— Если так, вам, наверное, лучше переговорить с Веригой.
— А кто это?
— Глава правления группы «ОПФ». Верига Анатолий Евгеньевич.
— Ага. Папа вашего внештатного фотографа-волонтера Вериги-младшего.
Тетушка Сова вздохнула и покачала головой.
— Это к теме непонятно какого прикрытия. Я обращалась к разным богатым и влиятельным людям. Откликнулся только он. По вашей полицейской логике, мог иметь в этом всем, — теперь пришла ее очередь обводить комнату рукой, — свой недобрый интерес. Мы же, как вы, Вера Павловна, мудро догадались, всего лишь посредническая контора.
Вера отодвинула пустую чашку на середину стола, встала.
— Непременно найду время и познакомлюсь с господином Веригой. Напомню, что только в Киеве десятки подобных благотворительных фондов, созданных для поддержки тех, кто бежит от войны. И отмечу: только те, кто обращается в основанную им «Ольвию», исчезают, чтобы найтись мертвыми и искалеченными.
Тетушка Сова не встала — порывисто вскочила.
— Не передергивайте! Это игра с фактами! Подгоняете задачку под известный только вам ответ!
— Я лишь озвучила очевидное, — спокойно сказала Вера.
И подумала тогда: один — ноль.
5
А потом появились и данные обо всех трех жертвах.
Ни одна не соврала, заполняя анкету в «Ольвии», все паспорта были в базе данных МВД.
Номер первый: Наталья Малахова.
Двадцать один год, из Енакиево, выехала в прошлом августе. Дома остались родители. Училась в Донецком университете, экономический факультет. Не окончила, после выезда не поступала ни в какое другое учебное заведение. Убралась прочь, потому что ее местный жених подался в ополченцы и его убили свои же — ссора на почве мародерства, не так поделили добычу.
Номер второй: Галина Чудновская, двадцать три, Дебальцево.
Их дом разбомбили прошлой зимой. Родители и старший брат подались к родственникам в Курскую область. Девушка работала официанткой в местном кафе, после захвата города решила держаться там дальше, потому что ее место работы чудом уцелело. Почему внезапно сбежала, почему не со своими, а в Киев — кто его знает.
Номер третий: Людмила Токмакова, двадцать два, Донецк.
Пела в ресторане, жила в городе и неплохо, для нынешних обстоятельств, зарабатывала аж до прошлого ноября. Потом возник какой-то конфликт, его природу не уточнили, да Вере это и не было нужно. Важнее знать: девушка убегала в чем была, спасая собственную жизнь. А маму и отца через несколько дней забрали куда-то люди в камуфляже, после чего родственники и соседи их не видели.
Переварив сведения, Вера нашла ответ, почему ни одну из трех девушек никто не искал. Каждая указала контактный телефон, но лишь Галя Чудновская добавила адрес, по которому проживала. Уже проверили: там жила подружка с бойфрендом, девушка кантовалась у них на кухонном полу месяца два, потом похвасталась — будет снимать квартиру с кем-то вместе, забрала скромные пожитки и больше о себе не напоминала. А у подружки своей жизни выше крыши, чтобы интересоваться Галей. Которая успела надоесть, ибо третья лишняя.
Каждая жертва выживала сама, по возможности ни за кого не держась и не ноя.
Ох, как Вере Холод это было знакомо.
Донбасские характеры, так закалялась сталь.
Разорванные связи с домом. И новых нет. Исчезнет каждый такой человек — не заметит никто.
Чем дольше Вера жила с этим, тем крепче убеждалась: убийца, кем бы он ни был, делал свой выбор каждый раз не случайно. Прекрасно знал — в ближайшее время ни одну из девушек не станут искать и наверняка не будут оплакивать. А это означает: он нарочно выбирал девушек, которые сбежали от войны. Которых бросало, как степной ковыль.
Готовых пойти ко всякому, кто обнадежит помощью.
Вера возненавидела его еще сильнее, хотя вряд ли такое возможно.
Несмотря на многие выясненные обстоятельства, следствие топталось на месте.
До тех пор, пока в феврале не нашелся еще один труп.
Все то же самое. А сбросили его уже без особых фантазий: в зарослях возле озер рядом с Московским мостом.
Вера думала недолго. Сразу лично наведалась в «Ольвию», где встретила неприязненную тетушку Сову, которая начала со странной угрозы вызвать полицию. Поняв ляп, быстренько исправилась, окликнув крепкого охранника в хаки с большим фирменным шевроном на рукаве и груди. Холод заметила его и в первый свой приход, но пожала плечами: сейчас частная охрана стоит даже в жилых домах. Теперь же смазала название «Ястреб», выполненное в приближенной к готике манере.
Она не скандалила. Убралась прочь, чтобы в тот же день вернуться с группой и ордером. Заодно проверила «ястребов», внезапно открыв для себя нечто интересное. Охранную фирму с таким названием без малого два года назад создал и возглавил бывший сотрудник уголовного розыска, более того — экс-начальник убойного отдела Святошинской управы Тимур Нагорный. Среди подчиненных, то есть в штате, состояли преимущественно бойцы «Беркута», разогнанного после победы Майдана. Опытные бойцы, одни из лучших.
Но больше всех озлобленные на все, что происходит вокруг.
«Беркутов» сделали крайними все. Они три зимних месяца выполняли приказ, охраняя общественный порядок от тех, кто его нарушал. Все просто, как апельсин. Бойцы имели право применять оружие, как стражи порядка во всем мире. Но почему-то во Франции полиция разгоняет обнаглевших нарушителей струями из водометов, и это является нормой, которая не вызывает сомнений в законности. А действия «Беркута» в Киеве осуждают в той же самой Франции, да и не только там. Однако пусть, нарушителям никогда не нравится примененная против них сила. Бойцы не понимали, почему за них не заступились те, кого они яростно защищали и чьи приказы выполняли. До сих пор не ясно, кто приказал им свернуться в то мокрое февральское утро, когда на разбитых баррикадах осталось от силы полтысячи плохо вооруженных, пусть и ярых, но угнетенных поражениями двух предыдущих суток грязных майдаунов.
За это их расформировали, оставили без работы, даже не компенсировали моральный ущерб.
Бойцы чувствовали себя преданными, никому не нужными, так что радостно шли туда, где за их навыки породистых сторожевых псов хорошо платили.
Вот вам и «Ястреб».
Даже не нужно было делать лишних движений, чтобы узнать: «ястребы» несут караул возле офиса «Ольвии» по распоряжению Нагорного. А тот, в свою очередь, подчинен вместе с фирмой группе «ОПФ». Еще немного усилий — и Вера Холод установила то, что никогда не скрывалось, всегда лежало на поверхности, было на триста процентов легальным: «Ястреб» — структурное подразделение этой группы.
Нагорный создал ее.
Миллионер Верига финансировал.
