Осада Полоцка началась.
ГЛАВА 4
Несколько казаков отправили в разъезд. Посмотреть чего и как в округе. Полоцк уже осадили. Пушки палят часа два не меньше. Стены крепкие, как и люди, защищающие город. Богдан сильнее натянул поводья. Конь попался ретивый. Никак слушаться не хотел. Молодой. Под седлом всего полгода. Сам казак объезжал. Купил на ярмарке в Сечи. Задарма отдавал купец. Мастью жеребец не вышел. Серый, как грязь. И норовом непокладистый. А Богдану, как раз конь нужен был. Денег маловато на хорошего скакуна, а купец в сердцах на коня сказал: «Объездишь, так отдам и упряжь за чешуйку». Ну, за язык купца никто не тянул, и свидетелей много было. Богдан совладал с конём. С тех пор у него под седлом Грязь. Такое и имя дал жеребцу. Имя на норов никак не повлияло. Рвётся вперёд и всё шельмец!
- А ну, погодь! – ещё сильнее натянул поводья Богдан. – Погодь, говорю!
Ехавший рядом Остап, усмехнулся:
- Не ты конём владеешь, а он тобой. Нагайкой его по бокам, чтоб знал, кто хозяин.
Нет, коня молодой казак бить не хотел. И за что бить за усердие вырваться вперёд. Богдан такой же, как и его конь. Всегда спешит. Быстрый. Резкий. Непокорный. Ему среди вольного казачества самое место. Там один господин - атаман. И не господин, а батька. В любимчиках Богдан у атамана ходил. Что сын Петру Буйносову. Своих сыновей у атамана войны с крымским ханом забрали. Вот чужого и приметил.
- Зачем, бить красоту такую, – не согласился молодой казак и потрепал серую гриву коня.
- Красавца нашёл! – загоготал друг. – Вот Ветер, красавец.
Да, конь друга красив. Чёрный, как смоль. Длинноногий и быстрый. Трофей с последнего набега на крымских татар. На нём говорят, сам ханский сын Бейкбулат ездил.
- Ты ж в Полоцке жил? – спросил Остап, оглянувшись на залп пушки.
- Жил давно… – подтвердил бывший полочанин. – Я у пана Азинского, Франциска Семеоныча на воспитании находился.
- Прям, у пана? – не поверил друг. - Ты простой сирота в палатах панских, да воспитанником?
Богдан опять натянул поводья. Конь приутих, сбавив шаг.
- Старый Азинский меня с похода притащил. Мне тогда лет десять было. На Окраине казачки заволновались, свободы захотели. Отец мой с ними заодно. Пана прислали силу Короны и Великого Литовского Княжества показать. Показали. Всё пожгли. Всех порубили. А меня пан пожалел. К себе забрал.
- Так тебе в первых рядах стоять. Пану припомнить надо бы, – советовал Остап.
Только молодой казак нахмурился. К старому пану у него должков не имелось. А вот, к его племяннику Гариславу Давыдычу не только должок. Хитрый кастелян Туровца забрал у Богдана самое дорогое сокровище. Янину. Дочку свою за простолюдина отдавать не захотел. Оболгал перед опекуном. Так оболгал, что ноги пришлось, как шелудивому псу уносить с Литвы. Бежать и оборачиваться. Старый пан Азинский скор на расправу, как царь московитов. Казнит, не думая.
- Что приуныл, пана вспомнил? – спросил Остап. – Поквитаешься с ним. Наши в город войдут, вдоволь кровушки сабли изопьют.
- Да, не старого пана. Он добрый ко мне был. Даже всё имущество на меня переписал, как приёмному сыну. Я племянника его хочу увидеть. Вот к нему у меня вопросы имеются, – сказал Богдан.
- Ого, так ты паном был бы! Оте-на! Это сегодня бы ты оборонял свои сундуки от нас! Ха, ха, ха, – засмеялся друг. – Я бы тебя врагом видеть не хотел. Жаль было бы убивать.
- Это ещё кто, кого убил бы! – воскликнул Богдан, пришпорив коня.
Жеребец почувствовал, как ослабли поводья, и рванулся вперёд. Конь Остапа не так резво бросился, догонять Грязь.
Возле самого устья Двину, куда в неё впадала речушка поменьше, до казаков донеслась людская речь. Притаившись в зарослях, принялись ждать. Дождались. На них вышло около сотни крестьян. Вооруженные до зубов, казаки с гиканьем окружили перепуганных людишек. Бабы, прижимая детишек, заголосили. Мужики запросили:
- Люди добрые не губите. Мы простые селяне. С города нас выгнали, чтоб хлеб панам с нами не делить. А нам, что? Идите, как говорится, лесом. Авось и живы останетесь. Пожалейте, казачки.
Объезжая кучку людей по кругу, Остап спросил у друга:
- Ну, что с ними делать? Отпустить или к нам в лагерь?
Богдан, как старший разъезда, приказал казакам:
- В лагерь их. Пусть там поспрошают у них, что, да как в городе.
Окружив, крестьян казаки погнали пленных в лагерь. Атаман обрадовался такому подарку судьбы. Крестьяне оказались сведущие в делах воеводы Полоцка. К князю Шуйскому Пётр Буйносов пришёл не с пустыми, как говорится руками. Перепуганный простой люд рассказал о схронах хлеба в лесу. И показать даже готовы, только жизни не решайте. Ещё о стенах, где толще или тоньше. А где и кладка новая, совсем хлюпенькая. Пальцем ткни провалиться. Шуйский обрадовался. Приказал найти оставшихся крестьян, пригнать в лагерь. Будут подкоп копать к стенам собственного города. Первая и самая грубая ошибка воеводы Полоцка, была на руку врагу.
Атаман отправил ловить разбежавшиеся две тысячи крестьян своего любимчика Богдана. Молодой подающий большие надежды казак с энтузиазмом взялся за дело. С пятью десятками казаков прочесал близлежащие земли к Полоцку. Нашёл всех!
Для старого атамана пришлый казачок перестал быть, перекати поле. Это раньше у Богдана ничего не было. Теперь его семья вольное казачество. И для этой семьи он думал, что готов на всё.
ГЛАВА 5
Осада длилась уже больше недели. Пушки московитов не переставали палить по городским стенам. На самих стенах польские рыцари – гусары и наёмники отбивали по несколько попыток завладеть городом. Откуда у царя так много людей? Не уж-то и вправду всю Московию привёл, раз людишек служивых не жалеет. Думали защитники Полоцка. Хуже стала, когда неприятель подкопался под стены и взорвал бочки с порохом. Часть стены выгорела, открыв врагу, считай двери в город. Этот участок пришлось защищать неистово от полчищ стрельцов и татар. Гетман Радзивилл всё никак не приходил на подмогу. Неужели, посланные к нему гонцы были перехвачены казаками.
Под неутихающий ни на минуту бой воевода собрал совет. Чуть одаль от стен города в городской ратуше. Там хоть и слышны залпы пушек, но их ядра сюда не долетают.
- Что делать будем, паны? – с поникшей головой сидел воевода Полоцка.
Он только что узнал о пленении двух его гонцов. Третьему удалось бежать от татар, но в другую сторону. Обратно, в Полоцк.
- Помощи ждать, уже нет сил. Людей жалко. Милости у московского царя просить надо, – предложил епископ Арсений.
- Тебе, как человеку божьему только о милости и думать! – воскликнул, вставая Андрес Гессе. – От дьявола милости не жди! Мы до последнего биться будем.
- А, толку биться? Я упрошу царя пожалеть полочан. Он же христианин! – не унимался полоцкий епископ.
