— Или мы выходим через пять минут, или я поеду на такси, — заявила Карина, капризно дуя губы. — Но тогда я обижусь.
Он бросился одеваться и собирать вещи. Они вышли не через пять, а через семь минут, но Карина уточнять не стала. Для нее было главное, что он не хватился ключей.
Когда они ехали в сторону дома, где обосновались Мартиросяны, Карина поинтересовалась:
— Что ты почувствовал, когда узнал, что жена тебе изменяет?
— Ничего, — ответил Леонид. — Появилась ты, и Наташка мне до лампочки.
— Она целовалась с другим. Ты видел?
— На видео, — буркнул он неохотно.
— И как?
— Что как?
— Тебе не захотелось убить их?
— Я же сам к ней Андрея подослал! — напомнил Леонид.
— Тогда ее? — допытывалась Карина.
— Я не идиот, Кариночка. И за решетку садиться не собираюсь.
— Ты странный, — сказала она. — Наши мужчины не такие. Они гордость любыми способами отстаивают.
Он повернул к ней насупленное лицо:
— По-твоему, у меня гордости нет?
Карина примирительно положила руку на его колено:
— Есть, есть. Поднажми.
Дома она направилась прямиком в комнату Жореса. Там за длинным столом под одноразовой скатертью собрались все ключевые фигуры его команды. Алел разваленный пополам арбуз, благоухали дыни, мерцали виноградные кисти. Шторы были задернуты, чтобы не подставиться снайперу. В комнате было душно, но не накурено. Сам Жорес не курил, поэтому в его присутствии закурить решился бы разве что безумец или бесшабашный отморозок. Даже Саркис крепился, хотя обычно дымил, как паровоз, и он являлся не просто младшим братом, а первым помощником Жореса, его правой рукой.
Они были очень разные, братья Мартиросян. Мать у них была общая, а отцы разные, этим объяснялась разительная несхожесть их характеров.
Жорес отличался крутостью нрава, он был вспыльчив и, чтобы держать себя в руках, пил какие-то сильнодействующие успокаивающие таблетки, хотя это помогало далеко не всегда. Всякий раз, обосновавшись на новом месте и собрав войско в полсотни стволов, он входил в конфликт либо с полицейским начальством, либо с местными бандитами. Потом начиналась война на уничтожение, и семья снова отправлялась в бега. Но последняя ссора была самой дерзкой и самой опасной. Жорес сцепился со смотрящим, напорол косяков и был объявлен вне воровского закона. Как беспредельщик, он был приговорен к смерти. Прикинув все варианты, он решил собрать всех соратников под одной крышей. На словах это было преподнесено как объединение против общих врагов. На деле, укрываясь за спинами других, Жорес рассчитывал уцелеть, а дальше как кривая вывезет. До сих пор ему фартило. Он надеялся, что так будет и в этот раз.
Саркис, конечно, был в курсе замысла. Будь его воля, он бы держался подальше от опального брата. Но он и сам, будучи аферистом по натуре, стал изгоем в криминальных кругах, когда присвоил общак, «кинув» хранителя. Общак оказался пустячный, последствия очень и очень серьезные. Отвалив от группировки, Саркис не прожил бы и недели.
Общая проблема сплотила братьев, как никогда прежде. Они могли полагаться только друг на друга. Сейчас оба испытывали катастрофическую нехватку денег. Нужно было содержать банду, проворачивать дела, менять машины, обзаводиться оружием и боеприпасами, подкупать ментов, давать на лапу чиновникам. Кроме того, Мартиросяны готовили документы для того, чтобы в критический момент махнуть за бугор с десятком самых верных и надежных соратников. Никто не мог предсказать, когда начнется шухер, но братья были начеку.
При виде Карины они одновременно посмотрели на нее, но заговорил с ней один Жорес, на правах старшего.
— Мы заняты, — сказал он. — Позже приходи, сестра.
— Позже будет поздно, — ответила Карина каламбуром. — Важная информация.
Жорес поднял руку и пошевелил пальцами. Главари банды, не споря, стали подниматься, кто чавкая на ходу фруктами, кто ковыряясь в зубах зубочисткой. Когда все это множество больших сильных мужчин покинуло комнату, дышать сразу стало легче.
— Сегодня виделась с нашим барыгой, — начала Карина.
— Ай, ай, как интересно! — Жорес закатил глаза и притворно защелкал языком. — Прямо умираю от любопытства!
То, что он паясничал, было плохим признаком. С юмором у Жореса было плоховато. Обычно он шутил, когда нервы его были натянуты до предела. Но Карина не боялась брата. И Жорес, и Саркис давно уже не обходились без ее женских уловок и хитростей. Она могла обвести вокруг пальца любого и с удовольствием делала это ради общего блага. Ей нравилось сочетать приятное с полезным.
— Сегодня Леон уехал по делам, — продолжала Карина, непринужденно развалившись на стуле, еще сохранившем тепло мужского зада. — Его жена отправится на свидание к любовнику, которого ей подставили. Там их заснимут. — Она сложила пальцы трубочкой и приложила к глазу, изображая видоискатель. — Ролик послужит поводом для развода.
— И хорошо, — сказал Саркис. — Пусть разводится, чтобы его баба потом не выступала. Он с нее хорошие бабки содрал.
— А мы с него, — заметила Карина. — И это все я придумала.
— У тебя все, женщина? — спросил Жорес.
Его выпуклые глаза начали наливаться кровью.
— Нет, — смело ответила Карина. — Мне еще кое-какая мысль пришла в голову.
Братья переглянулись.
— Выкладывай, — кивнул Жорес.
— Наташа может сломать наши планы. А вдруг она разводиться не пожелает? Или обратку включит? То есть встречный иск выкатит. Или вообще в мусарню обратится. Оно нам надо?
— Ее же с хахалем снимут, — не понял Жорес. — Ты сама сказала.
— Это еще не гарантия, — возразила Карина. — Сегодня таким видео никого не удивишь. Ну, потрахалась. Ну, измена. А деньги-то у Марковых общие. Кипеш поднимется. Опять линять?
Обсуждая дела, Мартиросяны всегда переходили на богатый русский язык, потому что на своем родном не хватало блатных нюансов.
— Твои предложения? — спросил Жорес, подавшись вперед и сверля сестру испытывающим взглядом.
— От Наташи нужно кардинально избавляться, — сказала Карина. — Чтобы не возникала в будущем. Это даст нам еще один козырь.
— Козырь? — оживился Саркис, просадивший в казино не один десяток долларов. — Какой козырь?
Карина с торжествующим видом выложила на стол похищенные ключи.
— Это дубликаты, — сказала она. — Квартира двухуровневая, этаж над этажом. Внизу секс, наверху чувачок с камерой.
— А козырь при чем? — наморщил лоб Саркис.
Она усмехнулась, глядя ему в глаза:
— Гнездышко снял Леон, братик. Всегда можно будет на него убийство повесить. Или припугнуть. У него что-то еще должно быть, я чувствую. — Карина перевела взгляд на Жореса. — Выжмем досуха. Кто хату арендовал? Марков. А кто хахаля и легавого нанял? Опять он.
