– Как не было? – удивленно спросил Тед.
Эванс покачал головой:
– Лабораторные тесты подтвердили, что отпечатки оставлены до того, как бутылка покрылась копотью, но эксперты не смогли уточнить, когда именно до возгорания бутылку брали в руки. Понимаете, от жара выгорели жировые следы. Допустим, наше предположение, что бутылка из вашей винотеки, верно; но ведь кто-то должен был вынуть ее из пакета или коробки, в которых доставляют вино, и положить в ложемент. Это мог быть мистер Рейни либо миссис Рейни, и он мог заявить, что оставил отпечатки именно тогда.
– Он был не в том состоянии, чтобы вступать в спор, – тихо сказала Эми. – Только не под конец.
– Теперь я понимаю, но тогда мы этого не знали. Зато нам было известно, что, когда бутылки переставляют, их обычно берут за горлышко или посередине, ближе к верху. А эти два отпечатка были у донышка и оставлены под очень странным углом.
– Словно он держал ее наклонив или даже перевернув вверх дном, – перебил Тед. – Разве не так вы сказали на слушании?
– Да. А ведь знающие люди с коллекционным вином так не обращаются – есть риск взболтать осадок, а шампанское…
– …можно растрясти, – закончил за него Тед.
Эванс кивнул:
– Если с силой трясти бутылку шампанского, ее может разорвать от давления изнутри.
– Но в ней же не было шампанского, – тихо напомнила Эми.
– Нет. В отсутствие доказательств я объездил местные бензозаправки, проверяя, не покупал ли в ту ночь кто-нибудь, похожий на мистера Рейни, немного бензина, но – безуспешно. Я не особенно удивился: он мог купить бензин в Тэшморе или на любой из полусотни заправок по дороге. Затем я поехал к Патрисии Чэмпиен, нашей единственной свидетельнице, захватив фотографию «бьюика» 1986 года – модель и марка машины, на которой, по нашим предположениям, мог приехать мистер Рейни. Она сказала – может, это и та машина, но с уверенностью подтвердить не смогла. Я оказался в затруднительном положении и вернулся на пожарище осмотреть место еще раз. И тут приехали вы, Эми. Это было ранним утром. Я хотел задать вам несколько вопросов, но вы были явно расстроены. Я все же спросил, зачем вы здесь, и вы сказали нечто особенное. Вы сказали, что собираетесь в Тэшмор-Лейк повидать мужа, но прежде решили посмотреть на свой сад.
– По телефону он все говорил и говорил о моем, как он называл, секретном окне… которое выходило на сад. Твердил, будто он что-то там забыл. Но в саду ничего не было. По крайней мере я ничего не увидела.
– При личной встрече в отношении… этого человека у меня возникло странное чувство, – сказал Эванс. – Он показался мне не совсем в порядке. Я не имею в виду, что он лгал в деталях, хотя я не сомневаюсь: он лгал. Но было еще что-то, какая-то отстраненность.
– Да, я чувствовала это в нем все больше и больше. Именно отстраненность.
– Вы выглядели почти больной от беспокойства. Я счел необходимым поехать за вами в летний дом, Эми, особенно когда вы велели не говорить присутствующему здесь мистеру Милнеру, куда вы направляетесь, если он будет вас искать. Мне не верилось, что вы сами приняли это решение. Я думал, может, что-то выясню. И еще я думал… – Смутившись, Эванс замолчал.
– Вы думали, со мной может что-то случиться, – сказала Эми. – Благодарю вас, мистер Эванс. Он бы меня убил. Если бы вы за мной не поехали, он бы меня убил.
– Я остановил автомобиль в начале подъездной дорожки и дальше пошел пешком. Услышав ужасный шум, доносившийся из дома, перешел на бег. Это случилось в тот момент, когда вы практически выпали через наружную дверь, а он выбежал вслед за вами.
Эванс внимательно смотрел на Теда и Эми.
– Я просил его остановиться, – произнес он. – Я дважды его просил.
Эми протянула руку, мягко стиснула Эвансу ладонь и отпустила.
– Вот и все, – закончил эксперт. – В остальном я знаю мало – в основном из газет и двух разговоров, которые состоялись у нас с мистером Милнером…
– Зовите меня Тед.
– Хорошо, с Тедом. – Казалось, общаться с Тедом накоротке Эвансу не так легко, как с Эми. – Я знаю, у мистера Рейни случился приступ шизофрении с раздвоением личности, причем ни одно из его «я» не подозревало, что существует с другим в одном и том же теле. Я знаю, что одну из личностей звали Джон Шутер. Из показаний Герберта Крикмора мне известно, мистер Рейни вообразил, что Шутер преследовал его из-за рассказа «Время сева». Мистер Крикмор достал экземпляр журнала, в котором впервые напечатали рассказ, и выслал мистеру Рейни, чтобы тот смог доказать, что опубликовался первым. Журнал привезли незадолго до вашего приезда, Эми, – его нашли в доме. Конверт «Федерального экспресса», в котором его доставили, лежал на сиденье «бьюика» вашего бывшего мужа.
– Но рассказ он вырезал? – уточнил Тед.
– Не только рассказ, но и страницу с содержанием. Он тщательно уничтожал все следы. Он носил при себе швейцарский нож, которым, видимо, и воспользовался. Отсутствующие страницы были найдены в бардачке.
– В конце концов появление этого рассказа стало загадкой даже для него, – тихо сказала Эми.
Эванс посмотрел на нее, приподняв брови:
– Прошу прощения?
Она покачала головой:
– Ничего.
– Пожалуй, я рассказал вам все, что мог, – сказал Эванс. – Прочее было бы чистой спекуляцией. Я лишь страховой эксперт, а не психиатр.
– В нем жили два человека, – сказала Эми. – Он был собой… и персонажем, которого создал. Тед считает, что имя Шутера Морт держал в голове с тех пор, как узнал, что Тед родом из маленького городка Шутерс-Ноб в Теннесси. Я считаю, он прав. Морт всегда таким образом выбирал имена своим персонажам… это были почти анаграммы. Остального я не знаю и могу лишь строить догадки. Но когда киностудия аннулировала контракт на сценарий по его «Семье Делакур», у него едва не произошел нервный срыв. Ему ясно дали понять – и Герб Крикмор тоже, – что всех беспокоит случайное сходство, хотя они понимают, что Морт никак не мог прочитать сценарий «Команда хозяев». Никакого плагиата не было… но Морту эта история засела в голову. Его реакция была гипертрофированной, ненормальной – будто пошевелили палкой в потухшем костре и наткнулись на раскаленные угли.
– А вы не думаете, что он создал Джона Шутера для того, чтобы наказать вас? – спросил Эванс.
– Нет. Шутер появился, чтобы наказать самого Морта. Мне кажется… – Эми замолчала, поправила шаль, закутавшись плотнее, и взяла чашку не совсем твердой рукой. – Мне кажется, когда-то давно Морт присвоил чужую работу. Должно быть, очень давно, поскольку все, что он писал после «Мальчика Перемалывателя органов», пользовалось популярностью, и кража выплыла бы наружу. Сомневаюсь, что он вообще опубликовал то, что украл. Но я считаю, все было именно так, и, по-моему, отсюда и возник Джон Шутер. Не из-за отказа кинокомпании от экранизации романа, и не из-за моей… моих встреч с Тедом, и даже не из-за развода. Наверное, это тоже повлияло, но, мне кажется, корень проблемы уходит в те времена, когда мы еще не были знакомы. А потом, когда Морт жил один в доме на озере…
