— Вы кто? — превозмогая боль, у меня получилось приподняться на локтях и осмотреться. Вдалеке на холме возвышался то ли невысокий замок, то ли двухэтажный дом с башенками. Перед глазами всё плыло. — Мы в Германии?
Женщина удивлённо проследила за моим взглядом, охнула и произнесла:
— Что ж вы так неудачно поднялись. Тело-то прикрыть нужно, грудь видно, — причитая, она сняла с себя широкий расписной платок и накинула мне на плечи. — В Росси, барыня, мы в Росси. Совсем плоха, не узнаёте мест, где живёте? Неужели думаете, что в такой глуши немчура поселится? А на холме — это же помещик Дурнов от богатства дуреет, захотелось ему дом, как у заграничных господ, — голос служанки доносился словно издалека. — Сейчас Прошка прибежит, доставим вас в мягкую постельку, да за дохтором пошлём. Быстро он вас подлечит. Эх, почему вы такая слабенькая с детства, только на вас одну дохтор и работает. Все же сами излечиваются.
Я совсем ушла в свои мысли, и почти не слышала последних слов.
«Почему Росси, а не Россия? Какая барыня? Неужели я погибла в своём мире и попала в чужой? Тело? Моё ли это тело? Нет, раз женщина называет меня Валери, значит я в чужом теле, тогда где хозяйка?» — я резко оглянулась, будто бы та могла стоять рядом, охнула от боли и повалилась обратно в траву.
— А я говорила, барыня, что не стоит одной идти к этому варвару, вон оно что получилось-то, ну, живы остались и уже хорошо, — вновь ворвался заботливо-постанывающий голос старушки.
— Да, не стоило, — мои мысли вернулись к утренней встрече с Максимом, на глаза навернулись слёзы, я проглотила рвущийся крик и зажмурилась, так мне стало жалко себя.
— Телегу не нашёл, крестьяне последнюю в поле забрали, — в нашу сторону нёсся огромный детина, размахивая руками. — Сено заготавливают, уф-ф, — попытался отдышаться тот, сложившись пополам, золотые кудри встретились с зелёной травой.
— Ха, как же забрали, да спрятали они её, лишь бы этот двухметровый балбес хозяйку обратно подольше не привозил, — за спиной, в области шеи раздался тихий смеющийся голос.
«Только не кричать, только не кричать», — как мантру повторяла про себя, округлив глаза. Похоже, ни прибежавший Прошка, ни заботливая бабушка-наседка не услышали того голоса, что вытащил меня из тьмы.
— Барыня, вы уж не обессудьте, что мне придётся нести ваше тело… вас на руках, — парень мялся возле меня, поглядывая на бабульку. — Не отправляйте к столбу на порку, если вдруг моя рука заденет ваше плечо или…
— Остолоп! Хватит плакаться на судьбу, не видишь — госпоже Валери плохо, ранена она, пошевелиться нормально не может. А если и отправит на порку, то так тому и быть, не привыкать тебе поди… Сколько раз там был? — морщинистые руки завязали платок, на моей спине, чтобы не упал.
— Последний раз уж очень больно было, вас-то матушка никогда не порют, — парень отхватил от женщины увесистый подзатыльник, почесал спину и, наконец, поднял меня на руки.
Глава 3. Что опять произошло с моей самой любимой пациенткой?
Два больших глаза с вертикальными зрачками следили за происходящим на поляне издалека с опушки леса. Листва густых крон и спутанных между собой кустов хорошо скрывали его присутствие. Пусть до лакомой девицы было саженей сорок, но большие, подрагивающие уши всё прекрасно слышали. Существо злилось, как не вовремя мимо проходил этот мохнатый варвар. Он ещё отомстит и ему, и всей деревне. И уж точно поимеет, а потом разорвёт эту слабую гордячку, что посмела ему отказать! И эту старуху разорвёт, и дурака Прошку, что так бережно прижимает к себе нежное, белое тело хозяйки, укутанное в цветастый платок. Как ему хотелось забрать свою добычу обратно, накрутить эти длинные распущенные густые волосы на кулак и впиться в тонкое, трепещущее горло.
Он долго, не двигаясь, смотрел вслед удаляющейся троице. И смог пошевелиться лишь, когда те совсем скрылись за горизонтом.
*****
— Да неси же аккуратно, остолоп! Не видишь, барыне плохо, — тихо ворчала пожилая женщина, то и дело поправляя платок на моих плечах и отгоняя назойливых насекомых от лица.
Тихие стоны срывались с моих губ. Я была уверена, что спину жжёт из-за того, кто вытащил меня из темноты. Я каждой клеточкой чувствовала, что он где-то притаился в области шеи.
— Я и так на вытянутых руках несу, на негнущихся ногах иду, пылинки сдуваю, — Прохор, похоже, не сильно-то и боится гнева той девушки, в чьё тело я попала. Вон как бодро старушке отвечает. Интересно, как её зовут? — Ой, ой, ой, матушка Василина, за что? — молодой человек отхватил ещё один подзатыльник.
Похоже, между матушкой Василиной и Прошкой близкие отношения. Может, он её внук? Или в этом мире такое поведение — норма? Голову пронзила боль, захотелось кричать, но я лишь с силой стиснула зубы.
— Подожди, подожди, — нечто на моей спине ожило, острые коготки впились в шею. — Сейчас полегчает.
И правда, боль отпустила, голова перестала болеть и даже спине стало полегче.
— Ты кто? — почти беззвучно прошептала я, ёжась от страха.
Голос за спиной не ответил, зато Прохор вместе с Василиной неожиданно остановились и внимательно посмотрели на меня. Я думала, что они за перепалкой не услышат мой шепот, но нет.
— Прохор, госпожа Валери, ваш верный слуга, и матушка моя Василина. Кормилица ваша. Мы же молочные брат и сестра. Вы память потеряли, барыня? Может, о камень ударились? Вы только вспомните, что вольную обещали мне и матушке, как только замуж выйдете, а то вам, ой, как пора замуж-то…
— Сын мой болтливый! Тебе сейчас язык укоротить? Никакую память наша госпожа не теряла. Идём, что встал? — женщина вновь заглянула в мои глаза. — Не теряли же память?
В этом вопросе была надежда, поэтому я одними губами прошептала: «Нет».
Молодой человек шёл бодрым быстрым шагом, будто и не было в его руках тяжёлой ноши.
Путь оказался не близкий. К концу путешествия у меня ныло всё, включая лицо.
Да, не так я себе представляла барскую усадьбу.
Первым нас встретили покосившийся забор и длинная аллея, ведущая к белому огромному дому с колоннами.
Быстро поднявшись по каменным ступенькам, Прошка правой ногой пнул входную дверь, створки которой послушно со скрипом распахнулись.
Две молодые девушки в форме горничных, взвизгнув, подпрыгнули на одном месте, но, поймав грозный взгляд Василины, притихли и склонили головы.
Прохор посмотрел на мать и ринулся в сторону широкой деревянной лестницы. Сколько силы у парня и ведь даже не запыхался, другой бы давно сделал передышку, а этот летит вперёд, как паровоз.
— Машка, Дашка, быстро сюда! — похоже, Василине не впервой было раздавать приказы. — Одна за водой и чистыми полотенцами, другая летит за дохтором. Через полчаса чтобы был тут!
Девушки присели в реверансе и тут же убежали исполнять приказания.
