Гризельда Гюнарссон, директор по связям с общественностью, командовала парадом: она говорила, где кому стоять и передвигала игроков, словно они были игрушечными солдатиками. Рядом с ней, но немного в стороне, стоял, нахмурившись, тренер Хабермас. Он что-то записал в свой чёрный блокнот и сказал:
– Хм-м-м-м-м.
Игроков из остальных команд согнали в одну кучу, и, видимо, единственное, что от нас требовалось, это стоять и дебильно улыбаться.
– Когда мы уже пойдём на аттракционы? – спросил Тони.
– А обед у нас будет? – заныл Томео.
– Сделайте одолжение – потерпите, – нахмурилась мама.
Футболисты «Колчи» находились очень близко, буквально в нескольких метрах от нас. Среди них был и Макси. Мы смотрели на него и молчали. И думали, что самый подходящий момент поговорить с ним, пожалуй, настал. И тут нас позвали на сцену. Заиграла музыка, и мы вдевятером поднялись. Ведущий мероприятия пошутил про финал так: «Да это просто Давид против Голиафа... если бы Голиаф был размером с Трансформер!». Все очень смеялись.
Мы тоже улыбнулись для приличия, совершенно не представляя, что нам теперь делать и что говорить. Хотя, видимо, нам ничего не нужно было делать и говорить. А надо было просто стоять и слушать околесицу ведущего.
– Смотри, они уходят, уходят, – взволнованно зашептала Алёна.
«Колчи» уже разделались с фотосессиями и радостно отчаливали. Судя по всему, они собирались покататься на аттракционах.
– Можно мы тоже пойдём? – спросил я отца Камуньяса.
Но тот сделал очень серьёзное лицо и сказал, что мы должны оставаться на сцене, чтобы сфотографироваться с «Кроносом», как в тот день, когда они подарили нам бутсы.
– В конце концов, вы – финалисты турнира, – сказал он.
Когда мы закончили, Макси и остальная часть местной команды окончательно пропали из виду.
– И что нам теперь делать? – спросила Мэрилин.
– Мы должны их найти. Может, у нас больше не будет шанса поговорить с Макси, – сказала Алёна.
– Парк огромный. У вас есть навигатор или что-нибудь в этом роде? – съязвил Тони.
Я посмотрел наверх. И тут мне в голову пришла одна мысль.
– Навигатора нет, зато я знаю место, откуда видно абсолютно всё, – сказал я.
И показал рукой на аттракцион: Синкопа [Sincope(исп.): обморок].
– У меня кружится голова от таких вещей, – запротестовал Грустный. – Я пойду лучше сладкой ваты пока куплю, увидимся.
– Я с тобой, а то у меня сахар скоро упадёт, – сказал Томео.
– И я, – выпалил Восьмой.
– Пакет, вы тогда с ребятами сходите на аттракцион, а нам потом расскажете, – сказала Анита и пошла за ними.
В итоге нас осталось пятеро: Алёна, Мэрилин, Камуньяс, Тони и я.
– Идём?
– Идём.
Синкопа – это гигантский маятник. Конструкция у него такая: длинный стержень, к стержню подвешен диск. Вы садитесь на диск, и стержень качает вас из стороны в сторону. Причём амплитуда у маятника ого-го: в самой высокой точке вас поднимает на сорок метров над землёй, откуда виден весь парк.
– Смотрите хорошенько. Они должны быть где-то здесь.
Мы сидели на этом диске впятером. И во все глаза смотрели по сторонам, не обращая внимания на высоту. Наконец, мы достигли вершины, и Камуньяс начал активно показывать куда-то вниз.
– Вон, вон!
– Ты их видишь? – спросил я.
– Нет, но я вижу моего отца!
Кике Камуньяс и вправду был там: он стоял рядом с Гризельдой, блондинкой из пиар-службы «Дрим», они что-то обсуждали и смеялись.
– Ну и что? – спросила Мэрилин.
Камуньяс пожал плечами.
– Смотрите, вот и «Колчи»! Они собираются войти в Лабиринт Минотавра! – закричала Алёна.
Оранжевые спортивные костюмы «Колчи» выдавали их с потрохами.
– Молодец, Алёнка, глазастая, – обрадовались мы. – Сейчас будем спуска-а-а-а-а...
Маленький совет. Никогда не садитесь на аттракцион, если вы до конца не уверены, как он работает. Того, что нас внезапно начнёт наклонять и крутить со страшной скоростью, мы совершенно не ожидали. Выяснилось, что диск, на котором мы сидели, вращается со скоростью девяносто километров в час. Причём делает он это одновременно с маятником, который продолжает качаться взад-вперёд, пока вы не окажетесь почти перпендикулярно земле.
Через несколько секунд картинка у меня перед глазами расплылась, а содержимое моего желудка было готово вырваться наружу. Мне казалось, это никогда не закончится. Я чувствовал себя помидором, который перемалывают в блендере, чтобы приготовить томатный сок. А когда ты находишься в блендере, в голове возникают множество мыслей. Да что там. В какой-то момент у меня буквально вся жизнь промелькнула перед глазами: Алёна.
Нихал.
Мой отец, сидящий в полицейской машине.
Детская площадка возле моей школы.
Мяч, летящий прямо в ворота.
Ещё один мяч...
И ещё один.
Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание. К счастью, Синкопа остановилась. Наконец. Мы впятером вывалились из неё бледные, как простыни, на подкашивающихся ногах. Зато мы теперь знали, где искать Макси!
32
Лабиринт Минотавра – это такая комната страха, а точнее, коридор, с мифическими чудовищами.
– Ну что, заходим? – спросил Камуньяс.
– Они слишком далеко ушли, – сказала Алёна. – Лучше разделимся на две группы. Одни пройдут лабиринт с начала, а другие с конца.
– Мне кажется, легче будет просто постоять у выхода и подождать, когда выберется Макси, – предложил Камуньяс.
– А что, если они решат развернуться и выйдут там же, где заходили? – запротестовала Мэрилин.
– С чего бы им это делать? – спросил Тони.
– Я не знаю, но думаю, что нам будет легче допросить Макси внутри, не дожидаясь, пока он убежит, – сказал я.
– Отлично. Тогда ты, Камуньяс, оставайся у выхода и наблюдай, – сказала Алёна. – Мы с Мэрилин пойдём к началу. А Тони с Пакетом пройдут лабиринт с конца. Так у Макси точно не будет шансов от нас ускользнуть.
– Чего?! – возмутился я.
– У тебя какие-то проблемы? – спросил Тони. – Боишься проходить лабиринт с конца или просто не хочешь идти со мной?
Я посмотрел на него и подумал, что меньше всего на свете мне хотелось проходить коридор страха в компании с Тони-выпендрёжником. Не важно, с какого конца.
– Нет... Мне всё равно... Идём, – сказал я.
– Ну и идите тогда, – сказала Алёна.
