Или… чтобы ничего не смог сообщить Акселю. А сообщить было что.
Вайю вляпалась.
Во что, он так и не понял — подслушать удалось только часть разговора с Луцием, но отец «рвал и метал».
Точнее, говорил таким примороженным тоном, и так плохо владел силой, что казалось льды Лирнейских спустились в поместье с гор, и взяли поместье в кольцо.
«Кто-то подал прошение о разрыве помолвке, Вайю нужна помощь, а порталы откроют только завтра, а завтра уже может быть поздно, и что возможно… Вайю сбежала. Вероятность один из десяти».
Глупость.
Данд тряхнул головой. Отец такой умный-умный, а иногда такую чушь плетет. Может он и не вырос с этой стороны гор, и не так хорошо знает единственную сиру их дома, но чутье его не подводило никогда.
Звериное, как говорил Йок.
Он сунул руку под крышку и выудил ещё один пирожок.
И сейчас это звериное чутье подсказывало ему, что отец плетет чушь.
О том, что Рэйко последний козел горный, он чувствовал сразу, с самого детства. Вайю была своя. Старый Анхель, следивший в клане Хэсау за райхарцами, давно научил его простой примете.
«Если нужда придет, сможешь до своего коня допустить? Передать поводья с легким сердцем?»
Демон был его. Единственная собственность, которая принадлежала ему лично и безраздельно. Единственный друг.
Так вот, Вайю он бы поводья дал. Ненадолго. И… эта мысль была новой и удивительной… дал бы Акселю. Но не дал бы отцу. И никому из поместья. Кроме дяди Люца, который так и лежал спящим на нижнем ярусе — он каждый день забегал проверить — не проснулся ли?
Идея, что Вайю могла сбежать, бросить клан, была такой же глупой, как … он поискал сравнение и не нашел. Просто глупой и всё. И отец большой, но глупый. Раз думает так.
Стефания говорила, что у каждой семьи есть — душа. У Блау отец — это ум. Холодный и расчетливый. Аксель — сердце — порывистый, горячий, не думающий головой. Вайю… объединяла всех в единое целое. Душа.
Сердце слушает душу — с братом вполне можно договориться, если речь пойдет о «Мелочи», как он её называл.
Мелочь.
Данд фыркнул под нос.
Ум без души убивает. Отец умен, но не понимает простых вещей, которые понимает даже он — Данд. Зато ответа на вопрос — а какое место у него в этой системе — он пока не знал.
И есть ли здесь место для него.
Поэтому Вайю не сбегала. В этом он был уверен так же, как в том, что его зовут Дандалион. Её увезли, или украли… но… он слишком мало понимал в клановой политике, чтобы решить, но знал, кто понимал точно и знал, что делать, и кто точно любил Вайю — дядя Хок Хэсау.
Отец кого-то нанял на Юге, поднял все связи и Луций долго считал, как дорого обходятся дети дому Блау. Почему просто нельзя нагрянуть на Юг, и при чем тут «шаткое равновесие», он не уловил. Почему можно пройти последним порталом в Столицу и это важнее, чем в Хали-бад? И почему “отправить Луция, это почти тоже самое, что Главе прибыть лично”?
Так же, как пока не понял, как решает проблемы отец, но зато знал, что бывает, если проблему хочет решить сир Хоакин. Либо проблема решается, либо проблема больше не существует.
Его устроят оба варианта. Поэтому он прятался в конюшне после ужина, и ломал голову, как пробраться за вторую линию защиты — отправить вестник.
«Предательство» — слово назойливой мухой жужжало в голове. Предательство отца — сообщать информацию, предательство клана — обращаться за помощью к другому клану, предательство рода — его принял алтарь, и теперь он — Блау, а не Хэсау. Предательство — нарушить запрет, если наказание заслуженно.
Но знать и не сказать Хэсау — предательство тоже. Предательство по отношению к Вайю.
Данд вздохнул.
До Блау в его жизни все было просто — бей или беги, терпи, молчи, жди, слушай. Никаких самостоятельных решений, кроме того — кормить ли сегодня Демона рыбой или не кормить. Одежда, которую он носил; еда, которую кушал; постель, на которой спал. Прическа, оружие, тренировки, программа обучения, Наставник — всё решали за него.
— Данди! Да-а-ан-д-и-и-и! — веселый голос одной из служанок донесся от ворот конюшни. Демон всхрапнул, переступив копытами, а он поглубже зарылся в дальний угол, в сено.
— Хм-м-м… пусто. Его тут нет! — створка в соседнее стойло скрипнула и замок щелкнул, закрываясь.
— Куда сбежал на этот раз?
— Сказано — найти, будем проверять ярусами по очереди, и разделимся — тебе южное крыло, мне — западное…
Голоса удалились, и Данд аккуратно похлопал Демона по ноге — «хороший мальчик, хороший».
Служанки его достали — все, скопом. Стефания вела оппозиционную войну с хозяйкой кухни — дородной Маги, и пока ни одна не сдавала позиции. Пышная аларийка подкармливала его, подкладывая лучшие кусочки, и в отместку — в этом он был уверен точно — с её легкой руки все звали его Данд-и. Все. Кухонные, служанки, конюшие… иногда смешно прибавляя «сир». Сир Данди.
«Дандалион» — ругалась Стефания, только так — уважительно и по этикету, и только с приставкой «сир». «Данди, дорогой» — кивала ей в ответ Маги и снова подкладывала что-то вкусное. Даже традиционная корзинка — тоже теперь была его. Стоящая на приступочке, каждый день собранная на кухне, которой не касался никто — все знали, для кого предназначено.
Маги единственный раз озвучило общее мнение от лица всех слуг, когда он спросил: «Почему?».
«Мисси признала», — пожала кухарка пухлыми плечами.
Это «мисси признала» сопровождало его везде — охранники, иногда выбиравшиеся с ним на прогулки, показывали любимые места сиры, тропинки и озеро — «будет теперь с кем гулять вместе». Наставник Луций вдалбливал в него этикет и проверял основы, подтягивая до классного уровня — «вы представляете Блау, сир Дандалион, и по вашему поведению будут судить о сире в Школе, должны соответствовать». Отец, перебирал учебные заведения, сразу решив, что учиться они будут с Вайю — так проще обоим. Аксель… Акс вообще пьяным говорил только о «Мелочи» и «бабах». Даже щуплый заморыш Яо, погрязший в своих алхимических свитках, и тот поделился «тайным любимым местом сиры Блау» — на крыше. Откуда было видно Лирнейские, и лежащие за хребтом земли Хэсау.
Куда бы она сбежала? Она что, дура, от такого сбегать?
«Это отец — дурак, раз не понимает таких простых вещей» — взбодрился Данд. А раз так, он должен сам позаботиться о сестре. Как умеет.
— Сир? Вы здесь? — надсадное кряхтение раздалось за створкой стойла, но задвижки никто не тронул. — В конюшне никого, можете выходить, али изволите…
Старик-конюший не так прост, как кажется — он давно присматривался к нему, и к тому, как его слушают слуги, как легко он отдает приказы тройкам, как гоняет за дело румяных и смуглых служанок. Старик может помочь, если сегодня на линии защиты поставили аларийцев. Достаточно сказать, что «помощь нужна мисси», и принести клятву силой, если не поверит.
