1904 года, до Отечественной войны работал в санатории Черноморского флота, находившейся на Максимовой даче. Там меня застала Отечественная война. ‹…› Я был призван по мобилизации, в ноябре 1941 года. Попал в саперный батальон и стал сапером. Наш батальон был прикреплен к 514 полку и от него получал задания, которые мы выполняли. Разведка 514-го полка обнаружила склады в подвальных помещениях, в районе Дуванкоя. Я получил задание от комиссара взорвать эти склады. В помощь мне дали двух бойцов, которые были осуждены на 10 лет: один русский, матрос, а другой солдат, татарин. Когда я шел, то сильно задумался об их целях Ко мне обратился солдат-татарин: “Товарищ Тимохин, что вы задумались?” Я им откровенно сказал, что я член партии, а они осужденные, и когда мы подойдем к складам выполнять задание, они могут поднять крик, выдать меня немцам, а сами сдаться в плен. Но бойцы мне оба ответили, что они этого никогда не позволят себе сделать. На душе у меня стало легче, и я пошел на выполнение задания. Мы пробрались к складам.
