— Ничего. Я взрослая девочка, — Вера произнесла это настолько игриво, насколько могла. — Меня не нужно искусственно расслаблять. Да и с рулем после бокала справлюсь.
— Это если бокал один.
— О, Андрей, вы уже собрались меня напоить? Мы же не пьянствовать планируем.
— Пока что, Верочка, мы вообще ничего не планируем делать.
— Если предложение серьезное, я подумаю. При условии, что не будете уговаривать меня позировать голой или краситься в зеленый цвет.
— Договорились. Может, хотите кофе? С вами интересно, посмотрите другие работы. Я скажу Яне…
Вера легко взяла руку Андрея Вериги в свою.
— Не нужно. Мое любопытство уже успокоилось. И потом, эта работа тут центральная. — Она стояла к творению спиной, не желая оборачиваться и снова смотреть на мертвые лица. — Увидела то, что вы хотели. Вы правы.
— В чем?
— То есть Яна права. У меня, как и у нее, сперва пришел шок, потом — сильные впечатления.
— Надеюсь, позитивные.
— Ох, Андрей… Откуда позитив, если идет война?
Вера уже не знала, как правильно выйти из разговора, чтобы его завершение не выглядело бегством.
— Добрый день! — услышала она щебет Яны.
Верига оглянулся на приветствие.
— У вас новые посетители, — слегка улыбнулась Вера. — Вы популярны. Кто-то еще пришел получить шок.
— И очиститься, — добавил Андрей Верига. — Прошу простить, пойду к людям. Визитку у Яночки и правда возьмите. Предложение серьезное.
7
— Ой, — тихо произнесла Зоя.
Он долго бродил, нарезал круги, думая, как бы лучше проскочить в «Фильтр» незамеченным. Фиксировал знакомых таксистов: кто-то уезжал, кто-то скучал и курил. Время шло, выиграть его хоть как-то не получалось. В итоге Кобзарь решил не морочить себе голову. Почему на него должны обратить внимание?..
Он натянул пониже на глаза вязаную шапочку, купленную по дороге сюда.
Перебросил сумку через плечо, поперек туловища.
Снял с предохранителя пистолет в кармане.
Рассчитал точно: на мужика, который с утра торопится в заштатную кафешку на городской окраине, никто не обращал внимания. Люди вокруг имели достаточно своих хлопот, чтобы следить, кто там бежит опохмелиться. Точно такие же дядьки сидели внутри, тоже озабоченные здоровьем и процессом лечения последствий вчерашнего.
Олег встал перед стойкой, шапку не снял — Зоя и так узнала.
— Ненормальный, — выдавила она. — Про тебя менты спрашивают уже несколько дней.
— Так скажи, где я.
— Не знаю, Олеж, и знать ничего не хочу. Чеши отсюда, ей-богу. Не маячь.
— Поговорить надо.
— Ничего мне не надо, услышал? — Буфетчица перешла на громкий шепот. — Тут хлопцы говорят: Олежа в розыске, по телевизору показывали. Где-то стреляли, кого-то убили. А он спокойно себе ходит.
— Не спокойно, Зоя.
— А чтоб я была спокойна, чтобы покой тут вообще был — давай-давай, вали. Подальше отсюда.
— Если не пойду, что делать будешь? Полицию позовешь?
— Мужиков с улицы.
— Ага. Там все свои. Или уже нет? Вы вместе меня свяжете, поведете в ближайшее отделение сдавать?
— За язык себя укуси.
— О, видишь. — Кобзарь выдохнул, наклонился к Зое поближе. — Уйду и не приду больше, вот только ты мне кое-что расскажешь.
— Ничего я тебе не расскажу!
— Даже не спросишь, о чем?
— Не мое дело. Олег, говорила всегда: моя работа — наливать людям водку. Дешевую и много. Все, что меня касается, — чтобы вели себя тихо, не курили здесь, не блевали, не валялись на полу. А еще — пусть мне зарплату несчастную дают аккуратно, не так, как сейчас. Не надо повышать, пусть. Хотя бы не задерживали. Услышал меня, понял?
— Хорошо услышал, хорошо понял. — Кобзарь остался на месте.
— Чего тогда хочешь? Олег, все остальное — не мое дело.
— Почему же тогда навела на меня ту девку? Напомнить?
Зоя окаменела.
— Вы сговорились.
— С кем?
— Тут вчера был один. Высокий такой. — Она показала рукой немного выше Кобзаревой головы. — Рыжий. По документам — из полиции. Спрашивал то же самое.
— Зоя, это я его попросил, — вздохнул Олег.
— О! Так чего воду варишь, голову мне морочишь? Приперся он… Спроси у своего друга, я ему растолковала все.
Знал — придется это сказать. Не хотел, тянул до последнего. Предвидел реакцию.
— Зоя, мой друг вчера погиб. Его убили. Чтобы он не сказал мне, что услышал от тебя.
Она пошатнулась, уцепилась за буфетную стойку со своей стороны.
— Иди, — прошептала она. — Олежа, пошел в баню. Я не хочу ничего слышать, не хочу знать… Точно позову сейчас с улицы кого-то.
— От этого мой друг не воскреснет, — процедил Кобзарь. — А тебе, Зоя, придется свидетельствовать уже в полиции. Я же не буду молчать, ты обладаешь ценной для следствия информацией.
— Ничего не знаю! — прошипела она. — Гуляй, иди себе лесом!
Он оглянулся. Пьяницы в глубине зала не обращали на их спор внимания.
— Народ, закрываемся! Санитарный час!
— Ты что…
Кобзарь взглядом заставил Зою замолчать, повысил голос:
— Джентльмены, кому не ясно?
Буфетчица одернула голубой рабочий халат, вышла из-за стойки.
— Выходим, дядьки. Тут убраться немного надо.
Мужчины вставали и оставляли уютное, такое родное для них помещение не слишком охотно. Проходя мимо Кобзаря, один недобро взглянул из-под козырька потертой кепки — такие раздают бесплатно на разных рекламных акциях. Притворив двери за последним, Олег повернулся к Зое:
— Говори.
— Чего командуешь тут! — Однако она была уже не такой испуганной и агрессивной.
— Потому что собираюсь спасти твою жизнь, не дошло до сих пор?
Буфетчица замерла с открытым ртом. Потом закрыла его, провела ладонью по лицу.
— Господи, вот где вы все взялись на мою голову?
Кобзарь расстегнул сумку, вытащил из конверта зеленую купюру.
— Смотри и слушай. Вот это я тебе даю, чтобы ты повторила то, что вчера говорила моему другу. У меня есть подозрение, что тут половина твоей зарплаты. Потом получишь еще такую же. Давно маму не видела, которая в селе?
— Еще маму мою вспомнил!
— Возьмешь отпуск за свой счет. Или договоришься с Катькой, она тебя подменит.
