Дан поднялся, чуть пошатываясь, и — кивнул. Отчетливо. И в следующий момент прыгнул в сторону. Сверкнули плетения — вспышка — ярко — и я прикрыла глаза, и… пошатнулась от удовольствия и тепла… Зов, зов, зов… такой сильный, властный, жесткий и требовательный…
«Глупый. Напал. Зачем сопротивляться?».
Дана сотрясала крупная дрожь. Плечи вздрагивали. Трое преторианцев отпустили его, повинуясь движению руки.
— Беспрекословное. Подчинение. Старик Чи не говорил, что устоять перед Зовом крови невозможно? Никто не может противостоять призыву Фениксов под этим небом. «Без-дарный, вкусивший крови тварей — тварью и становится». Я повелеваю — твари подчиняются! Каждого из Глав кланов можно поставить на колени, каждого!
Он говорил, говорил, говорил, говорил, но я не вслушивалась, я — наслаждаясь…
Зов, зов, зов… псаки, как же хорошо… вибрации прокатывались по телу сверху вниз, заполняя теплом сосущую пустоту внутри, и я готова была на всё, только бы это не прекращалось…
— Подчинение и преданность, — повторил «мой Золотой» и подошел ко мне. Обхватил пальцами подбородок и приподнял голову — его глаза сияли так ярко и так тепло — золотом. И я потерлась щекой о пальцы. — Продемонстрируй мне свою преданность. Убей её.
Он начал отодвигаться, и я потянулась следом — «за теплом» — и схватила за пояс, крепко вцепившись в ткань — «не уходи, ещё!».
«Мой Золотой» изучал мое лицо со странным выражением — губы скривились.
— И сломай ей пальцы. Каждый. За то, что посмела коснуться. Чтобы эта тварь даже за Гранью не смогла сложить ни единого узла.
«Пальцы? Хорошо. Только пусть позовет… пусть позовет…»
— Не ты! Дан-н-н!
Повинуясь взмаху — меня протащили шагов двадцать по песку — почти до самого края воронки.
— Нужно снять блокираторы, господин, — голос Дана звучал надсадно и хрипло. — На них печать столичного Мастера… и кольца защиты…
— Сними!
— Повинуюсь!
Первый браслет открылся со щелчком, Иссихар зачем-то поправил мне волосы, выправил воротник с оторванными пуговицами и расправил лацканы на форме, и медленно стянул три кольца.
«Очнись» — сложились губы Дана беззвучно, а глаза сверкнули золотом.
«Зачем? Какой глупый».
Браслет на второй руке открылся с глухим щелчком — золотые глаза Дана как будто пытались предупредить о чем-то, но… меня отвлекало легкое движение воздуха сзади — снизу вверх и шорох песка.
— Господин, грядет буря! Нужно торопиться! — торопил старик.
— … я даю слово, что буду опекать род северных заклинателей лично, птичка, — обратился ко мне. — И позабочусь, чтобы наследников не было. Ломай!
…Зов, наслаждение прошило насквозь…
Иссихар нежно взял мое запястье, провел по коже, почти погладив, и… с беззвучным «Очнись!» сломал мне пальцы.
Хруст был отчетливым.
Наслаждение смешивалось с болью, заполняя пустоту внутри. На глазах выступили слезы.
— …твоя очередь, «птичка»… Убей её!!!
Зов усилился и я покачнулась.
Плетения запели в воздухе, раскручиваясь. Дан примерился, чуть сдвинулся правее, и поднял плетения выше, развел руки в стороны, с силой, и — ударил.
Назад я летела, раскинув руки.
Падать — не больно. Мягкий песок сомкнулся над головой, затягивая всё глубже и глубже… волны удовольствия прошивали тело, я погружалась всё глубже и глубже, пока… всё не оборвалось. Прекратилось.
Прекратилось наслаждение, тепло, Зов… и пришла — боль.
И я — очнулась.
Пальцы пульсировали, грудь горела, нечем дышать.
Вдох? Нельзя!
Я — очнулась!!! Но … поздно.
Двигаться? Нельзя! Затянет глубже. Дышать… нельзя.
Я — проиграла.
«…твоя очередь, «птичка»…убей её…»
Все повторяется. В прошлой жизни и в этой! Все — повторяется! Я опять проиграла… я проиграла Фениксу. И в этой жизни — тоже.
Сделала все неправильно…
Неправильно…
Неправильно…
Иссихар — неправильно…
Все неправильно…
«…твоя очередь, «птичка»…убей её…»
«…мертвая женщина, которая выбрала мужской путь… проиграешь в этой битве мужчинам…
…проиграешь, проиграешь, проиграешь…
…купить Семнадцатый — это значит вступить в битву… в которой проиграешь…»
Песок забивался в нос. Горло рвало от боли и невозможности сделать вдох.
Нельзя, нельзя, нельзя… вдох будет последним…
Горячо. Холодно. Горячо. Холодно. Мокро.
Как холодно.
«…твоя очередь, «птичка»…убей её…»
«…маленькие птички не отличаются особым умом, только храбростью и бесстрашием… я не разбираюсь в живописи… маленькие птички знают, что скоро прилетят корши, и заманивают их на скалы, чтобы в последний момент нырнуть в расщелины и скрыться… единственный раз, когда беспомощные создания могут уничтожить заведомо более сильных… и — умереть…»
Легкие разрывались от невозможности сделать вдох.
Песок шуршал тихо.
«…твоя очередь, «птичка»… убей её…»
«…если пришли корши…»
Медленное падение вниз — холод, холод, холод…
Легкие горели.
Выдох, выдох, выдох…
Вдох — будет последним в этой жизни.
«…в следующей жизни, Великий… дай мне шанс… не проиграть в следующей… а в этой… пусть умрут все… пусть Хали-бад исчезнет с лица земли… сравнять город с песком…
…пусть умрут все… все предатели… каждый… умрите… так же, как умерла я…»
Легкие разрывались от невозможности сделать вдох.
Песок шуршал тихо.
Выдох, выдох, выдох…
Вдох — будет последним в этой жизни.
Вы… дох.
Выдыхать больше было нечего. Я забилась…
Вдох.
Песок забил горло.
Вдо…х…х…х.
…
…в следующей жизни, Великий… будь милостив к роду Бла…
Глава 25. Гнев Да-арханов. Часть 1
Благодарность
Моей маме, за привитую любовь к животным и сусликам)
