Разумеется, тренировку магических способностей я придумала. Отправить поднос – дело простое, не то, что магические щиты выстраивать. Как только дверь в комнату Эрмилины с тихим хлопком закрылась, я собрала остатки еды и, стараясь не шуметь, выскользнула на улицу.
– Эй, кис-кис! – шепотом позвала я, без особой, впрочем, надежды: вряд ли мой тайный питомец умеет откликаться на зов.
Я собиралась уже оставить угощение в траве у крыльца, когда рыжий разбойник с тихим мявком появился рядом. Еды я принесла довольно много – Эрмилине некоторые вопросы отбили аппетит, да и моя тарелка осталась почти нетронутой – и расчитывала на то, что ее хватит ещё и на завтрашний день. Кто знает, когда я появлюсь дома. А теперь с удивлением наблюдала, с какой скоростью котик уничтожает провиант. Закончив трапезу, он подошёл и благодарно потёрся о ноги.
– Ты же мой хороший, – сказала я, почёсывая котёнка за ухом. – Я бы, конечно, взяла тебя ночевать в комнату, но не могу. По официальной версии тебя не существует.
Котёнок тихо мявкнул, и в его тоне мне послышалось понимание.
– Но завтра я тебя опять покормлю, не беспокойся.
Он снова потёрся, теперь уже о мою руку, и бесшумно скрылся в траве – побежал по каким-то своим кошачьим делам. А я отправилась спать. В конце концов, Эрмилина права и день завтра предстоит непростой.
Глава 15
Уснуть сразу не получилось. Я ещё долго крутилась в кровати и гоняла по кругу одни и те же мысли: у меня суперсильный уникальный дар, и не простой, а магический. Это не укладывалось в голове. Да ни у одного нормального человека не уложится.
Исчезающие покупки и подносы, цунами, которое появилось только потому, что я проговорила какие-то там слова и выставила вперёд ладони. Как я ни старалась, мой мозг отказывался устанавливать связь между тем, что я делала, и результатом, к которому это приводило. Ощущение нереальности происходящего, которое и раньше меня преследовало, теперь стало особенно сильным. А ещё покоя не давало завтрашнее распределение. Совершенно посторонние люди будут решать, чем мне заниматься, и, кажется, советоваться со мной никто не собирается.
Лишь под утро мне удалось задремать.
Когда я проснулась, солнце светило так ярко, что было понятно: время близится к полудню. Это что же, Эрмилина ушла на занятия и даже меня не разбудила?! Хороша нянька! И только рысью добежав до ванной, я вспомнила, что на занятия мне, в общем-то, и не надо. Я спокойно позавтракала, побродила по комнате и решила всё-таки отправиться в Академию. Моя судьба вот-вот решится, и ждать этого решения лучше поближе к месту, где оно принимается.
Я отослала подносы с тарелками на кухню и, оставив под кустом щедрый завтрак для маленького обжоры, пошла в замок в самой обычной одежде, которая не выдавала принадлежности к какому-то из факультетов. Всё как в первый раз, с самого начала. Одна радость – не в белом балахоне и тапочках.
Первым человеком, которого я встретила в Академии, был магистр Рониур. Как всегда свежий, подтянутый и потрясающе притягательный. Рука невольно потянулась поправить волосы, еле успела ее удержать.
– Добрый день, леди Юлия, – он смотрел на меня странным взглядом, в котором читалось сожаление и что-то ещё.
Сразу стало ясно: моё обучение на Факультете Защиты окончено, распределили куда-то в другое место.
– И какой же факультет? – спросила я и, спохватившись, что не ответила на приветствие, быстро добавила: – Здравствуйте, магистр Рониур.
– Артефакторский, – ответил он.
Что ж, хоть байкер-декан меня и пугал, но собирать всякие штуки все же гораздо интереснее, чем швыряться в живых людей разной магической гадостью. Тогда, черт побери, почему так грустно?
– Это потому, что там недобор? – с пониманием спросила я.
– И поэтому тоже, – кивнул магистр Рониур. – Но ещё и потому, что вы взорвали накопитель. Магистру Хорвирету удалось убедить совет, что вам просто необходимо научиться обращаться с магическими предметами, пока вы не разнесли полкоролевства.
В целом я была согласна, но вслух всё же возмутилась:
– То есть они считают, что запускать цунами, которое сбивает людей с ног, менее опасно?
– Да, у меня тоже были аргументы, – невозмутимо отозвался магистр Рониур. – Например, то, что бойцовский дар пробудился у вас раньше, чем все остальные. Но знаете, леди Юлия, я думаю, что вам действительно будет лучше на артефакторском.
Что? Вот оно как… То есть, пока все остальные боролись за самую одарённую студентку, магистр Рониур даже не попытался? Внутри тоскливо кольнуло, от обиды, жгучей и горькой, перехватило дыхание. Он же… спас меня от смерти там, в башне, сидел рядом, пока я не очнулась, зельем поил… И не отчислил, а наоборот, предложил заниматься дополнительно. И даже переходил на «ты», когда злился. Я думала, что он…
А он, оказывается, рад до чёртиков, что удалось избавиться от такой обузы.
В груди жгло, в горле встал тугой колючий комок, и я в ужасе поняла, что готова расплакаться…
– Боевые маги обучаются не для того, чтобы на парадах орденами светить, – врезался в уши суровый голос. И каждое слово больно ранило, разнося в клочки и без того хрупкое самообладание. – Они готовятся воевать. А война – это не слишком привлекательная штука. Это грязь, кровь, пот и постоянная опасность. Вы уходите на артефакторский. Все! – закончил он твёрдо.
Ну и ладно.
– Что же, – я небрежно пожала плечами, стараясь ни видом, ни голосом не выдать того отчаяния, что жгло изнутри. – Буду надеяться, что я никого больше не снесу водяным потоком. Или какой-нибудь другой штукой – нечаянно.
– Вот об этом я и хотел с вами поговорить, – сказал магистр Рониур. – Я убедил ректора в необходимости наших дополнительных занятий. И они продолжатся.
Что?! Значит, он меня не бросает? И вообще, может, он и отпустил меня потому, что «война – грязь, кровь, пот и постоянная опасность», а не потому, что хотел избавиться? Нахлынувшее облегчение было столь сокрушительным, что я едва устояла на ногах, и некоторое время растерянно молчала, переваривая только что услышанное.
Это была потрясающая новость! Занятия с магистром Рониуром – это то, что меня интересовало очень-очень.
И пусть мне придётся разбираться с этим миром, догонять однокурсников, которые знают и умеют куда больше, чем я. Пусть я не знаю, останется ли в моём плотном расписании время, например, для такой штуки как сон, не говоря уже об анонсированных Эрмилиной вечеринках. Но время для тренировок я уж точно найду.
Видно, мой эйфорический ступор слишком затянулся, потому что магистр Рониур бесстрастно добавил:
– Вы, конечно, можете отказаться.
– Нет! – поспешно воскликнула я.
– Хорошо, – его губы дрогнули в улыбке.
Еле заметной, всего лишь на мгновение, но его оказалось достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание. С ума сойти, какой он красивый, когда улыбается. Даже не знаю, что бы со мной было, если бы он еще раз улыбнулся. Теперь понятно, почему он всегда суровый и холодный: не хочет парализовать учебный процесс.
