Но машинка все время находилась здесь – стояла в шкафу у задней стенки за старыми гранками и отработанными рукописями. Должно быть, Шутер украл ее и подбросил обратно, пока Морт ездил на почту. Логично, не правда ли?
Нет, Морт. Никакой логики и смысла в этом нет. Хочешь в самом деле сделать кое-что, имеющее смысл? Позвони в полицию. Вот что имеет смысл. Позвони в полицию и скажи, чтобы приехали и заперли тебя в психушку. Попроси их поторопиться, прежде чем ты натворишь новых бед. Пусть приедут, пока ты еще кого-нибудь не убил.
С диким воплем Морт выронил листы, и они, лениво кружась, разлетелись по полу. Истина поразила его мгновенно, как поражает изломанная зигзагом серебристая молния.
46
Никакого Джона Шутера не существует.
И никогда не было.
– Нет, – сказал Морт, меряя большими шагами просторную гостиную. – Нет, я не согласен. Я с этим абсолютно не согласен.
Но его согласие или несогласие мало что значили. Перед ним были все фрагменты головоломки, и когда он увидел старенькую «Ройял», фрагменты стали слетаться и складываться в целую картину. Теперь, пятнадцать минут спустя, картинка все еще складывалась, и Морт не в силах был заставить ее распасться.
Он то и дело мысленно возвращался к тому, как парень с бензоколонки в Меканик-Фоллс вымыл лобовое стекло «бьюика» щеткой с резиновым скребком – случай небывалый. Морт тогда предположил – заправщик расстарался, поскольку узнал его и любит его книги. Может, и так, но ветровое стекло действительно следовало помыть. Лето прошло, однако всякая дрянь все равно налипает на стекла, если ездить по проселочным дорогам достаточно далеко и достаточно быстро. А ведь он наверняка ездил по проселкам. Он наверняка побывал в Дерри, обернувшись в рекордные сроки, остановившись лишь на необходимое для поджога дома время. Он даже не заправился на обратном пути – ему еще предстояли поездки и убийство кота. Дела, дела, дела
[30].
Остановившись в центре комнаты, Морт резко обернулся к стеклянной стене.
– Если я все это сделал, то почему ничего не помню? – спросил он серебристую трещину. – Почему мне сейчас ничего не вспоминается?
Он не знал… но знал, откуда взялось имя Шутера – половина от южанина из колледжа, чей рассказ Морт украл, а вторая половина от человека, укравшего у него жену. Получилась своеобразная авторская шутка, понятная лишь посвященным.
Она говорит, что любит его, Морт. Она говорит, что любит его сейчас.
– Да пошло оно все в… Человек, который спит с чужой женой, – вор! А женщина – его сообщница.
Он с вызовом взглянул на трещину.
Трещина ничего не сказала.
Три года назад Морт опубликовал роман «Семья Делакур». Обратный адрес на рассказе Шутера был «Деллакур, Миссисипи». Если…
Он вдруг кинулся к энциклопедии, стоявшей в кабинете, в спешке поскользнувшись и едва не упав на листках, разбросанных по полу, вытянул том на букву М и нашел статью «Миссисипи». Дрожащим пальцем повел по колонке городов штата, занимавшей целую страницу, надеясь на чудо.
Плохо дело.
В Миссисипи нет ни Делакура, ни Деллакура.
Морт подумал поискать Перкинсберг – городишко, где Шутер, по его словам, торопясь на междугородний автобус, купил дешевое издание «Все стучат», но закрыл энциклопедию. К чему? Если даже в Миссисипи есть Перкинсберг, это решительно ничего не меняет.
Прозаика, который вел курс, на котором Морт познакомился с Джоном Кинтнером, звали Ричард Перкинс-младший. Вот откуда взялось название города.
Да, но я же ничего такого не помню, каким образом…
О, Морт, с грустью пояснил тихий голос. Ты очень болен. Ты очень больной человек.
– Я с этим не согласен, – повторил Морт, ужаснувшись шаткой слабости собственного голоса. Но разве у него был выбор? Однажды ему уже приходило в голову, что он действует словно во сне, совершая непоправимое.
Ты убил двух человек, послышался тихий голос. Ты убил Тома, который знал, что в тот день ты был один, и Грега, чтобы помешать ему выяснить это наверняка. Если бы ты убил только Тома, Грег обратился бы в полицию. А ты этого не хотел, ты НЕ МОГ этого допустить. Не мог, пока не закончится страшилка, которую ты рассказываешь. Позавчера ты проснулся совсем разбитым, тело затекло и болело, но виной тому была не только разгромленная ванная и раскуроченная душевая кабинка, не так ли? Ты успел куда больше: ты позаботился о Томе и Греге. Ты был прав насчет того, как именно переставлялись машины… но это именно ты позвонил Санни Троттсу, притворившись Томом. Приезжий из Миссисипи не мог знать, что Санни глуховат, но ты это знал! Ты убил их, Морт, ты УБИЛ двух человек!
– Я не согласен, что это сделал я! – пронзительно закричал Морт. – Все это часть его плана! Все это его игры! Его манипуляции! И я не… я не согласен…
Прекрати, прозвучал приказ в голове Морта, и он прекратил.
Пару секунд в обоих мирах царила полная тишина: и в том, что в голове, и в том, что снаружи.
Выдержав паузу, голос тихо задал вопрос: Зачем ты это сделал, Морт? Зачем столь тщательно спланированное убийство? Шутер твердил, что ему нужен рассказ, но Шутера не существует. Чего ты хочешь, Морт? Для чего ты создал Джона Шутера?
С улицы послышался шум – к дому подъехала машина. Морт посмотрел на часы: стрелки стояли ровно на двенадцати. Пламя триумфа и облегчения заревело в нем, как в горне. То, что журнал у него есть, а доказательств по-прежнему нет, ничего не значило. И то, что Шутер может его убить, ничего не значило. Морт охотно умрет, зная, что Шутер существует, а он, Морт, не повинен в ужасах, о которых только что думал.
– Он здесь! – восторженно закричал Морт и выбежал из кабинета. Он бешено размахивал руками и даже подпрыгнул, огибая угол перед самым холлом.
Он остановился, глядя через окно на подъездную дорожку над наклонной крышкой мусорного ящика, к которой пригвоздили Бампа. Руки бессильно повисли. Темный ужас затопил его мозг – вернее, опустился покрывалом, которое тянула чья-то беспощадная рука. Последний фрагмент головоломки встал на свое место. Несколько секунд назад, сидя в кабинете, Морт думал, что создал воображаемого убийцу, поскольку у него не хватало мужества совершить самоубийство. Теперь стало ясно: Шутер сказал правду – Морта он никогда не убьет.
На дорожке шуршал покрышками не придуманный универсал Джона Шутера, а маленькая строгая «субару». За рулем сидела Эми, укравшая его любовь, а женщина, которая крадет вашу любовь, когда любовь – это все, что у вас есть, не очень-то и женщина.
И все же он любил ее.
Это Шутер ее ненавидел. Это Шутер хотел убить ее и закопать у озера, рядом с Бампом, где она скоро стала бы загадкой для обоих – Морта и Шутера.
