О боже, почему вообще я думаю сейчас о голом мужчине? Возможно, потому, что он именно в таком виде всего лишь за дверью? Это невыносимо…
Наконец вода перестала шуметь, но моё разыгравшееся воображение от этого вовсе не успокоилось. Я представила, как он выходит из ванной в одном только полотенце на крепких бёдрах. Капельки воды поблескивают на горячей смуглой коже, стекают по мускулистому телу, расплываясь мокрыми пятнами по краю влажной ткани…
Да что это со мной? Нужно узнать, есть ли заклинание, позволяющее держать в узде собственные мысли.
Когда магистр вышел, я всё-таки подсмотрела одним глазком. Он был в длинном халате – никакого обнажённого торса и примерещившихся мне капелек воды. Он тихо прошёл через спальню и закрыл дверь, и только после этого я наконец смогла задремать.
* * *
Проснулась от того, что кто-то гладил меня по голове, нежно, едва касаясь. Неуловимо пахло чем-то древесным, и этот запах казался смутно знакомым. Большая ладонь зарылась в волосы, чуть поглаживая кожу кончиками пальцев.
М-м-м-м… Как приятно…
Так приятно, что совсем не хотелось открывать глаза, разве что чуть-чуть, подсмотреть сквозь ресницы…
– Магистр Рониур? – потрясенно прошептала я.
Он лежал рядом, подперев рукой голову, и внимательно смотрел на меня. Я сглотнула, не в силах поверить в происходящее. Когда он лег? Я же сплю чутко, а тут…
– Тс-с-с… – Теплый палец прижался к моим губам, с нажимом погладил нижнюю.
От хриплого шепота в позвоночнике стало щекотно, а в голове пусто и звонко.
В тусклом лунном свете, лившемся из окна, все казалось слегка нереальным. И белый халат, в котором он вышел из душа, и смуглая мускулистая грудь в распахнутом вороте, и ямочка между ключицами, и крепкая шея, и заросший щетиной подбородок, и губы…
Я подняла взгляд выше и вздрогнула. Серые глаза потемнели, стали черными из-за расширившихся зрачков, и их в глубине пылал такой жар, что перехватило дыхание. Я лежала не двигаясь, внутри все дрожало от странного томительного предвкушения, от ожидания чего-то невозможного, но ужасно нужного, просто жизненно необходимого и единственно правильного.
Его лицо склонилось над моим, губы почти коснулись губ:
– Скажи мне нет…
Его дыхание обжигало щеки, сердце колотилось как сумасшедшее, и его стук грохотом отдавался в ушах, мысли путались, но одно осознавала ясно и четко: я умру, если он сейчас меня не поцелует. Просто умру.
– Да… – выдохнула я, чувствуя, что тону в этих невозможных глазах, тону без надежды на спасение, да и не хочу спасаться…
Он медлил, и эта сладкая пытка сводила с ума, заставляя изнывать от чего-то странного, неведомого ранее. Я облизала пересохшие губы, случайно задев кончиком языка его губу, и воздух, что уже искрил от напряжения, словно взорвался.
Поцелуй был требовательным, жадным, неистовым, как и тот, кто меня целовал. Кружилась голова, и нечем было дышать. Все рассыпалось на фрагменты, отдельные и связанные между собой. Горячие упругие губы, блаженная тяжесть его тела, мои руки, вплетенные в его волосы, его ладони на моих щеках. Хриплый шепот, тяжелое дыхание и снова поцелуй, нежный, дразнящий, невыносимо чувственный…
Пропавшая куда-то одежда…
И жаркая темнота, поглотившая лунный свет…
* * *
Я открыла глаза и не сразу сообразила, что лежу на кровати одна. Только Рыжик сопит, уткнувшись носом мне в самое ухо. А как же всё, что было этой ночью?
И только тут до меня дошло: не было. Не было ничего – жаркие объятия с магистром Рониуром мне приснились. А нечего на ночь глядя фантазировать о голых мужчинах в капельках воды…
Я поднялась, умылась и направилась к выходу из спальни. Перед самой дверью задержалась на мгновение, не решаясь её открыть. Обругала себя за глупость и решительно потянула ручку на себя.
Магистр Рониур уже не спал и точно был не в халате.
– Проснулась? Отлично, – он почему-то хмурился и избегал смотреть мне в глаза.
На столике стоял горячий чай и тарелка с бутербродами.
– Доброе утро, – сказала я.
– За ночь никто больше не пропал. Так что утро можно считать условно добрым.
Магистр указал мне на стол:
– Садитесь завтракать.
Я воспользовалась его приглашением. Есть хотелось ужасно. Казалось, я могу проглотить слона. И гора бутербродов, которой, по моим подсчётам, могло бы хватить на пару-тройку голодных студентов, становилась всё меньше, а голод не проходил. Я с сожалением отдала Рыжику парочку, а магистр Рониур легким движением руки снова пополнил тарелку.
– Ешьте, не стесняйтесь, это нормально, – сказал он. – После такого сильного магического воздействия организму требуются силы. От занятий на сегодня вы освобождены, с деканом Хорвиретом я поговорю.
– Значит, мне возвращаться в домик? – спросила я.
– Не совсем. Раз похитители решили сменить тактику, находиться в домиках небезопасно. Все студенты переселяются в здание Академии, в северное крыло. Думаю, вы без труда найдёте свою комнату.
Звучало как намёк на то, что гостеприимное жилище магистра мне следует покинуть. Я поднялась из-за стола.
– Спасибо вам большое, за всё.
Рониур лишь нетерпеливо кивнул.
– Постарайтесь убедить своего зверя, что в стенах Академии вам ничего не грозит. Он может оставаться с вами в комнате, но не выходить наружу.
Я вздохнула, потому что с трудом представляла себе, как смогу договориться с Рыжиком. Мой прежний опыт общения с котами явно доказывал: убедить их в чём-то невозможно, они всё равно будут делать то, что считают нужным.
Я в задумчивости потянула дверь на себя, но она не поддалась. Я обернулась и вопросительно посмотрела на магистра Рониура.
– Вы ничего не забыли? – спросил он.
Я окинула взглядом кабинет и обнаружила Рыжика, который смотрел на меня с явным укором. Да уж, действительно, кое-что забыла. Я подхватила котёнка на руки и снова потянула дверь на себя, и снова безрезультатно.
– Теперь-то что? – воскликнула я.
После того, как магистр Рониур недвусмысленно дал мне понять, что из его апартаментов пора выметаться, оставаться здесь даже лишнюю секунду мне не хотелось.
– Вы уверены, что вам нужно идти так? – он смерил меня взглядом с головы до ног.
Чёрт! Действительно, стоило выползти утром из жилища преподавателя в его рубашке.
– Ваша одежда в ванной, – невозмутимо сказал он.
Я развернулась и пошла переодеваться. Платье висело на плечиках, идеально чистое и выглаженное. Я залилась краской. Бытовая магия, конечно. Но почему-то то, что он занимался моей одеждой, показалось мне даже более интимным, чем увиденное во сне.
