…запястья опалило огнем, и я стала ветром… пустыней и звездами…стеной песка, которая сминала барханы… заклинателем и тварью… единой и отдельной…
…последний образ — это разворачивающая назад темная линия от полыхающих огней города… линия, которая стрелой вытягивалась в направлении пустыни…
Мы. Шли. Домой».
…
…
…
— … госпожа? Вы слышите меня, госпожа?
— Был Прорыв, — констатировала я монотонно, открывая глаза. — Ночью.
— Что?
— Про-рыв, — повторила я по слогам. — Пригород Хали-бада разрушен, волна тварей развернулась в пустыню..
— Нет!
— Да, — подтвердил Старший из пустынников, — и вы должны быть благодарны нам, госпожа, что мы сохранили вашу жизнь от шекков…
— Моей жизни ничего не угрожало. Шекки прошли стороной… вернувшись в Мертвый город, — так же монотонно продолжила я.
Пустынники быстро переглянулись между собой.
— Вы солгали мне дважды. Первый раз — о том, что спасли из зыбучих песков. Второй раз — о том, за что именно я должна быть благодарна.
— Но вы должны быть благодарны! Вы бы погибли в пустыне!
— Сомневаюсь.
— Мы охраняли вас всю ночь!
— Ложь в третий раз. Ночь ещё не закончилась.
— Госпожа…
— Мне нужно вернуться в Хали-бад.
Пустынники переглянулись ещё раз — быстро.
— Хорошо, госпожа. Вы передаете нам артефакт, — пустынник указал на отворот моего лацкана, — мы проводим вас до города, когда настанет утро.
— Сейчас. И артефакт останется у меня.
— Кажется, госпожа пострадала сильнее, чем нам казалось… — улыбки под кади видно не было, но она чувствовалась в голосе — снисходительная. — Вам не достичь города в одиночку. Не пересечь пустыню пешком, вы не знаете троп, и, если бы и знали, после бури многие барханы меняют места и очертания. Вы больны. Вы не в состоянии создать даже простого плетения. У вас даже нет запаса воды. Но…
— Но?
— Мы согласны помочь вам. Обеспечить защиту и доставить до города. Всё, что вам нужно — это передать артефакт…
— Вы не можете забрать его, — констатировала я тихо. — Могли бы — уже забрали бы.
— Мы — нет, но вы можете передать его любой девушке в лагере на выбор, той, которую сочтете достойной, — пустынник указал назад, где у третьего костра сидели пара тоненьких фигурок, закутанных с головы до ног.
— Нет.
— Нет? Что значит нет?
— Нет значит — нет.
— Это наш артефакт! — вспылил Младший. — Вы вообще не имеете права его носить! Не имеете права прикасаться.
— Прикасаюсь, — я отвернула лацкан и провела по брошке пальцами. — Ношу.
— Он для вас бесполезен. Совершенно, — терпеливо пояснил Старший.
— Разве? Разве вы не спасли меня в пустыне? От голодной смерти и шекков?
— Вы беременны? — терпеливо спросил Старший.
— Нет, — я моргнула, вспомнив вопросы, которые слышала сквозь сон.
— Вы принадлежите одному из южных родов?
— Очевидно нет.
— Тогда артефакт для вас бесполезен, — терпение Старшего пустынника иссякло. — Вы не получите помощи. И останетесь в пустыне.
«С нами» — это не прозвучало вслух, но как щелкнули кольца, я слышала отчетливо. «Потому что у вас нет сил и вы не можете плести. Вам не достичь города».
Верхний купол с лагеря упал с двойной вспышкой — и тут же послышалось шуршание песка, который быстро стекал вниз по кругу.
— Буря приносит много песка — в два, в три человеческих роста, вы даже не сможете подняться наверх…
— Смогу, — перебила я, прислушиваясь к ощущениям внутри. И ловя образ-вспышку — три огонька костров внизу, маленькие фигурки…
…Бум-бум-бум…Играть, играть, играть…
— Вы не сможете!
Я отмахнулась от пустынников и подняла голову, пытаясь понять направление образа. Слева? Справа, бархан…
…Бум-бум-бум…Играть, играть, играть… стучало в висках…
— Смогу, — выдохнула я уверенно и кивнула головой в сторону. Туда, где на фоне звездного неба, прильнув к песку возвышалась большая черная гора.
Гора, с двумя горящими золотыми глазами, которая барабанила хвостом по песку…
…Бум-бум-бум… бум-бум-бум…
* * *
Переговоры прошли удачно, и вины за собой я не чувствовала.
Пустынники лгали мне во всем — и не сказали даже той части правды, которую мне пришлось из них выбить, если бы не были уверены, что их окружили пустынные твари. Там где один шекк — там и десять?
Но шекк был один. Один очень тупой шекк!
— Тише!!! Тише!!! Тпруу… — рявкнула я, когда раскачивающая гора подо мной снова прыгнула вперед, опять рванув за чем-то — суслики, змеи, пауки, птицы… оно ловило всё!
Я наелась песка до отвала, падая вниз с десяток раз, ободрала себе все ладони и колени о жесткие наросты, пока не нашла вариант, как управлять этой штукой… Его успокаивало пение. Почему — его? Не знаю, просто почему-то так казалось.
Я мурлыкала под нос все песни, включая похабные легионерские, которые приходили в голову. Мурлыкала тихо — мы ехали тихо, ускорялась на припеве — и опять летела в песок через голову.
— Спи моя радость усни, в Керне погасли огни… — запела я шепотом.
«Последняя надежда» осталась со мной. Если верить ощущениям — первые оазисы, окружающие Хали-бад, покажутся за следующими барханами, шекк прекрасно скользил по песку, наплевав на последствия пустынной бури… что я буду делать дальше, я понятия не имела, но пока — я была жива, Великий хранит меня.
Если есть путь под ногами — есть надежда.
* * *
— Вали!
Я выбилась из сил, пытаясь отправить шекка обратно. Эта молодая особь явно была очень глупой. Тупой. Непроходимо тупой.
Нам повезло, что ночью волна прошла именно здесь, сметая на своем пути все охранные столбики и артефакты, повредив сеть, которой каждый из родов метил свою личную территорию. Кусочек песка, куда нельзя ходить другим.
Мы достигли пригорода незамеченными. Последствия прорыва здесь уже были видны отчетливо — снесенные с домов крыши, каменные куски оград, покореженные от плетений. Город лежал прямо за холмом — отсюда было не видно, но алое зарево и редкие вспышки в небе далеко впереди освещали ночь лучше сигнальных огней.
Я достигла цели, слезла с шекка, разминая затекший зад, спину и ноги, и столкнулась с неожиданной проблемой.
