— Я чувствую себя нахлебницей.
— Не выдумывай. На то я и мужчина, чтобы тылы обеспечивать.
— И фронты, — усмехнулась Даша.
— Их тоже, — улыбнулся в ответ Лагутин. — Но тебе тоже баклуши бить не придется. Когда обоснуешься, продуктов набери и всего необходимого. Шампуни, пасту, моющие средства… Ну, ты разберешься.
— Разберусь, — сказала она, принимая из его рук деньги.
— Одежду себе прикупи. Не скупись и не скромничай. В Испанию в таком виде не пустят.
— Я грязная, — согласилась Даша виновато. — Стираться негде было, разве что под краном что-нибудь ополоснуть.
Она по своему обыкновению покраснела. Лагутину захотелось срочно ее поцеловать. Он отвернулся.
— Не забудь про стиральную машинку, когда квартиру смотреть будешь, — сказал он. — Ищи на нижних этажах, так надежнее.
— Из окна придется прыгать? — спросила она. — Веревку-то не прихватили.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — сказал Лагутин. — Но подстраховаться надо. Ну что, расходимся?
— Сейчас, — сказала Даша. — Я должна тебе кое-что сказать.
Ее лицо было не просто красным, а почти багровым.
— Говори, — предложил Лагутин, насторожившись.
— Я не девушка, — выпалила она. — Давно уже. Предупреждаю на тот случай, если у тебя серьезные намерения.
— А если нет? Если несерьезные?
— Тогда я не стану строить из себя недотрогу. У меня мальчики были. Целых три. Считаешь меня развратной?
Чтобы не расхохотаться, Лагутин был вынужден прикусить губу. Потом зачем-то откашлялся и сказал:
— Я считаю тебя хорошей. И не собираюсь обижать.
— Я это к тому, что мы будем жить в одной квартире, — выпалила Даша. — И, возможно, спать на одной кровати. Вместе так вместе. Во всем.
— Принимается, — кивнул Лагутин. — Вместе так вместе. В остальном разберемся.
— И еще. Еще одна вещь.
— Слушаю. — Он поднял брови.
— Я тебе хоть чуточку нравлюсь? — спросила Даша напрямик. — Не как соратник или, там, случайная попутчица… Как женщина? Я спрашиваю, потому что ты мне очень нравишься. Даже больше.
— Ты самая замечательная девушка из всех, которых я встречал, — произнес Лагутин.
Разумеется, это было не так. Но сейчас он искренне верил своим словам, и это придавало им особый вес, особое значение.
— Давай поцелуемся на прощание, — предложила Даша неожиданно.
— У нас зубы не чищены, — предупредил Лагутин.
— Так у обоих же, — сказала она.
И они поцеловались.
Глава одиннадцатая
Карина Мартиросян собиралась на дело. Вокруг нее на диване были разложены маникюрные принадлежности, она сидела в халате с тюрбаном на голове и наносила второй слой лака на ногти ног. Лак был алый. Карина любила красный цвет. Где-то она вычитала, что красное подходит всем любвеобильным женщинам, а себя она считала любвеобильной. К тому же она родилась под огненным знаком гороскопа, а это тоже обязывало носить красное.
«Я Овен, — говорила Карина мужчинам многозначительно. — Это означает, что я страстная и не терплю власти над собой. Но если уж полюблю, то чувств не сдерживаю».
Она не любила никого, кроме родителей и братьев. Посторонние мужчины доставляли ей физическое удовольствие и служили источником доходов. Этим их роль в ее жизни и ограничивалась. Ей хватало.
Она любила свою белую кожу, свои иссиня-черные волосы и вообще всю себя, от макушки до кончиков пальцев. Она считала себя неотразимой, и, возможно, не без оснований. Не встречался ей мужчина, который бы устоял под воздействием ее чар.
Братья же отдавали должное не только внешности Карины, но и ее уму. Поскольку оба мыслили довольно примитивно и были способны лишь катиться по давно проторенной дорожке, те нестандартные решения, которые предлагала сестра, представлялись им верхом изобретательности. Они полагали, что идея ликвидировать жену Маркова и подставить Лагутина не имеет никаких изъянов. Карина тоже так считала и гордилась собой. Кто, как не она, замутила это дельце со строительством элитного поселка? Оставалось завершить начатое. Женить на себе Леонида и переписать на себя все, чем он владеет. Пока что из него были выпиты далеко не все соки, Карина в этом не сомневалась. Барыги всегда имеют сбережения на черный день. Их размер и местонахождение предстояло выяснить.
Но существовала еще одна возможность обогатиться. Потрясти Лагутина, припугнуть сроком за убийство и ободрать, как липку. Взять с него много Карина не надеялась. Но с поганой овцы хоть шерсти клок, не так ли? Поскольку этот тип занимается частным сыском, то он явно не бедствует. Если поднапрячь его как следует, то штук пятьдесят зелени вытянуть из него можно, а то и больше. Продаст квартиру, машину, перехватится где-нибудь. Его проблемы.
Эти деньги Карина не собиралась вносить в общак. Для того-то она и заварила кашу, чтобы подлохматиться самой, втайне от братьев и братков. Для этого собрала на Лагутина компромат и отпустила его бегать на свободе. Она была не в курсе того, что Андрей успел вызвать полицию перед смертью. По ее прикидкам, обнаружив себя на месте убийства с окровавленным ножом в руке, Лагутин должен был покинуть нехорошую квартиру и затаиться. Подаваться в бега ему нет резона. Сейчас он сидит дома и не высовывает носа на улицу. Смотрит, небось, все выпуски новостей и постепенно успокаивается, полагая, что следствие на него не вышло. Только рано он расслабился. Очень скоро его ожидает сюрприз. В мобильнике Карины имелись снимки и ролики, за которые Лагутину придется заплатить, если он не хочет на нары.
А кто хочет?
Усмехнувшись, Карина закончила прихорашиваться, оделась и поехала к Лагутину. Как и следовало ожидать, дверь он не открыл, но это ее не обескуражило.
— Сейчас я позвоню, — сказала она в глазок. — У меня к тебе дело, Антон. Возьми трубку, иначе пожалеешь.
Ответил на звонок не Лагутин, а какая-то девушка.
— Слушаю?
Карина мгновенно сориентировалась и перестроилась. Ничего, что Лагутинский телефон находится в чужих руках. Если только это не родственница, а молоденькая шлюшка, то не составит труда обвести ее вокруг пальца.
— Я звоню Антону, — сказала Карина, прохаживаясь по двору. — Кто это?
— А вы кто? — спросила девушка.
Голос настороженный, даже опасливый. Похоже, осведомлена о вчерашних событиях. Надо полагать, Лагутин оставил ее дежурить на телефоне, а сам где-то мотается или слушает сейчас разговор.
— Я сестра Антона, — пошла в наступление Карина. — Передайте ему трубку, пожалуйста.
Обычно она говорила без акцента, а сегодня выговаривала слова особенно тщательно.
