— Я тут, — ответил он.
Игорь присел возле мальчика. Настоящий медвежонок, если сбоку смотреть.
— Ты где, Лилик? — Ее голос Олегу не понравился.
— Не ты. Мы.
— Какие еще мы?
— Меня Игорь Пасечник подбросил. Ты же не смогла.
— Хорошо. Очень хорошо, что вас там двое мужиков. — Вера тяжело дышала, будто бежала марафонскую дистанцию. — Нашли Алису Зайцеву. Мертвую.
Внутри стало холодно.
— Где? Когда?
Пасечник почувствовал плохую волну — выпрямился, забыв про мальчика.
— Час назад. Лилик… Кобзарь, ее пытали. Задушена, соски… Ну… Понимаешь.
Привет от Нагорного.
— Смерть наступила раньше. Точных заключений нет, но эксперт на месте это определил. При ней был телефон. Уже нашли подруг, с которыми она жила. Элис с вещами куда-то уехала еще вчера вечером.
«Я сам ее отправил», — подумал Кобзарь.
— Слышишь меня?
— Говори.
— Плохи дела. Ей в зубы конверт засунули. С долларами.
Нагорный вычислил, кто из девушек упросил свернуть с дороги на заправку, где всех и накрыли.
Найти Алису и забрать ее для него, даже на нелегальном положении, было весьма просто.
Пытал ее.
Та рассказала все, что утром выложила Кобзарю…
Мелькнуло в голове: Нагорный знал, где рожала Мария.
— Вера, бегом кавалерию в Чабаны! Махом, я сказал! — Кобзарь сбросил звонок, повернулся к Людмиле, которая ничего не понимала, но побелела. — Подвал в доме есть? Или другое безопасное место?
— Из кухни…
— Берите детей — и туда. Бегом!
Мальчик от крика заплакал.
Будто отвечая ему, со двора залился лаем пес.
И вдруг замолчал, захлебнувшись.
А в следующее мгновение в комнате звякнуло стекло.
Поздно.
11
Кобзарь никогда не видел Пасечника таким стремительным.
Случая не было. Глядя на то, как Медвежонок метнулся к малышу и подхватил его на руки в тот момент, когда разбитое стекло еще сыпалось, Кобзарь некстати вспомнил: а они же никогда не бывали на силовых операциях вместе. Наверное, смолоду, начиная службу, Игорь и правда творил чудеса, как вот сейчас.
Люда закричала от испуга, как только сквозь разбитое окно полезла фигура в сером камуфляже. Пасечник передал ей мальчика, рявкнул:
— Детей береги! — и кинулся на бойца, который уже оказался внутри.
Подбил вооруженную руку, кулак понесся в челюсть. Тренированный «ястреб» в последний момент успел уклониться, нырнул под руку, выполнил балетное па, отскочив в сторону. Встал к стене, пальцы тянули вниз молнию куртки. Пасечник как раз стряхнул с себя пальто, рука уже лезла под мышку, за пистолетом.
Дула они наставили друг на друга одновременно.
Олег не имел оружия, так что не нашел для себя лучшего занятия, чем подтолкнуть перепуганную Людмилу с малышом на руках к выходу.
Как только они оказались в коридоре, звякнуло окно в комнате рядом.
— Там! — во весь голос закричала женщина, сделав невозможное — пугая мальчика еще больше.
Кобзарь все понял, как только оттуда донесся дружный рев двух младенцев.
— Сейчас! — выкрикнул он, оттолкнул Людмилу еще дальше, к кухонным дверям, погнал на звук.
Слева, возле стены — детская кроватка. Стремительный взгляд зацепил двух детей, не спеленатых, в одинаковых розовых кофточках, ползунках и чепчиках. Кто из них кто, не имел времени разбираться — прямо на него надвигался амбал в пятнистой форме.
— Стой! — гаркнул Олег. — Стреляю!
Даже рукой дернул, вводя противника в заблуждение и подтверждая свое намерение вытащить оружие. Тот растерялся только на секунду, ища взглядом, в какой руке враг держит пистолет.
Этого хватило, чтобы сократить расстояние и ударить подхваченным в движении стулом.
Разбил его о спину пятнистого — тому удалось уклониться.
Дети ничего не понимали, их разбудили, и они ревели от испуга. Мальчик на руках Людмилы вопил третьим голосом. И к какофонии звуков добавился выстрел.
Теперь уже женщина перекрикивала детей.
Удар — выбивали входные двери.
— Кухня! — крикнул Олег, рывком двинув на пятнистого пеленальный столик. Препятствие условное, но несколько секунд выиграть удалось. За это время Людмила смогла броситься в кухню и выбежать обратно, уже со свободными руками.
Подхватила обоих детей за раз.
Второй удар из коридора.
Еще один выстрел.
Боец уже окончательно пришел в себя и двигался на Кобзаря, также вынимая оружие. Расстояние между ними было небольшим, Олег отскочил в сторону, вовремя отходя с линии огня. Выпущенная пуля пролетела в опасной близости, но двигаться он не прекратил — налетел, не давая «ястребу» возможности прицелиться лучше.
Раздался третий удар во входные двери.
Кобзарь перехватил вооруженную руку пятнистого, невероятным усилием, на кураже, взял ее в замок, рванул, выворачивая сустав. Тот бил левой, достал в висок, из глаз Олега посыпались искры. Не ослабляя хватку, он толкнул пятнистого, подбил его ногу. Как только тот потерял равновесие и пошатнулся, навалился сверху.
— Дай! — крикнул он, выкручивая правую кисть.
Противник матерился сквозь зубы, и Кобзарь неуклюже, однако сильно врезал ему локтем в лицо. Почувствовал — хрустнуло, пятнистый завыл от боли, свободная рука невольно коснулась расквашенного носа. Хватка ослабла, Олегу наконец удалось забрать пистолет.
Он повернулся на звук за спиной.
Выстрелил, не целясь, только наставив дуло на дверной проем.
Боец в расстегнутой куртке замер, еще не веря — вот так, запросто, поймал пулю.
Потом рухнул, как стоял, лицом вниз. Кобзарь выбрался, встал на колени. Хотел стрелять на кураже, потому что противник выл рядом, пока не сопротивляясь. Что-то остановило — коротко замахнулся, ударил рукоятью по голове раз, другой, третий.
Потом выпрямился, перепрыгнул через поверженного врага.
Выскочил в коридор.
Прямо на него сквозь разбитые двери наступал Тимур Нагорный.
За спиной, со стороны кухни, на три голоса продолжали кричать дети. Но уже не так слышно — очевидно, Людмиле удалось затащить семейство в безопасное, на ее взгляд, место. Куда подевался Пасечник, почему он не включается, Кобзарь не понимал до тех пор, пока не сделал два шага вперед. Увидел Медвежонка на полу в большой комнате, на боку, в луже крови. Раненый или мертвый — сейчас не имело значения, потому что Нагорный надвигался танком.
