Дон направился к указанной двери с зажигалкой в правой руке. Алберт последовал за ним.
7
Крейг услышал их шаги, несомненно, слуг лангольеров. Они его не пугали. Он разобрался с той тварью, что прикидывалась маленькой девочкой, разберется и с другими. Он схватил нож для вскрытия писем, встал, выскользнул из-за стола.
– Ты думаешь, дверь не заперта?
– Есть только один способ это выяснить.
«Сейчас вы выясните и кое-что еще», – подумал Крейг. Он уже добрался до стены, нащупал рукой дверные петли и встал за открывающейся внутрь дверью. В комнате было темно, как в заднице слона. Крейг поднял нож для вскрытия писем на уровень плеча.
– Ручка не поворачивается. – Дон был в растерянности.
Крейг облегченно вздохнул… но его ждало разочарование.
– Попробуйте ее толкнуть. – Это был голос юного умника.
Дверь начала открываться.
8
Дон переступил порог. Большим пальцем отбросил крышку зажигалки, поднял ее, крутанул колесико. Фитиль занялся с первой искры. В свете маленького факела они увидели, что помещение используется и как контора, и как кладовая. В одном углу были свалены какие-то вещи, в другом стоял ксерокс. Вдоль стен тянулись полки, на которых лежали стопки различных бланков.
Дон шагнул вперед, еще выше поднял зажигалку, указал на правую стену:
– Эй, парень! Туз! Смотри!
На стене красовался плакат, изображающий мужчину в деловом костюме, нетвердой походкой выходящего из бара и посматривающего на часы. Надпись на плакате гласила: РАБОТА – ПРОКЛЯТИЕ ПЬЮЩЕГО ЧЕЛОВЕКА. Рядом с плакатом к стене крепился большой пластиковый ящик с красным крестом на дверце. Под ящиком лежали складные носилки.
Но Алберт смотрел не на плакат, не на аптечку, не на носилки. Он не мог оторвать глаз от стола, занимающего середину комнаты.
На столе лежал ворох разорванной бумаги.
– Берегитесь! – крикнул Алберт. – Берегитесь, он где-то з…
Крейг Туми выступил из-за двери. И первым нанес удар.
9
– Пояс, – скомандовал Ник.
Руди не шевельнулся, не ответил. Он смотрел на дверь ресторана. Снизу не доносилось ни звука. Лишь снаружи накатывало похрустывание да рев работающих авиационных двигателей.
Ник пнул его в лодыжку и приказал:
– Пояс! Живо!
Руди неуклюже опустился на колени рядом с Ником, который одной рукой держал Дайну на весу, а другой прижимал к ее спине вторую прокладку.
– Подсуньте пояс под прокладку. – Ник тяжело дышал, по лицу градом катился пот. – Быстро! Я же не могу держать ее до скончания века!
Руди подсунул пояс. Ник опустил Дайну, приподнял левое плечо девочки, подсунул пояс и под него, затянул потуже, отдал конец Лорел.
– Держите крепче. С пряжкой ничего не получится. Девочка слишком маленькая, такой дырки наверняка нет.
– Вы идете вниз? – спросила Лорел.
– Да. По-моему, это и так ясно.
– Будьте осторожны. Пожалуйста, будьте осторожны.
Он неожиданно улыбнулся, белые зубы ярко сверкнули в сгустившемся сумраке… но ее это не испугало. Даже наоборот.
– Естественно. Только этим и спасаюсь. – Он положил руку на плечо Лорел, сжал пальцы; по телу Лорел пробежала дрожь. – Вы вели себя достойно, Лорел. Спасибо вам.
И уже начал поворачиваться, чтобы уйти, когда маленькая ручонка схватила его за отворот синих джинсов. Ник увидел, что слепые глаза Дайны вновь открыты.
– Не… – начала она и тут же зашлась в кашле, капельки крови брызнули из носа.
– Дайна, тебе нельзя…
– Не… убивайте… его! – Даже в темноте Лорел видела, какими невероятными усилиями даются девочке эти слова.
Ник задумчиво смотрел на девочку.
– Этот мерзавец ударил тебя ножом. Почему ты стараешься защитить его?
Дайне удалось произнести еще несколько слов. Пусть и негромко, но отчетливо. Они все их услышали:
– Все… что я знаю… он нам понадобится. – И глаза девочки вновь закрылись.
10
Крейг глубоко вонзил нож для вскрытия писем в шею Дона Гаффни. Дон закричал и выронил зажигалку. Она упала на пол, продолжая гореть. Алберт закричал от страха, а Дона качнуло к столу.
Крейг выхватил нож и нанес второй удар. Дон издал отчаянный вопль и повалился на стол руками вперед, сметая с него стопку бумаг, письменный прибор, проволочную корзинку для входящих и исходящих документов.
А Крейг уже обернулся к Алберту, сжимая в руке рукоятку ножа для вскрытия писем, с которого на пол капала кровь.
– Чтоб ты сдох! Мне надо в Бостон, и ты не сможешь меня остановить. Никто не сможет меня остановить!
Зажигалка погасла, и комната погрузилась в темноту.
Алберт отступил на шаг, и тут же волна теплого воздуха окатила ему лицо: Крейг нанес удар, и нож прошел через ту точку, где мгновением раньше была грудь Алберта. Юноша выставил назад свободную руку, боясь оказаться в углу, когда Крейг вновь взмахнет ножом (в слабом свете «Зиппо» Алберту показалось, что нож настоящий). Для его оружия требовалось свободное пространство. Но пальцы нащупали лишь пустоту, и он попятился в открытую дверь. Собранность и хладнокровие куда-то подевались, он не чувствовал себя самым быстрым стрелком-евреем по любую сторону Миссисипи. Туз превратился в неуклюжего подростка. Более того, испуганного подростка, который выбрал детскую игрушку вместо настоящего оружия, так как не верил, что ему придется бороться за свою жизнь, не верил, несмотря на то что собственными глазами видел, как обошелся этот лунатик с маленькой слепой девочкой. Алберт чувствовал запах собственного пота. Чувствовал даже в этом мертвом воздухе. И пот его пах страхом.
Крейг проскользнул в дверной проем вслед за ним. С поднятой рукой, сжимающей нож для вскрытия писем.
– Я вижу тебя, сынок, – промурлыкал он. – Я как кошка вижу тебя.
И двинулся на Алберта. Тот пятился, одновременно раскачивая тостер взад-вперед и напоминая себе, что может нанести только один удар, прежде чем Туми вонзит нож ему в шею или грудь.
«А если тостер вылетит из этой чертовой скатерти до того, как ударит лунатика, я покойник», – подумал Алберт.
11
Крейг приближался, раскачиваясь из стороны в сторону, словно змея, поднимающаяся из корзины. Улыбка играла на его губах, отчего на щеках появились ямочки.
Все правильно, звучал в голове голос отца. Если ты прикончишь их одного за другим, то сможешь добраться до Бостона. ТНПЗ, Крейг, помнишь? ТНПЗ. Труд не пропадает зря.
Совершенно верно, Крейги-Вейги, добавила мать. Ты можешь это сделать и должен сделать.
