— Ты не ошиблась? — глухо спросила Наташа. — Ничего не перепутала?
— Я не слепая! — обиделась Лена.
— Какая она? Опиши.
— Лет двадцать пять, может, чуть больше. Пышная, но не полная. Такая, знаешь… — Лена растопырила пальцы, показывая воображаемую грудь, выпирающую вперед. — Волосы черные, но не крашеные. Брови густые. Мордашка ничего, смазливая.
— Армянка, — пробормотала Наташа.
— Кто?
— Армянка. Похожа эта шлюха на армянку?
— Ну, в таких тонкостях я не разбираюсь, — неуверенно произнесла Лена. — Но теперь, когда ты сказала… Да, пожалуй, что-то восточное в ней есть. Или кавказское. Шут их разберет.
— На горе Арарат растет сладкий виноград, — продекламировала Наташа, глядя в лобовое стекло, но ничего за ним толком не замечая.
— Что?
— Ничего.
— Что собираешься предпринять? — спросила Лена, интонация которой сочетала в себе тревогу и жаркое любопытство.
— Бегать пойду, — решила Наташа.
— Если будешь выяснять отношения, можешь ссылаться на меня. Я правды не боюсь.
— Спасибо.
— Ты как?
— Порядок.
Сделав прощальный жест, Наташа выбралась из машины и побежала, стараясь дышать ровнее и фиксировать стопы тщательнее, чем обычно. Волосы за ее спиной мотались из стороны в сторону, согнутые в локтях руки работали, как поршни. Злость постепенно проходила, сменяясь мстительным чувством. Очень скоро Наташа поквитается с Леонидом. То, что рога ему наставит, это да, это обязательно, но это цветочки. Ягодки будут впереди. Такие ягодки, что Ленечке мало не покажется. Он сто раз пожалеет, что закрутил роман с армянской потаскухой. Теперь понятно, почему он так цепляется за свой дурацкий проект. Его окрутили. Небось перед родичами любовницы выслуживается. Интересно, какое он этой гадине белье покупал? Черное, разумеется. Все шлюхи носят черное.
Приветствие Андрея застало Наташу врасплох. Они пробежались немного, а потом она кивнула в сторону зарослей и первой свернула туда. Они остановились, шумно дыша и поедая друг друга глазами.
— Хочешь? — спросила Наташа.
— Умираю от желания, — пробормотал Андрей.
Она обратила внимание, что он настороженно посматривает по сторонам, и ей стало смешно. Какие все-таки эти мужчины жалкие!
— Бери, — сказала она, расстегнула куртку и подняла полоску белой материи с груди.
Его глаза полезли из орбит, увеличившись до размеров пары теннисных шариков.
— Здесь? — уточнил он. — Сейчас?
— Почему бы и нет, — пожала плечами Наташа. — Бери, пока дают.
Андрей опять оглянулся. Видя его нерешительность, она уверенно спустила штаны, но снять их помешали кроссовки.
— Раздевайся! — прошипела она. — Быстрей, пока я не передумала.
Она дергала шнурки с такой силой и так беспорядочно, что завязался узел. Наташа выругалась. Не как-нибудь, а матом.
— Давай я, — предложил Андрей.
Он успел раздеться по пояс, и его фигура вдохновляла. Наташа выставила вперед ногу. Он присел рядом, наклонился и пустил в ход зубы. Наташа старалась не ежиться. Она жалела, что спустила трусы вместе со штанами. Никогда еще она не опускалась до столь грубого, дикого и примитивного разврата.
— Хватит! — выкрикнула она. — Отпусти. Сейчас не получится.
Он поднял на нее свои замечательные серо-голубые глаза.
— Но почему?
Не ответив, она наклонилась и натянула штаны, потом застегнула куртку. Под подбородок.
— Наташа! — взмолился Андрей. — Не уходи. Черт, все так глупо получилось. Я сам не свой.
Она сделала шаг в сторону.
— Приходи в себя, а я побежала дальше.
— Постой! — он поймал ее за руку. — Давай в другом месте встретимся. Есть одно подходящее.
Наташа поколебалась. Очень редко, а может быть, и никогда прежде она не чувствовала себя такой испорченной и униженной. И кто был тому виной? Разве она? Виноват был Леонид, человек, которого она считала своей надеждой и опорой. Мужчина, от которого она еще недавно была готова родить ребенка. Которому она растирала поясницу, готовила его любимые блюда, напоминала о необходимости почистить уши, стирала одежду. А он обвинил ее чуть ли не во фригидности и поменял на другую! Трется где-то со своей пышнотелой армянкой, а потом является домой и, пожирая Наташин ужин, смеет критиковать ее за холодность.
— Импотент проклятый, — пробормотала она, не отнимая руки у Андрея. — Ведь он даже цветов не принес, гад такой! Я только сейчас сообразила. Я старалась, на стол накрывала, вино покупала, а он…
— Ты про мужа? — участливо спросил Андрей.
— Про мужа, про кого же еще! — Бросив эту реплику, Наташа криво усмехнулась и добавила: — Какой еще муж? Нет у меня никакого мужа. Где мы встретимся? Говори, только быстрее.
Глава шестая
«Это работа, это просто работа», — твердил себе Лагутин.
По сути, так оно и было. Только заклинание не помогало. Хреновая это была работа. Не раз и не два Лагутин подумывал о том, чтобы прекратить слежку и послать заказчика подальше. А деньги? Мир устроен так, что бесплатно и дня не проживешь. Об этом любому бомжу известно. За все приходится платить.
Лагутин осторожно перешагнул через ветку, чтобы подобраться к любовникам поближе. Перед собой он держал прибор, напоминающий видеокамеру, только с хоботком, выдвинутым вперед. Это был прибор для удаленной съемки, снабженный сверхчувствительным лазерным микрофоном. Регулировка позволяла настраиваться на ночной режим и вести слежку с пятидесяти метров, увеличивая объекты до нужного масштаба.
Аппаратура стоила безумно дорого, и Лагутин вряд ли раскошелился бы на покупку, если бы не случай. Дело было в Египте, куда он отправился прошлой зимой, чтобы насладиться подводным плаванием в Красном море. Дайвинг был его коньком. И напоминал годы в учебке, где из юного Лагутина делали боевого пловца. Воевал он, правда, все больше на суше, но навыков не растерял, и ему ничего не стоило вытащить на поверхность японца, зацепившегося аквалангом за подводный риф. Судя по подарку, тот парень и сам баловался шпионажем или чем-то вроде того, но Лагутину не было дела до рода занятий спасенного. Он принял японскую чудо-камеру как должное и впоследствии часто пользовался ею.
Микрофон улавливал не только голоса парочки, но и их шумное дыхание. Звучание было подпорчено посторонними шумами, однако узкая направленность минимизировала помехи, так что Лагутин слышал каждое слово, в то время как объектив бесстрастно фиксировал каждое движение мужчины и женщины, которые, вместо того чтобы бегать, избрали весьма специфические нагрузки.
Наташа Маркова и ее спутник были красивы, однако смотреть на них было все равно неприятно. Засняв самую откровенную сцену, Лагутин отключил камеру и обратился в слух. Где и когда собираются встретиться эти двое?
