— Так бы дать…
— Победителей не бьют.
— Их не судят. А бьют еще и как, бывает, до смерти, — заметил Пасечник, с подчеркнутой внимательностью осмотрев Кобзаря. — А ну, поворотись-ка, сынку. Сказать бы, тебя будто корова жевала. Но ты же всегда так выглядишь.
— Не поверишь — неделю ни капли. Разве что пива сегодня немного выпил, и то без особого желания.
— Ага, тебе еще квасить не хватало. Ничего, сегодня можешь.
— Именно сегодня?
— Ну, ты ж победил.
— Не совсем.
Олег вызвонил Игоря Пасечника, потому что теперь только он мог подсказать, куда двигаться дальше. Если бы Элис не вспомнила Свистуна, Кобзарь смело считал бы историю почти законченной. Оставил бы маньяка Вере Холод, действительно вернулся бы в свою покинутую берлогу и выпил бы за свое здоровье.
— Объясни.
— Давай по кофе.
— Тебя в таком виде никуда не пустят даже со мной. Разве что в тот твой легендарный «Фильтр».
— Бросай плохую привычку чуть что переться в ресторан. Кофе кругом навалом. Будь ближе к народу, Медвежонок.
От Шулявки он добрался на метро до Золотых ворот. Тут по периметру стояло несколько мобильных кофеен, а возле одной даже пристроилась деревянная бочка с остатками глинтвейна. Зима уже несколько недель как позади, но не выливать же добро.
— Как хочешь. Пойдем в скверик.
Они поднялись к памятнику князю Ярославу, взяли по кофе, заняли единственную свободную лавку. Кобзарь закурил, откинулся на спинку, вдохнул мартовский воздух полной грудью.
— Мыслю себе: без тебя не обошлось.
— То есть?
— Как-то очень быстро меня выпустили. Сказал бы даже — выпнули под зад, чем дальше, тем лучше.
— После нашей последней встречи ты исчез из поля зрения.
— Ты знал, чем я занимаюсь. Сам же денег подкинул. Извини, нету, пошли на добрые дела.
— Разве я отчета требую? Лилик, ты за короткое время накрыл Нагорного и его «ястребов». Я ворчал на тебя всегда, потому что постоянно должен был прикрывать. Сейчас тоже вписался, это и правда кое-чего мне стоило. Пришлось набрать нескольких персонажей, контактов с которыми избегаю для улучшения собственного эмоционального состояния. Но я всегда говорил и теперь повторю: ты делал то, что умеешь хорошо. Не лучше всего — однако очень хорошо. Особенно тебе удается все в экстремальных условиях. Только нос не задирай.
— Что-то в Киеве сдохло. Впервые за сто последних лет слышу от тебя похвалу.
— Еще столько же не услышишь. — Пасечник отхлебнул кофе, скривился. — Все равно в ресторанах лучше подают.
— Мы про кофе сейчас говорим?
— Ты сам хочешь что-то сказать. Я слушаю.
Кобзарю кофе нравился.
— Тут Свистун каким-то боком вылез, — произнес он, глядя на туристов, которые позировали возле скульптуры кота Бегемота.
— Наш Свистун?
— Случайно застреленный за несколько дней до убийства Мэри. Убил его, как мы знаем, Олег Кобзарь, — ткнул он себя в грудь. — А Марию Запорожец потом убили на квартире самого Олега Кобзаря. Еще раньше Свистун угрожал Артему Головко. Теперь точно знаю — Артемон серьезно копал под него, даже догадываюсь, за что держал. Тот прикрывал бордели и имел за это хороший кусок.
— Допустим. Как все связано? Почему тебя вдруг напряг Свистун?
— Сейчас, подожди. — Снова затянувшись, он прищурил глаза. — Так сложилось, что наш Свистун зашел на территорию Нагорного. Случайно. Может, тот раньше о чем-то догадывался, потому что бизнес же параллельный. Но вдруг получил возможность связать вместе торговлю людьми, фонд «Ольвия», Нагорного с «ястребами» и, главное, миллионера Анатолия Веригу. После того, — Олег подчеркнул, повторил не для Пасечника, для себя, — после, Игорь, начинаются проблемы у Головко. К которым прямо причастен Свистун. Потом его убивают.
— Ты.
— Я. Однако вспомнил вот что: он искренне не понял, когда услышал от меня про Артемона. Может, удалось бы его разговорить. Только ведь Свистун сам форсировал события, мне пришлось защищаться.
Пасечник повернулся к Кобзарю всем корпусом, от резкого движения расплескав кофе, чудом не капнув на штаны.
— Говори дальше.
— А дальше Тимур Нагорный оперативно подкладывает мне труп девушки с Донбасса. Которая тоже невольно, благодаря появлению во всем раскладе Свистуна, узнала, чем является «Ольвия» и кто за всем стоит. К твоему сведению, ее пригрел какой-то сильный мира сего. Мэри больше года была его содержанкой, молодую маму-одиночку все устраивало. Как вдруг всплыло: ее папик каким-то боком тоже причастен к «Ольвии» и, соответственно, торговле людьми. Не просто людьми, Медвежонок. Такими, как она сама, донбасскими девушками, которые из-за войны потеряли все. Ей, выходит, повезло. Допускаю: Мэри накрыло, она собралась и куда-то убежала с ребенком. Почему потом решила дать о себе знать и тем самым подписать себе приговор — еще додумаюсь. Однако идем в начало, Нагорный ее убил. Я имею доказательства его прямой связи с, так сказать, опекуном девушки, отцом ее дочери. Выглядит так: Нагорный по приказу партнера или скорее хозяина начал зачищать концы. Свистун, Маша Запорожец, Артемон, который вычислил его. На Тимура Юрьевича все это очень похоже.
— Согласен, — кивнул Пасечник. — Пока не держится вместе, но в целом вроде бы складывается. Не понимаю, к чему ведешь.
— С Нагорным всё. «Ястребу» даю два-три дня, чтобы бойцы разбежались. Фирме абзац. Но мне нужен теперь не тот, кто убивал, а тот, кто ему приказал. Он же — отец девочки, которая осталась сиротой.
— Пока у ребенка есть отец, он не сирота.
— Что-то мне подсказывает, Игорь, этот папочка активно ищет ребенка. Я же не остановлюсь. Из всего, что сейчас тебе выложил, составлю полную картину. Стоит установить отцовство — и мы найдем заказчика всей этой плохой музыки. Девочка Анна, как бы это ни прозвучало сейчас, — доказательство.
— Скажи еще — вещественное.
— Видишь, действительно звучит коряво. Однако иначе, чем по ДНК, отца не обнаружить.
— Может, кандидаты у тебя есть?
— Кто-то из Вериг. Старший или младший.
Кобзарь сам удивился спокойствию, с которым произнес эти слова.
Пасечник оторопел и не скрывал этого.
— Ты нормальный?
— Не вижу иных вариантов. У Нагорного не может быть других хозяев. Свистун мог соблазниться только таким лакомым куском. Наконец, если подтвердится, что Андрей Верига — тот самый, кто убивал и уродовал девочек, это докажет: Нагорный знал об этом и подражал его почерку.
— Зачем? Вот так тупо слил хозяина?
— Я и говорю — до победы далеко. — Олег раздавил окурок носком. — Еще нужно разобраться, почему в замес попал я. Но теперь это вопрос десятый, если не двадцатый. Найду того, чей мозг всем заправляет, — все прояснится.
